Дневники

Из дневников

Человечность — всегда подвиг, ибо она растёт из Бога. Христос подарил её нам своим подвигом, и усваиваем её мы только посредством подвига — возвышения над самим собой, преодоления своей малости и ограниченности. Мы словно забыли об этом, и потому люди подвига уже чуть ли не смешны в глазах многих, во всяком случае подвиг — это нечто устаревшее, мало кому интересное, даже глупое. Потому и человечность так редка в наши дни. Особенно системная, социальная. А ведь человек — существо социальное, и не только, не столько в смысле стайное, сколько в смысле получения человечности как некоего культурного опыта. Который легко можно реверсировать, т.е. обратить в противоположную сторону. Культура легко превращается в антикультуру — теми же методами, и точно так, как социум творит человека, он может расчеловечивать — теми же путями и методами.

Вчерашним ужином не будешь сыт, и вчерашним умом не будешь умён. Мыслить надо постоянно, как и молиться. Мыслить и молиться - одно. Любить и мыслить - одно. Мы мыслим совестью, любовью и молитвой. Всё это осуществляется на территории Вечности - Вечностью, которая в нас.

* * *

Если раньше человеку для достойной человека жизни было необходимо мужество быть, то теперь ему предлагается «мужество не быть», т.е. казаться -  функционировать, но не жить (в привычно высоком понимании этого слова). Высокое, бытийное измерение жизни ликвидируется в принципе, оно отныне не для всех, как минимум.

Мужество не быть - не мужество вовсе, а потакание греху в нас, тотальное порабощение суетному хотению, духовная смерть. Впрочем, есть и другое, настоящее мужество не быть - оно знакомо нам по подвигам мучеников. Это мужество человека, жаждущего быть и жить во Христе, и выбирающего смерть в суетном мире, лишь бы сохранить в себе ту, высокую, нездешнюю жизнь.

Ужас нынешнего времени в том, что зло стало опытным, оно знает, что для человека ценнее всего это его небесное достоинство. Потому оно нацелилось именно на изъятие из человека неба, чтобы вынуть человека из рук Божественного попечения о человеке.

Из дневников

Ваш бог самость, мой бог - совесть, - сказала я в себе и задумалась. Действительно, всякий раз, когда я действовала в интересах самости, а не совести, я грешила. Возможно, это и есть формула греха, формула грехопадения.
Помнится, меня поразила история про святую, которая, голодая, не смела сорвать яблочко в монастырском саду. А я бы посмела, ведь монастырский сад, по идее, должен быть благосклонен к таким «кражам» и от одного яблочка не то, что не обеднеет - обогатится на одно яблоко, подаренное голодному. Такова правда Божья. Но так рассуждая, я недооценила значение правды человеческой - совести. Святая действовала строго по подобию Христа, постящегося в пустыне, и не сотворившего чуда для насыщения себя - т.е. ради самости.
В этом смысле любой подвиг - это отречение от той или иной выгоды для себя ради правды в себе, ради совести - т.е. ради Бога, потому что совесть - это голос Бога в нас.

В нашей жизни, особенно современной, полной «подводных рифов» и подменённых понятий, само восприятие многих наиважнейших проблем требует погружения на глубину, но у большинства людей, благодаря технологиям оболванивания, необходимые для этого мышцы души давно атрофированы. Привычка не мыслить, а скакать по словам, как по кочкам, губит человечество. Собрать воедино несколько разрозненных фактов, проанализировать и выявить между ними связи, закономерности уже не могут даже рядовые специалисты  — за редким исключением.

Из дневников

Человек - это мечта, к которой идут все люди (если они люди, пока они люди...). Некоторые великие говорили даже, что человек - это мечта Бога.

* * *

Приходя в мир, человек не умел рождаться, но родился. Точно так же он не умеет умирать, но умрёт. И это не потому, что он обучается этому в процессе, как обучается многим другим вещам - хотя и это тоже. Просто ему приходится это пережить, и что-то в нём само знает что делать и как, и оно либо делается - потому что может делаться, либо не делается, потому что не может делаться. Далеко не всегда Я причина того, что со мной делается или не делается. Вероятно, Я бывает причиной не так уж часто.

На уроке в воскресной школе дети вдруг спросили:

– А почему ученые говорят, что миру не семь тысяч, а миллиарды лет?

Какие неожиданные вопросы задают восьмилетние дети! Отвечала я довольно сумбурно, параллельно молясь и собираясь с мыслями. Но дети, кажется, поняли всё правильно. Слава Богу! Смысл ответа был такой.

Наука изучает естественные законы жизни. А духовная область для нее недоступна. Поэтому наука не может ни опровергнуть, ни подтвердить то, о чем говорится в Библии.

Как известно, дети всюду суют свои любопытные носы. И чаще всего туда, куда не надо. Но есть мудрое правило: если беспорядок нельзя остановить, его нужно возглавить. Предлагаю это сделать с помощью моей новой книги «Физика в играх и опытах». Она вышла в издательстве "Качели" и уже появилась в "Лабиринте".

Из дневников

Не надо стараться быть умным, надо стараться быть верным. И не каким-то там убеждениям или стереотипам верным, а Христу. А это значит, что без богопознания как богообщения, без личной встречи со Христом быть христианином невозможно*.

* * *

Именно стараясь быть умными, мы творим множество глупостей, порой роковых.

Здравомыслие — это совесть, а не интеллект. Движение к здравомыслию — это путь очищения совести.

* * *

Человека хранят не знания, а верность песне своего сердца — Христу.

Годы жизни: 930/5 — ок. 975.

А

Славен был Лиудольф, дед Генриха Птицелова, в свои времена. Владетель обширных земель, отважный воин, он собрал под свои знамена всю местную знать, одержал победу над датчанами, укрепил границы родной земли. Его признал первым князем Восточной Саксонии сам народ, а официально — Людовик Немецкий.

Но одно желание еще оставалось невыполненным: основать родовой монастырь. Поэтому вместе с супругой Одой князь совершил долгое паломничество в Рим, принял от папы необходимые для закладки нового храма мощи, и с 865 года стала расти Гандерсхаймская[i] обитель, настоятельницами которой сделались поочередно три княжны, его дочери: Хатумода, Герберга и Кристина.

Человеческое восприятие имеет много режимов, особенность нынешних обстоятельств в том, что мышление большинства каким-то странным образом удерживается в режиме, в котором можно только сплетничать и совершенно невозможно понимать, тем более обсуждать какие-то значимые проблемы. Возможно, это последствие тотальной «промыки мозгов», но не только, ибо существует при этом и некое согласие на всё происходящее*. Современный человек не верит не только в Бога и чёрта, он даже в злого человека по факту не верит (и это после Освенцима!). Не столь важно, что он думает об этом, важнее, как он функционирует и взаимодействует с реальностью. Имеет ли доступ к реальности, в том числе реальности себя самого (к себе реальному). Благодушие тотальное, но оно неживое, ибо нереактивное, неадекватное, какое-то замороженное, заторможенное. Как плакат или вывеска магазина. И всё, что не заморожено, воспринимается как неверное, ошибочное, ложное или невозможное. Одним словом, люди погружены в грёзы - неужели безвозвратно? Ведь чтобы вернуться, надо обнаружить в себе это и проснуться.

Умозрение — это особый тип мышления, когда мысль видят. Мышление такого типа проживает мысль как образ, т.е. это не привычное всем рациональное мышление, а нечто совершено иное, в некотором смысле — противоположное (цельное, как зерно).

* * *

Когда зажигается звезда в небе ума, на неё смотришь и видишь всё, пребывая в вечности. Звёзды зажигаются бытийным вопрошанием о них. Вопрошание вечного зажигает в вечности звёзды, которые стали нужны не понарошку, т.е. когда нужда в них не придумана, а реально актуализирована в бытийном опыте, в делании.

Звезду нельзя зажечь хотением ума, звезду нельзя зажечь усилием воли, хотя и то, и другое участвует в процессе. Звезду зажигает только подлинная бытийная жажда. 

Если небо вспыхнуло, усыпанное звёздами, которые связаны друг с другом воедино - значит жажда актуализировала целую вереницу звёзд. Они, словно бусы, нанизанные на нить, связаны между собой. Тянешь за ниточку, и зажигаешь звёздочки одну за другой. Так работает в нас интуиция, так работает в нас целая Мысль, которая сразу обо всём.

Спеши только записать увиденное - зарисовать с натуры. Надо успеть записать, пока пылает истиной твоё внутреннее небо. Не успеешь, можешь потерять навсегда, а можешь и не потерять - звёзды иногда горят подолгу или зажигаются снова и снова, вероятно, пока актуализировано в жизни то, что в них сияет. 

Сияние познаётся сиянием, Свет - светом, Истина - истиной, Любовь - любовью.... «Кто не имеет, у того отнимется и то, что есть...»
 

* * *

Первообраз и образ имеют глубокую связь. Это не разное.
«Тараканы» в голове субъективны, а созерцаемые умом истинные образы — нет, в этом смысле образ в голове и первообраз — одно. Вероятно, причина этого в том, что подлинный образ удерживается в уме силой первообраза, а не силой человеческого ума.
Образ — нарисованное, а не то, что созерцается, созерцается первообраз — в какой-то своей ипостаси (это связано с личным восприятием лишь потому, что обращено к личности).
Более того, подлинный* образ (рисунок) приобщает к первообразу.

Последнее время меня довольно часто спрашивают, как у нас происходит обучение в условиях карантина, и что в связи с этим изменилось. А ничего не изменилось! Как раньше сидели над учебниками и иногда смотрели видеоуроки, так и продолжаем.

Все, кто на семейном обучении, сейчас оказались в очень выгодном положении по сравнению с остальными. Вынужденный поголовный переход на «дистанционку» – это профанация обучения и реальное издевательство над здоровьем детей. Да и над родителями и учителями тоже. Это мнение у меня сложилось, наблюдая за перепиской в родительском чате нашего класса. Такое впечатление, что классный руководитель первые недели перехода на онлайн-обучение с телефоном не расставался круглые сутки, днем и ночью пытаясь урегулировать многочисленные проблемы каждого из учеников или родителей: постоянные зависания, неправильные логины, пароли и прочее.

Поэтому сейчас однозначно есть смысл переходить на семейное обучение. Не только ради знаний, но и ради сохранения здоровья (особенно когда учеников в семье несколько)

Поэта далеко заводит мысль1

Важнее КТО сказал или ЧТО сказал? Для большинства, конечно, важнее КТО, ибо ЧТО сказано часто не совсем понятно и может быть недостоверным (непонятное нельзя проверить на смысловом уровне). Контекст сказанного задаётся тем, КТО говорит. Однако привычное полагание на авторитет в наше время становится слишком ненадёжным. Мы выходим на такой уровень существования, когда правду от лжи вряд ли будет возможно отличить, опираясь на авторитеты. И не потому, что авторитеты тоже ошибаются или, что тоже не редкость, заинтересованы в той или иной правде (врут в свою пользу, пусть даже не всегда осознанно), а ещё и потому, что создаются ложные авторитеты, подрывается вера в привычные авторитеты, выливаются ушаты грязи на прежде надёжные авторитеты, создаётся попросту другая, подменённая реальность из ложных или полуправдивых фактов и т.д. Авторитеты практически исчерпали своё время, пора начинать мыслить самостоятельно, осуществлять выбор и расплачиваться за него — а мыслим мы совестью.

Из дневников

Наступают времена, когда, возможно, мало кто из людей пожелает оставаться живым (с живым сердцем) — слишком дорого это будет обходиться. Созидается мир, в котором быть живым — скорее преступление, чем право. Потому люди предпочтут смерть духовную и душевную, предпочтут убить своего внутреннего человека, став просто предметом социального пользования — чтобы не нарушать правил (дьявольская издёвка над христианским принципом служения ближнему).

Основной вопрос нашего времени: быть или не быть внутреннему человеку в человеке? Коллективный ответ на этот вопрос создаёт реальность, в которой мы вскоре окажемся. Ответ не столько словесный, сколько бытийный — как и сам вопрос.

Человеку предлагается стать совершенно внешним. Где же тогда размещаться Богу, который в нас? Ах, если бы мы знали, где Он размещается в нас и каким образом это происходит, знали бы (и дали бы) верный ответ на поставленный временем вопрос.

Пётр, хоть и предал, испугавшись — не предатель. А Иуда — предатель. 

Сребролюбцы — иуды по природе вещей.

Из дневников

В чём было отречение Иуды от Христа? В том, что он был (кто?) сребролюбец*, а не Христолюбец — всё остальное лишь следствие поступков этого вектора воли. Сребролюбие было центральной движущей силой его личности. Так и каждый из нас может отречься и даже не заметить этого — ходить в храм, как Иуда приходил к Христу, и всегда быть сребролюбцем, а не Христолюбцем.

Как-то мало мы об этом размышляем. Многим кажется, что отречение от Христа это нечто особенное по форме, что оно должно быть чем-то вроде ответа на вопрос из тестов, а не бытийным устроением, не реальным состоянием души и духа. Это не так. Выбор мы делаем своим существом, а не умом — умом мы о себе много лжём (и себе, и другим — себе особенно). Сущностное тождество Христу — это выбор Христа и верность Ему, сущностное тождество дьяволу — это выбор дьявола.

Сознательный ли выбор? У нас и тут весьма смутные представления. Сознательно ли алкоголик напивается? Первую рюмку пьёт, пожалуй, чаще в сознании, чем нет, а вторая уже пьется сама. Так и с грехом бывает. Момент сознательного отречения не обязательно выглядит монументально (бес не дурак), он подсунет вам этот выбор в виде какой-то мелкой детали, а уж когда вы согласились, дальше всё закрутится по полной — само.

Чтобы понимать и принимать вполне сознательно Христа, надо быть Христовым, надо любить Его, а демоны разве способны к этому? Нет, они отвергают Христа как чуждого себе. Демоны сущностно чужды Христу, потому и не ангелы. Дьявол любит себя больше, чем Бога — потому и дьявол. В этом его отречение, именно в этом.

«Всякому имеющему дастся и приумножится,
а у неимеющего отнимется и то, что имеет».
(Мф.25:29)

Духовно нейтрального душевного больше не будет
«Человек мыслит в одиночестве, хотя и живёт социально» (Ф.Гиренок) - верно ли это? Смотря как трактовать и понимать сказанное. В одиночестве, которое суть отрыв, изоляция, атомизация - не мыслят. Мыслят в Боге, а не в одиночестве. Если в Боге, то и сообща можно - в Боге и есть сообща (в смысле соборно, а не толпой). Мыслят не в суете обыденности, а в созерцательном состоянии, именно это имеет в виду Ф. Гиренок.

Мир очень изменится, если в нём сможет спрятаться рыцарь.
Честертон. «Дракон, играющий в прятки»

Из дневников

Что человеку нужнее: хлеб насущный или поэзия1? Для животного в нём — однозначно хлеб, для человека в нём — однозначно поэзия. «Не хлебом единым жив человек». Понимание этого — залог выживания, именно поэтому люди забывают о священном жизненном избытке, без которого быть человеком невозможно.

Время болезни и/или возраст — это когда ты знакомишься со сложностью своего телесного устроения посредством его поломок. Сразу открывается сокрытая в теле бесконечность всевозможных процессов, отношений между процессами. И эта громада телесных смыслов поражает воображение, здоровый человек не имеет возможности пронаблюдать это, ибо здоровье скрывает от него эту метасложность тела.
Когда видишь насколько умно устроено твоё тело, насколько оно превосходит твоё понимание, вообще понимание человека, включая докторов, некий ужас охватывает — словно в бездну заглядываешь, а эта бездна и есть ты. Или не ты? Тело — это я или нет? Или оно само по себе как бы, т.е. независимая от меня данность — оно дар мне. Кто мог подарить мне такую непостижимо сложную одежду? Только Бог-Творец, ибо даже тело моё, дар Его — превосходит меня как я себя знаю.
Как мудрый Сократ, понимаешь, что ничего не знаешь — даже о своём теле. Всё, что я могу — благодарить, ибо знать как должно, знать в полноте ничего нельзя — всё лишь отчасти.
Но Бог щедр, Он даёт знать от своей полноты всё, что тебе нужно знать здесь и сейчас — чтобы спасаться и спасать. Не вообще — ради любопытства, а в частности — для дела, ради нужды в знании. Бог не поощряет праздноумия, потому праздноумцы нуждаются в ученых умах, движимых праведной жаждой — таким открываются тайны.

Оля подружилась с Витей и решила, что выйдет за него замуж. Правда, раньше она собиралась замуж за Мишу. Но что тут поделаешь… Сердцу не прикажешь.
Как оказалось, сам Витя еще не знает о свалившемся на его голову счастье. И Оля обещала поставить его в известность.

Через несколько дней я спросила ее об этом.
– Витя не разрешил выходить за него замуж, – вздохнула Оля. – Он сказал, что его за это папа заругает.
Так что пока остановились на Мише. Он, кстати, тоже об этом еще не знает.
– А Мишу папа не заругает? – спрашиваю.
– Наверное, нет. Миша же старше Вити.
И то верно. Семь лет – это вам не пять…

По понятным причинам имена женихов изменены. Когда всё окончательно решится –  настоящее имя объявим официально…

Старшая сестра отдала младшей копилку с кучей мелких монет. Оля стала  складывать их в маленькие кошелечки и мечтать:
– У меня так накопится миллион!
– И что ты с ним будешь делать? – спрашиваю.
– Ну… тебе чуть-чуть отдам. Или даже миллион отдам!
Потом поняла, что от такой щедрости у нее самой ничего не останется. И когда я уже загрустила об уплывающем из рук миллионе, Оля меня обнадежила: