Воспоминания

То я хочу рассказать тебе, мой друг, это не совсем сказки. Эти истории произошли на самом деле. И расскажу я их тебе не для того, чтобы испугать тебя. Нет. Ты входишь в возраст, когда отрок превращается в юношу. А юноша – это уже воин. Я рассказываю тебе эти истории не для того, чтобы испугать, но – вооружить.

Вот ведь как бывает, идешь себе по делам, торопишься, и вдруг – неожиданность,откроешь рот от удивления и обо всем забудешь. Смотрю – кошка крадется к голубю, понятное дело, охотится, хотел крикнуть ему, что опасность, да замешкался: интересно все же – что дальше будет. И не коситесь с укором: плоховатый я парнишка, сорванец-оголец, так мама меня называет, а я и не сержусь, за что сердиться, если правда. Обещаю ей, обещаю, что исправлюсь, и сам в это верю, а потом, когда что-нибудь интересное увижу, враз исчезают и мамины слова, и мои клятвы, вот и сейчас… ага, на всякий случай припасаю длинный прут, чтобы голубей отмахнуть, если что.

    18 ноября 2020 года мне сообщили, что умерла Татьяна Львовна Лазарева. Трудно поверить в это, но...

Глава из книги «Зачем мы здесь?», 2003

Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное – так призывал Иоанн Креститель, теми же словами начал Свою проповедь и Сам Господь. Народ же спрашивал: что нам делать? Хотя покаяние начинается с перемены мыслей, всего мировоззрения, но состоит собственно в поступках, в обращении, т.е. решительном повороте от греха к добродетели, без тени колебания и сочувствия к старому образу жизни. В противном случае покаяние окажется бесплодным, а то и лицемерным, в чём и укорял Иоанн Предтеча приходивших к нему фарисеев, заслуживших нелестное звание «порождения ехиднины».

 Вкус кофе на губах 
                               и  вкус  болезни -
 Неутоленной жажды жить 
                               глоток последний.
 Слова немеют на устах -
                               и   только  мысли:
 Душа уходит, не спеша,
                               из   этой   жизни... 

                           24 октября 2019 года

           упокоилась моя мама, раба Божия Инна.

У бабушки было доброе лицо: эдакая классическая бабушка из восточных сказок. Внук ее, лет четырех, смотрел на всех с радостным удивлением.
– Ба, я тоже хочу с кем-нибудь играть, – сказал малыш. – Как мне с кем-нибудь поиграть?
– Ты скажи ребятам. Смотри, сколько детей вокруг!
– Я не могу им сказать: они все время бегают и бегают…

Наши дети - отличные тренажеры для тех, кому не хватает терпения...

– Я всех людей ненавижу,  – ни с того ни с сего заявила Оля.
«Ничего себе,  – думаю. – Откуда она таких слов нахваталась?» Но вслух пока ничего не сказала. Мало ли чего ребенку в голову взбредет. Бывает, скажет – и сразу забудет. Чего тогда внимание на этом акцентировать?
Но Оля не забыла. И чтобы никто не сомневался, повторила:
– Я всех ненавижу!
Теперь я испугалась. И растерялась… Если дитё в пять лет такое заявляет, что будет, когда вырастет? Кошмар! Ужас! Нельзя так оставлять! Срочно что-то делать! Принимать меры! Объяснять… Беседовать…  Учить добру… Добрые книги… Личный пример… Нельзя же так… Может, кто обидел?... Нет, нельзя спешить с выводами…
 

Бабушке моего мужа девяносто лет.

Она сидит на кухне за столом и чистит картофель. Кожура из-под ножа бабушки выползает тонкая и прозрачная, как лепестки цветов. Бабушка говорит: «Когда в Москве был голод, хлеб нам выдавали по карточкам. Мама утром хлеб порежет. Каждому по равному куску. И даст нам с братом наши куски: «Это вам на весь день». Брат сразу свой кусок съест, а я в платок заверну. За обедом мама спросит: «Сынок, где твой хлеб?» «Съел!» Мама тогда от своего отрежет половину и брату даст. А я на брата сердилась, что он мамин кусок ел».

Несколько слов из газет:

«С 2005 года фестиваль «Братья», не имеющий до сих пор аналогов в мире, проводится в разных городах и странах. И в этом году... местом встречи «Братьев» стала Астрахань. Палаточный лагерь развернулся в селе Растопуловка на базе отдыха «Волжанка», где собралось более 400 участников из 77 городов 8 стран: России, Беларуси, Украины, Германии, Молдовы, Литвы, Англии, Бельгии, Святой земли».

«Женщина рожает, так как живёт» - я не помню, где я прочла это высказывание, не знаю, согласна ли я с ним, но я думаю о нём во время родов. Мне тридцать семь и я рожаю в третий раз. Ко мне  подключены разные датчики, и оттого меня мучает чувство несвободы, кажется, я муха, попавшая в скользкие сети. Хочется встать, освободиться от паутины проводов, продышаться.

Яблоки - это воспоминания… вкус детства, запах беззаботности, теплые морщинистые руки  бабушки, запах села, поля, чистого неба и ласкового солнца.

Это – кладезь витаминов для души. Это кирпичики, из которых складывается основа нашей жизни.

Цветущий сад с белыми лепестками, которыми устлана земля, запах вишневого и яблочного цвета, собака Шарик, бегающая за мной и братом Игорем, пока мы играем в следопытов среди зарослей в огороде.

Был такой забавный случай. Со мной часто происходят разные необыкновенные случаи, и я практически перестаю этому удивляться.

Занесло меня однажды в Питер. Причем занесло в Питер почти без денег. То есть на дорогу и бич-пакеты я наскребла, а о том, как там жить буду – не задумываясь, решила, что на все Воля Божия. К тому же, я рассчитывала, что мой любимый город мне не даст пропасть. Так я решила, и поехала смело, натолкав в сумку большие пакеты с вермишелью быстрого приготовления, среднего размера пакетики с овсянкой, и маленькие пакетики с кофе.

Звонок.

Дисбат (рядом с храмом).

Зовут крестить осужденных солдат.

Еду.

Вначале пьем чай с офицерами в кабинете командира.

Осторожно пытаюсь выведать, с чего они решились на такое дело: солдат крестить.

Молчат, как партизаны.

Говорим о ликвидации ракетной армии в Забайкалье, о развале, о Чечне, о предателях. 

Снова делаю заход: чего у вас тут случилось-то?

Не признаются.

- Матушка Ксения, спасибо, родненькая, что привела меня к себе!

     Я опускаюсь на колени и прислоняюсь лбом и ладонями к шершавой поверхности зеленой стены. Рядом шелестят голоса людей, читающих молитвы по книжкам, или своими словами молящим Блаженную о помощи и заступничестве… 

    Три дня мы в Санкт-Петербурге, и третий день подряд я прибегаю с утра в эту часовенку, и, отстояв очередь, подаю записки на молебен – всех своих друзей и родных вписываю, ведь когда еще Господь приведет сюда? С благоговением прикладываюсь к иконе Ксеньюшки и к плите над местом ее упокоения… 

Молитва Юрия Кузнецова

– А вот, кстати, интересно, в чем именно заклю­чалась ваша редакторская работа?

– Конечно, Кузнецов все сам принес. Это было избранное. Серия «Поэтическая Россия». Была такая. Там фотография очень хорошая его, где он мо­лодой. Я настоял на ней, говорю: «Юрий Поликарпо­вич, давайте вот эту фотографию!» Ну, я все вычитал, конечно… Хотя он потом говорил, мы в такси ехали, что там есть опечатки все-таки… Есть. Но порядок он сам определял, я не вмешивался. У него как раз такая волна пошла: в «Худ. лите», в «Современнике», в «Молодой гвардии»… Три сборника.

     Молитва Юрия Кузнецова

…Вообще, я сделал разные наброски для себя к на­шей беседе. И вот музыка, например. Я думал, как он относится к музыке?.. Он купил пианино, чтобы Катя (младшая дочка) училась. День рождения как-то был у Кузнецова… И попросил ее сыграть Бетховена «К Эли­зе». Когда она начала играть, он очень был тронут...

Пение тоже… помню, говорит, надо послушать  одного певца… Пошли к соседу (у Кузнецова телевизор тогда не работал), не помню, кто пел, – бас  или ба­ритон… Вот мы специально ходили – послушать…

В 70-е – 80-е годы прошедшего столетия строения подворья Николо-Корельского монастыря в Архангельске занимала в/ч 9794 Краснознаменного Северо-Западного пограничного округа КГБ СССР. В здании входящего в этот архитектурный комплекс Свято-Никольского храма располагался клуб части, предназначенный для проведения культурно-досуговой работы в целях воспитания и организации культурного досуга военнослужащих и гражданского персонала. В нем для бойцов-пограничников регулярно устраивались просмотры кинофильмов, танцы, праздничные вечера, работало несколько коллективов самодеятельности. 

                          Два года назад, после тяжелого и длительного лечения, мне нужно было пройти завершающее обследование, которое неожиданно оказалось  трудновыполнимым   делом.   В  Тюмени,  в Онкологическом Центре, куда я приехала  для прохождения  ПЭТ-диагностики,  долго не могли вколоть иглу в мои измученные «химией» вены.

    Вкалывали, пытались пускать по ней лекарство - и вена тут же взбухала синяком, иголка выскакивала.   Измучился персонал со мной. Главная медсестра даже спросила:

- Из какого города вы такая?

     И услышав, что из Новосибирска, вздохнула, добавив:

- Никогда у нас  такого не было.  Теперь Новосибирск долго  помнить будем!