Птицы несмело и вразнобой щебетали со всех сторон. Рыжая пушистая белочка с белой грудкой сидела у меня на балконе и настойчиво скребла коготками по стеклу.
-Открывай! Тебя предупреждали, что когда-нибудь допьешься до белочки. Вот я и пришла. А ты даже орешков на балконе не насыпал! Так гостей не встречают.
Я устало вздохнул.
-Тебя, наверное, не предупредили, что я уже много лет не пью ни грамма алкоголя. Ты, случаем, адресом не ошиблась? Раньше надо было приходить.
Белочка удивленно цокнула.
-Не врешь?! Ты ведь когда-то не одну цистерну выпил. Ну, значит, адрес перепутала. Поскачу дальше. Бывай!
Белочка в два прыжка оказалась на крыше и бесшумно исчезла в мартовском туманном берлинском воздухе. Пора было просыпаться.
Весна в Берлине длится недолго. Да и зима здесь на русскую не очень похожа: снег, если выпадет, то каким-то обманным движением. Потом слякоть. И прямо в лето без разбега. Широта соответствующая: не то южная Украина, не то северный Кавказ. Можно удивляться, а можно и привыкнуть. Как больше нравится. В августе можно привыкнуть и к летучим мышам, что зигзагами летают вечерами над двором. Самим летучим созданиям это без разницы. Здесь все ни хорошо, ни плохо. Смотря кому, смотря когда, смотря как посмотреть. Но зелени здесь гораздо больше, чем в Москве. Живущие в черте города лисы, белки и кролики это подтвердят. Равно как и кабаны: отстрелом самых наглых из них местная полиция занимается. Поэтому мясо кабанов в берлинских ресторанах не такой уж дорогой деликатес. Самый разбомбленный город на свете. Статистики считают, что на территории города закопано в землю около трех с половиной тысяч бомб и снарядов. Интересно, как они могли подсчитать то, что еще не найдено? Но иногда на стройках происходят взрывы таких «сувениров второй мировой». На дне озера Мюггельзее с войны лежит слой американских бомб: саперы постоянно их вытаскивают и утилизируют, а они все не заканчиваются. Просто здесь был ложный аэродром: нацисты на якорях установили макеты самолетов, вот союзники и думали, что это аэродром. Американцы бомбили озеро основательно.
До войны население Берлина было больше пяти миллионов, а сейчас около четырех. Как в Питере. Просто многие районы города были так разбомблены во время войны, что их не стали восстанавливать. Просто посадили на их месте леса, переходящие в парки. Вот кабаны этим и пользуются. Волков-то немцы в берлинских парках не разводили. Хотя, разведение уссурийских тигров принесло бы Берлину больше пользы: ведь для этих тигров собаки первый деликатес! Для них собачье мясо гораздо вкуснее человеческого. Потому что гавкающих тварей здесь плотное засилье.
Как-то раз на соседней улице молоденькая немка с собачкой на руках, объясняла мне, что нашла заблудившуюся собачку и хочет отыскать ее хозяев. Я деловито посоветовал этой девушке найти корейцев: они сварят из собачки корейский суп «Кеджан» и проблема будет решена. Немка серьезно объяснила мне, что желает для бедной собачки лучшей участи. У немцев собак больше, чем детей. Вот стареют и вымирают потихоньку. А на их место приезжают турки, арабы и прочие, кто сумел до Германии добраться. Пенсионеры составляют около четверти населения страны. Они могут сколько угодно возмущаться наплывом иностранцев, но кто-то работать в Германии должен. А пенсионеры политически активны и ходят на все выборы. Но для работы они уже староваты. А тут еще местные пидеры свои Гей-парады устраивают: дескать, нечего плодиться, давайте все пидорасится! А потом вымирают от СПИДа и гепатита. Хотя их тысячелетия назад в Библии предупреждали про Содом и Гоморру: ведь наказание сверху может прийти не только в форме дождя из огня и пепла. Но и в форме СПИДа и гепатита. Результат для них будет один. Их проблема: пусть вымирают, если им так хочется. А нормальных людей в покое оставят, а не маршируют под плакатами с надписью: «Да здравствует гомосексуализм – светлое, хотя и недолгое, будущее всего человечества»!
Несколько лет назад ко мне в гости приехала знакомая супружеская пара из Москвы. Повел их в ресторан на соседней улице. В соседнем зале была лесбийская свадьба. Две страшные немецкие лесбиянки сочетались законным браком. Московская дама выпучила глаза: не могла поверить в происходящее. Я успокоил супругов: свадьба двух таких страшных лесбиянок для мужчин потеря никакая: какому мужику такие уродины понадобятся?! Здесь и бургомистром был откровенный педераст. Со временем ушел в отставку. Всю эту грязь когда-нибудь смоет.
Но во время правления бургомистра-педераста Воверайта один русский немец вышел к Красной ратуше, городскому управлению Берлина, с плакатом. На плакате была цитата из Библии про Содом и Гоморру. Этого русского немца задержали и оштрафовали. Он подал апелляцию. Его оштрафовали еще раз. Дескать, не смейте обижать наших высокопоставленных педиков. Тем более цитатами из Библии. Они ее не читали.
Но гетеросексуальных жителей в Берлине пока еще больше. Иначе бы население города давно уже вымерло. Однако, собак все равно на улицах больше, чем детей. Статистики утверждают, что лет через тридцать этнические немцы окажутся в собственной стране меньшинством. Бедные немцы. А ведь претендовали когда-то чуть ли не на мировое господство. Но сегодня Германия это политическое болото: ни одной яркой фигуры. Ни слева, ни справа. Может быть, кто-нибудь в центре появится?
Бог с ними: сами разберутся. А пока что Берлин это толпа разноязыкая. Турки, вьетнамцы, арабы, молдаване, русские и многие другие. Даже телефонный справочник есть «Русский Берлин», там всяческие русскоязычные конторы. А уж русские лавки есть просто в каждом районе города. Даже привычные русские продукты всегда под рукой.
Но материться на улице опасно: многие понимают.
Все равно мир сегодня находится на переломе: меняется все. Меняется и Берлин. А вот в какую сторону пока что не очень понятно. Да и ладно: в этом городе бывало всякое. Сегодня еще не худший вариант. Посмотрим, что из всего этого получится.
Петр Петрович Кесслер был по национальности гагауз, а родился в Одессе. Маленький, шустрый, черноволосый. В Германии жил давно, по-немецки говорил так чисто, что немцы просто гадали: из какой именно германской земли он происходит. В Закрытом секторе НТС, где он работал довольно долго, сам сектор занимал целый 17 этаж в высотном доме в Лерхенберге, районе Майнца. Напротив комплекса Второго канала немецкого телевидения. Гебисты до конца Холодной войны местоположение штаба так и не выяснили: думали, что он был в Лондоне. Это после 1991 года сообщил гебист Карпович, против которого НТС вел игру более десяти лет. Сам Карпович потом раскаялся и стал гебистом-диссидентом. Правда, пытался продать «секретное» дело отца семье белоэмигранта за двести долларов. Дети этого человека сразу заметили, что «дело» это было липовым: Карпович сам его смастерил, «на коленке». Пытался заработать любым способом.
В Закрытом секторе работал также Лев Александрович Рудкевич, профессор из Питера. Вечерами, после работы, он часто встречались в одной из квартир, где стоял телевизор, чтобы перед сном посмотреть какой-нибудь немецкий сериал.
Лев Александрович Рудкевич по-немецки объяснялся, но язык знал неважно. И вот, одессит Кесслер садился в кресло перед телевизором, довольно быстро засыпал и начинал громко храпеть. А профессор Рудкевич, когда не понимал какой-нибудь фразы, сказанной немецкой актрисой по телевидению, будил всезнающего одессита и спрашивал:
-Прости, а что она сейчас сказала?
Но, независимо от содержания фразы, сказанной немецкой актрисой, реакция Петра Петровича была стандартной:
-Я вас умоляю, да шо она могла сказать?! Вот вы бы слышали, что сказала моя теща в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году!
Профессор Рудкевич давился от смеха и сразу же забывал про свой вопрос.
Однажды Петр Петрович признался мне, что терпеть не может высоких блондинов.
-Когда вижу на улице высокого блондина, у меня автоматически сжимаются кулаки. А в Германии таких много.
Во время второй мировой Одесса была под румынской оккупацией. Мне тогда было пятнадцать лет. Но мы с приятелем решили съездить на базар в зону, оккупированную немцами. Прогуливаемся по базару, а нам навстречу идет отряд немцев эсэсовцев. И командиром у них был как раз такой высокий блондин.
Он нас заметил: я ведь черноволосый, с соответствующим носом. Офицер СС меня остановил и говорит:
-Ты еврей!
Я, естественно, отрицаю. А наглый эсэсовец-блондин и говорит:
-Сейчас точно узнаем!
Вокруг толпа любопытных собралась. И этот блондин с пистолетом на боку спустил с меня штаны, трусы и посмотрел: обрезан я или нет. Убедившись, что я не обрезан, немец отпустил меня восвояси. Но шок остался на всю жизнь. С тех пор я высоких блондинов терпеть не могу!
С другим пожилым членом НТС я устроил интервью в фойе гостиницы в Москве. Он довольно подробно рассказывал о том, как выживал в национал-социалистическом лагере в Германии во время войны. Но вдруг, по соседству расположилась группа немецких туристов. Мой собеседник вздрогнул.
-Я даже лающий звук немецкого языка слышать не могу. Сразу лагерь вспоминаю. Литр мутного супа в день. Провинившихся растягивали на табуретке. Худой палач-белорус проводил экзекуцию резиновой дубинкой. Мог забить до смерти. Я тогда чудом выжил. Живу во Франции. С немцами стараюсь не общаться.
У моего крестного по НТС во время японской оккупации Маньчжурии японцы в тюрьме забили до смерти отца. За то, что он по пьянке сорвал со стены какой-то японский плакат. Крестный с тех пор считал японцев людьми-автоматами, с которыми говорить не о чем.
Так что, для каждого найдется национальность, которую стоит ненавидеть. Но что это значит в целом? Ровно ничего.
Все люди очень разные. Пусть такими и остаются. Человек может быть гением или злодеем. А вся национальность слишком велика: все вместе могут претендовать лишь на какую-нибудь характерную национальную придурь.
Жара в Берлине установилась за тридцать. Северным людям здесь трудно. Хотя, если зимой ударят морозы за тридцать, то здесь может половина населения города вымереть. Воздух очень сырой. Город на болотах построен. Питер тоже, но мне казалось, что сырости там меньше. Наверное, там просто холоднее. Своя напасть ближе.
Сегодня Европа переминается с ноги на ногу. Пытается понять, куда ей дальше двигаться. Или где оставаться. Ничего, скоро придется разобраться: американцам из-за океана вмешиваться в европейские дела становится все труднее. У самих такое творится, что половина населения США опасается новой гражданской войны.
Гражданская война в ядерной стране?! При том, что в США стволов больше, чем людей, звучит зловеще. Вторая поправка к американской конституции: гарантирует право на владение огнестрельным оружием каждому гражданину США. А про то, псих этот гражданин, алкоголик, маньяк или сектант, в конституции ничего не сказано. А зря. Массовые расстрелы в американских школах происходят спорадически. То в одном штате, то в другом. В конце шестидесятых годов прошлого века, в результате очередных расовых волнений и протестов против войны во Вьетнаме, борьбы за гражданские права, американцы решили покончить с расовой сегрегацией. Допустили черных в школы для белых. Ура!
Но ведь чернокожих не пускали в школы для белых не из-за их цвета кожи. А потому, что они не могли справиться с программой этих школ. Она была для них слишком сложная.
Американцы пошли по пути наименьшего сопротивления: упростили программу школ для белых до уровня черных. Чтобы все могли учиться вместе. И за более чем полвека отупили большую часть населения страны. Так называемых «умных американцев», тех, что закончили частные школы с высоким уровнем преподавания и университеты мирового уровня, не более 20 процентов населения. Американцы считают, что этого достаточно не только для того, чтобы управлять их страной, но и чтобы претендовать на мировое господство и учить весь мир!
Александр Неймирок был поэтом, переводчиком, писателем и многолетним сотрудником журнала «Посев». Прошел несколько нацистских концлагерей, чудом выжил. Я его знать не мог: он скончался в 1973 году. Но старики вспоминали его не за его многочисленные таланты и его тяжелую судьбу. Почти все вспоминали одну его гениальную фразу, смысл которой он сам поначалу не понял.
Никто уже не помнит, с какой речью и когда выступил Александр Неймирок, и чему эта речь была посвящена. Но все запомнили его финальную фразу:
«Это мое мнение и я его разделяю»!
Пожалуй, она годится для любого выступления на любую тему. И оспорить это утверждение просто невозможно. Удобно.
Почему нельзя какую-нибудь мерзкую личность, что отравляет людям жизнь, не убить, а вычеркнуть в небытие? Без греха, но тихо и мирно. К примеру, с помощью путешествия в его прошлое: явится к его отцу за девять месяцев до рождения сей мерзкой личности, протянуть мужчине пачку презервативов лучшего качества и настоятельно посоветовать предохраняться. Чтобы не плодить моральных уродов и недоумков.
Да уж, малонаучная фантастика в стиле книжонок с очень мягкой обложкой.
Я обогнул знакомый сквер и вышел к итальянскому ресторану. В былые годы я бывал здесь неоднократно. Но сейчас с деньгами стало совсем туго. Я пересчитал мелочь в кармане: на чашку «латте маккиато» должно хватить.
-Бон Джорно!
Мене тут давно знали. Итальянцы и русские дальние родственники. Через древний народ этрусков, что жил в районе Тосканы еще до древнего Рима. Веди письмена этрусков можно прочесть и понять на основе русского языка. Вот и сознание у нас схоже: понимаем друг друга лучше, чем немцы. Но скептики в этой теории «русские-этруски» сильно сомневаются: на основе русского языка можно расшифровать лишь треть надписей в камне и металле, что оставили этруски. Оставшееся остается абракадаброй. И спросить уже не у кого. Они давно смешались с древними римлянами и из этой смеси получились итальянцы.
Официанты, мои старые знакомые, радостно улыбались. Ресторан был полупустой. Я сел у окна и стал медленными глоточками употреблять свой кофе. Правда, перед этим я достал из кармана плоскую коробочку, достал из нее два сушеных стручка кардамона, проворно раскрыл, пережевал и добавил в кофе. Заметивший это официант удивился:
-Что это? Зачем?
Я улыбнулся.
-Кардамон. Одно из самых целебных и ароматных растений на свете. Первые специалисты по кофе в мире, арабы, не пьют кофе, если он был заварен без кардамона. Считают, что это вредно. Кардамон нейтрализует вредное воздействие кофе на человека и делает этот напиток полезным. Поэтому я всегда ношу несколько сушеных стручков кардамона с собой: добавлять в кофе, если в данном месте его с кардамоном не заваривают. Кофе от этого только полезнее и ароматнее. А еще стручок кардамона можно жевать как пластик жевательной резинки: освежает дыхание и улучшает пищеварение. Понятно?
Официант пожал плечами.
-Не знал.
Я взглянул в окно. Серый берлинский день. Серое небо было в раздумье: то ли сейчас побрызгать своим мерзким дождичком, то ли набраться сил и вылить на землю ливень крупногабаритный?
Дверь ресторана открылась, и внутрь вошел незнакомый высокий блондин. Во что он был одет? Трудно сказать. Есть такая одежда, что размазывает человека в толпе без следа. Лицо его было благородным, с тонкими чертами лица, напоминающее древних римлян. В руках человек нес плоский чемоданчик. Наверное, какой-нибудь клерк из офиса неподалеку. Мне почему-то сразу вспомнился эсэсовец-блондин из рассказа Петра Петровича. Блондин улыбался и осматривался по сторонам. Кого-то ищет. Тут он радостно всплеснул руками и направился ко мне. Я напрягся.
-У меня нормальная ориентация. Или мы знакомы? Не припомню.
Высокий блондин бесцеремонно плюхнулся на стул на другом конце стола.
-Вам и не нужно меня знать. Вся наша история загадочна, о ней ученые спорят до сих пор.
Он при этом не переставал улыбаться. Мне вспомнился рассказ мамы.
Она рассказывала мне историю, случившуюся до моего рождения. Тетя Неля была ее подругой юности, я ее помню с рождения. В молодости тетя Неля была необычайно красивой. С мамой они были закадычными подругами. И вот, однажды, они сидели в кафе, ели люля-кебабы, пили кофе и болтали о чем-то.
Вдруг к ним за столик без разрешения плюхается какой-то незнакомый хамоватый тип и начинает грязно приставать к обеим. Мама оробела и смутилась. Но тетя Неля не растерялась, а твердо сказала незнакомому наглецу:
- Уйди, жопа!
Мужик возмутился:
-То есть, как «жопа»?!
Тетя Неля спокойно объяснила:
-А вот так!
Взяла с тарелки, стоявшей перед ней на столике люля-кебаб, полностью запихнула его себе в рот, выпучила глаза, и начала медленно выдавливать его обратно на тарелку. При чем глаза у не были точно такими, какими они были бы у этой части человеческого тела, если бы они там были вообще! Это был верх артистизма. Наглец покраснел от стыда и быстро убежал.
Но этот тип выглядел иначе. Он положил на стол свой черный плоский чемоданчик и раскрыл его.
Какие-то флакончики и баллончики, похожие на распылитель для волос или дезодорант.
-Понятно: продаете косметику. Но я в ней не нуждаюсь, да и денег у меня нет. Зря вы это.
Эти настырные продавцы даже в ресторанах проходу не дают!
Незнакомец покачал головой.
-Вы меня неверно поняли: я ничего не продаю. И ничего не покупаю.
Он откинулся на стуле.
-Простите, я не представился. Мое имя вам все равно ничего не скажет, поэтому просто назову свою национальность. ЭТРУСК. Так меня и называйте, мне это только приятно.
Как был одет этот странный незнакомец, назвавшийся «этрусков»? Как-то неброско и непримечательно. После я никак не мог это вспомнить. Есть такой незапоминающийся стиль. Что нельзя сказать о его словах.
-Простите, а на каком языке мы разговариваем? Я все понимаю.
Этруск заливисто рассмеялся.
-На родном. Вы же слышали, что мы родственники. Вот нам с вами переводчик и не нужен. Вы удивлены?
Тонкие черты лица. Римский нос. Светлые волосы. Голубые глаза.
-Мы давно смешались с древними римлянами и исчезли как нация. Но осталось много такого, что неразгаданно до сих пор… Считаете, что я похож на римлянина? Это они похожи на нас. Знаменитые римские акведуки на самом деле были изобретением этрусков.
Как многое другое. Мы ведь были великими инженерами.
Я все еще не мог до конца понять происходящее.
-Интересно, но с каких это пор этруски ходят по ресторанам и рекламируют неизвестно что первым встречным?!
Этруск улыбнулся.
-Ну, почему же первым встречным? Я о вас много знаю. И хотел просто подарить вам то, о чем многие могут только мечтать. Вы знаете, что треть надписей этрусков, что сохранились в камне и на металле, можно прочесть и понять на основе русского языка. Но две трети остаются для вас полной абракадаброй. Какие-то непонятные значки. Но иногда самое непонятно и есть самое важное.
Его улыбка стала еще более загадочной.
-Этруски смогли достичь очень многого. Самый большой труд по истории этрусков на латыни, написанный одним из римских авторов, сгорел во время пожара в Александрийской библиотеке. Сохранились только многочисленные ссылки на него. В этом труде было сказано и то, чего наш народ достиг в химии. Сохранись наши достижения в этой области, человечество достигло бы огромного прорыва в этой сфере. Но потом пришли годы Темного средневековья. Что не было уничтожено, то было потеряно. И сможет ли человечество снова обрести открытия прежних веков?! Это сегодня неизвестно.
Да, странная личность.
-Но я то здесь при чем?! Я историей этрусков не занимаюсь. И в их исчезновении моей вины нет.
Собеседник грустно покачал головой.
-Знаю. И ни в чем вас не виню. И нам от вас уже ничего не надо. Но мы можем вам кое-что подарить. От вас ничего не требую взамен.
Он порылся в своем плоском чемоданчике, достал и поставил на стол перед собой небольшой флакончик. С распылителем на конце.
-Что это? Похоже на дезодорант.
Этруск засмеялся.
-Ну, что-то вроде этого. Это ЭЛИКСИР ЭТРУСКОВ. Чудодейственное средство для удаления из жизни мерзких запахов. Точнее, устраняет сами источники этих запахов. Хотя и на время. А срок удаления вы можете регулировать сами.
Маленький флакончик синего цвета. Помещается в ладони.
-Почему вы считаете, что он мне нужен? Грязь нужно смывать.
Этруск грустно покачал головой.
-Не всякую грязь можно смыть. Даже сода с уксусом помогает не всегда. К примеру, когда вы натыкаетесь на крайне неприятного и наглого собеседника, общение с которым вам доставляет лишь отвращение. Что вы будете делать? Лезть в драку? Вызывать полицию? Доставать пистолет? Этот чудодейственный Эликсир этрусков даст вам возможность избавиться от наглого собеседника. Не нарушая законов. Ни божеских, ни людских.
-Это что-то вроде газового баллончика? Слезоточивый газ?
Этруск глубокомысленно улыбнулся.
-Гораздо лучше. Этот эликсир даст вам возможность устранить сам источник моральной вони, не причинив ему никакого вреда. Вы сможет просто отодвинуть его во времени. А сами удалитесь с места инцидента. Тихо и спокойно.
Я все еще ничего не понимал. Собеседник терпеливо продолжил свои объяснения.
-Когда какая-нибудь личность выступит как сильный раздражитель и разрушитель вашего спокойствия, вы просто повернете колесико на крышке до нужной вам цифры, направите этот баллончик с эликсиром ему в лицо и надавите на колпачок. Брызнет белая струя. Смотрите, сами случайно не вдохните! И объект раздражения будет перенесен на какой-то срок вперед во времени. Скажем, на день-два, десять или даже на месяц. Вы тем временем спокойно удалитесь с места происшествия и отправитесь по своим делам. Только не появляйтесь в этом месте в то время, на которое вы настроили колесико на крышке! Не то все повторится: вам придется повторить конфликт с этой самой малоприятной личностью. В прошлое эликсир не переносит. Это могут делать только продвинутые пользователи, а вы пока новичок. Да и в прошлое вам ни к чему.
Я машинально взял баллончик в руки.
-И мне теперь постоянно носить его в кармане?
Этруск кивнул.
-Он маленький и почти ничего не весит. Настройте один раз на десять дней и положите в карман. Самое лучшее «безубойное» оружие. Стабильное оружие против жлобов. Мы решили, что оно вам просто необходимо.
Я удивился.
-Кто это «мы»? Этруски?
Собеседник кивнул.
-Только не забывайте, что я вам сказал про настройку! Настройте на десять дней и больше колесико на крышке не трогайте. Десяти дней хватит на любого жлоба. Вы все поняли? Больше я вам ничего объяснить уже не смогу. Мне пора возвращаться к своим.
Этруск взял баллончик, резко повернул колесико на крышке в обратную сторону, повернул баллончик на себя и нажал на кнопку. Облако белого пара вырвалось наружу и ударило этруску в нос. Он улыбнулся, повернул колесико на крышке назад и поставил баллончик с эликсиром на столик передо мной. После чего улыбнулся, помахал мне рукой и исчез.
Я замер. И куда этот этруск сейчас удалился? Потом подозвал официанта.
-Вам еще кофе?
-Да нет, у меня денег только на одну чашку. Вы не заметили, куда ушел мой собеседник?
Официант удивился.
-Какой собеседник? Вы тут один уже час сидите и в окно смотрите. Только что-то шептали без звука. Наверное, сам с собой обсуждали какой-то вопрос. Еще кофе?
-Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду…
Я еще раз внимательно посмотрел на флакончик. Колесико на крышке было настроено на цифру 10.
Я осторожно сунул флакончик с эликсиром в карман.
«Теперь главное настойку не сбить: пусть будет десять суток».
Я вышел из ресторана и свернул к скверу: нужно было в банк заглянуть. И почему это мной вдруг этруски заинтересовались?
-Эй, ты!
Нетрезвый малолетний соотечественник явно забыл, что находится в Берлине.
-Ты бы хоть усы сбрил: на Гитлера похож!
Глаза водянистые без признаков интеллекта.
-Анфас я похож на Лермонтова, в профиль – на Гоголя. А вот ты похож на Шарикова.
-На какого еще Шарикова?!
Малолетний жлоб угрожающе двинулся на меня. Я быстро достал из кармана заветный баллончик и выпустил ему в лице струю холодного белого пара. Он выпучил глаза: из его рта вылез огромный люля-кебаб.
«Про такой побочный эффект этруск мне ничего не говорил: наверное специальное приложение».
Малолетний наглец замахал руками и тут же исчез.
Пусть через десять дней вспоминает как он здесь оказался и почему у него во рту люля-кебаб.
