Люди больше всего не выносят правду о том, что в их круге, где все такие приветливые и вежливые, кругом ходит холод. Люди не хотят слышать, что их мир – это ложное общество, где всё неправда. И у них есть много способов заслониться от истины, самый проверенный из которых: кричать пророку и поэту, что он – враг всего, что им дорого на их болотах.
Такие крики преследовали Гоголя почти весь его творческий путь, и досаждали, кусали, мучили этого необыкновенного человека со слабыми нервами.
В мае 2021 года русский Брисбен был насыщен разными событиями, как патриотическими, так и событиями культуры и бизнеса. Это и театральная постановка по поэме греческого философа Еврипида «Медея» в литературно-музыкальном салоне «Австралийская лампада», поэтические чтения любимых стихов «За чашкой чая», демонстрация славянских этнических костюмов в мероприятии «Red carpet», организованном многонациональным этническим сообществом Квинсленда при поддержке государства Австралии, участие в грандиозном бизнес событии «Dancing CEO», в ходе которого собирались средства в поддержку семей, попавших в сложные эмоциональные и финансовые ситуации.
Годы жизни: 930/5 — ок. 975.
А
Славен был Лиудольф, дед Генриха Птицелова, в свои времена. Владетель обширных земель, отважный воин, он собрал под свои знамена всю местную знать, одержал победу над датчанами, укрепил границы родной земли. Его признал первым князем Восточной Саксонии сам народ, а официально — Людовик Немецкий.
Но одно желание еще оставалось невыполненным: основать родовой монастырь. Поэтому вместе с супругой Одой князь совершил долгое паломничество в Рим, принял от папы необходимые для закладки нового храма мощи, и с 865 года стала расти Гандерсхаймская[i] обитель, настоятельницами которой сделались поочередно три княжны, его дочери: Хатумода, Герберга и Кристина.
Пограничье
«Поезжай дорогой на Аммохосто. За поворотом увидишь мой монастырек на пригорке»[1] ― так в одном из видений описал преподобный путь к своей обители. Той же дорогой едем и мы.
Окрестность, издавна собранная под заступничество святого Кендея Кипрского волниста, там и тут разбросаны пригорки и села. Граница вдоль захваченной турками земли разрезает ее пополам: по левую руку, сколько хватает глаз, ― развалины мирных сельских домишек, справа, где колосятся дикие злаки, — обитель-крепость, в белых стенах, меж вышек враждебных сторон. Надпись у ржавой рабицы предупреждает: «Турция рядом. Вход воспрещен».
Села святого: Авгору, Айа Триада, Ахна, Лиопетри, Дериния, Пилиа, Оморфита и другие. Всякий здесь сызмальства как на ладони, о болезнях и исцелениях узнают сразу, и каждая весть о чуде западает в сердце.
Местечковость ― особая черта святости кипрской. Угодники Божии веками собирают селенья и души вокруг себя, и время − любви не преграда. Преподобный Кендей в Духе издавна связан с окрестными поселянами воедино. Те, чьи предки обивали порог пустыннической кельи, теперь так же спешат в обитель в горе и радости. Что случись ― в простоте сердца зовут родного угодника, бегут в монастырь. Святой помогает, словно кокош, собирая под крылья птенцов.
Рассказы о чудесах бережно сохраняются и передаются из уст в уста.
***
«Я Георгий, живу в селе Айа Триада[2]. Во время сбора оливок ветка подломилась и я рухнул вниз. Позвоночник повредился в четырех местах. С земли пришлось поднимать меня на листе железа. Я исходил криком от боли.
Отвезли меня в Аммохосто. Турецкий врач только руками развел: «Надо ехать в Афины». Но где взять мне такие деньги? Я плакал, умолял святого Кендея, чтобы он все исправил. И вот я как будто уснул, а преподобный пришел и спросил:
— Что зовешь меня, чего хочешь?
Я рассказал о своих страданиях, а он говорит:
— Когда проснешься, больше не заболит, все станет, как прежде.
И точно: пробудившись, я чувствовал себя хорошо.
Пошел я выписываться к турецкому врачу, а он отказывался верить, что я и есть тот самый больной. Но наконец, вручил мне выписку и признал: совершилось чудо.
И вот я сегодня[3] и пришел в монастырь поставить святому свечу, поблагодарить за то, что меня исцелил. Буду славить его, пока жив»[4].
Начав ходить в храм в конце 90-х годов XX века я долго не мог понять, отчего все собирающиеся здесь люди так равнодушны к культуре и искусству. Почему они считают творчество чем-то неважным, "мирским" – как они его называют, но при этом, хоть они постоянно, чаще всего, не кстати, возглашают о своей вере, жизнь подавляющего большинства из них не стала от этого ни ярче, ни полнее, ни радостней.
Некий хиппи сказал литературному критику Анне Наринской на концерте Пинк Флойд в Москве:
«Знаешь, я раньше слушал их музыку на кассетах, но не был уверен, что они существуют на самом деле. А теперь вижу – они существуют. И даже – в той же вселенной, что и я».
Точно так же встречая удивительных подвижников старцев, всех этих прекрасных Паисиев Святогорцев, Эмилианов Вафидисов, Дионисиев Каламбокасов, Ефремов Аризонских – не можешь поверить, что ты сейчас здесь с ними и эта ваша встреча действительно существует!
Несколько историй и заметок из жизни поэта...
Когда я читаю лекции и наблюдаю за реакцией людей, то замечаю, что одна из самых сложных вещей – это объяснить другим, что нельзя ко всем людям подходить с одной и той же меркой.
Несколько слов из газет:
«С 2005 года фестиваль «Братья», не имеющий до сих пор аналогов в мире, проводится в разных городах и странах. И в этом году... местом встречи «Братьев» стала Астрахань. Палаточный лагерь развернулся в селе Растопуловка на базе отдыха «Волжанка», где собралось более 400 участников из 77 городов 8 стран: России, Беларуси, Украины, Германии, Молдовы, Литвы, Англии, Бельгии, Святой земли».
К 100-ЛЕТИЮ МУЧЕНИЧЕСКОЙ КОНЧИНЫ ЦАРЯ НИКОЛАЯ ВТОРОГО И ЕГО АВГУСТЕЙШЕЙ СЕМЬ
ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ: ВМЕСТЕ НА ЗЕМЛЕ, ВМЕСТЕ И НА НЕБЕ
6 июня, у нас был праздник: день русского языка и память Пушкина — прекрасного удивительного поэта, который для многих людей ассоциируется с русской культурой.
Андерсен как и Толкиен считал, что сказка – не детский жанр, хотя дети тоже могут читать её. Главный посыл сказки – мир хорош и всё в нём существует в руке промысла, а потому мы можем довериться небу и спокойно делать своё дело – умножать во всём красоту и творить добро.
С мудрым и открытым Льюисом я встретился давно, в университете, в первый год своего прихода в храм. А рассказала мне о нём добрая знакомая девушка — библиотекарь университетского отделения духовной культуры, где изучались церковные науки. Помню, что меня тогда удивили её добрые слова о писателе, ведь у меня в то время был приятель – храмовый сторож, и он, выкинув из своего дома всю художественнную литературу, и нас постоянно допекал размышлениями на тему, что ни литература ни мировая культура для церковных людей ни капельки не нужны. Но моё сердце не принимало таких объяснений и тогда я впервые обратился к богословию и наследию отцов, чтобы понять – как лучшие из людей земли мыслили о культуре и красоте.
Каждый писатель приходит в нашу жизнь в своё время, и там, где обычно усматривают случайность, существует особый промысел. И лишь тогда, когда мы можем через вот этого классика вырасти во что-то большее, он и появляется рядом с нами и стучится в сердце, чтобы мы заметили новую, прежде нам неизвестную красоту.
Светлой памяти епископа Кронида (Мищенко) посвящается
В конце 80-х годов двадцатого века в Троице-Сергиевой Лавре произошел случай, о котором знали тогда немногие. Ведь монашество не любит афишировать свою потаенную жизнь. И потому все молчали, пока живы были участники этого события. А случилось вот что. Послушника Лавры Игоря Давыдова послали с каким-то поручением к архимандриту Крониду (Мищенко). Но войти в монашескую келью просто так нельзя –нужно постучать один, два, три раза, и, если брат не открывает и не отзывается, смиренно уйти. Этому очень строго учил молодых монахов и послушников старец Лавры cхиархимандрит Кирилл (Павлов). Ведь никто не знает, что в это время происходит за дверью кельи.
Протоиерей Михаил Васнецов — четвёртый из пяти детей знаменитого русского живописца Виктора Михайловича Васнецова.
Михаил Викторович Васнецов родился в Москве 14 (27) октября 1884 года, имя получил в честь своего деда, приходского священника Михаила Васильевича Васнецова. Эта семья имела долгие и глубокие традиции духовного служения: в летописи за 1678 год упоминается псаломщик Трифонова монастыря Дмитрий Кондратьев сын Васнецов. «Весь род был духовный», — напишет позже о своей семье М. В. Васнецов.
Михаил стал четвёртым из пяти детей знаменитого русского живописца Виктора Михайловича Васнецова. У него были три брата: Алексей (1882–1949), Борис (1880–1919) и Владимир (1889–1953) и сестра Татьяна (1879–1961). Мать семейства, Александра Владимировна (урождённая Рязанцева), имела высшее медицинское образование, однако посвятила жизнь заботе о семье и детях.
О преподобном Неофите, затворнике Кипрском
Звезда Лефкары
Родина преподобного Неофита, Затворника Кипрского ─ пригород тихого городка Лефкары. Его главная улица к Храму Честного Креста широка, густо усеяна лавчонками. Но стоит свернуть, побродить причудливо петляющими переулками, как вы тут же погрузитесь в ясную тишину. Раскинув руки, можно коснуться ограждающих переулок домов. А за яркими цветочными лозами внезапно наткнуться на старую, запертую на щеколду дверь, за которой — таинственная темнота храма. Здесь, быть может, кто-то когда-то, никем не тревожимый, сидел здесь и молился часами.
На этом старом кладбище давно уже никого не хоронят. Только зеленеет летом трава, да сгибаются под напором ветра высокие акации и разросшиеся кусты сирени. Отчего же каждый день приходят сюда люди? Припав молитвенно к высокому кресту на одной из могил, шепчут свои просьбы, ставят свечи, кладут к подножию живые цветы. Оттого ли, что однажды, в 90-е годы, местные жители увидели поток света, идущий с этой могилы? В первый раз подумали: горит что-то. Может, траву или сухостой кто-то поджег. Подойдя поближе, убедились, что ни костра, ни пожара не было. А через некоторое время зарево повторилось. И еще раз, и еще… Под вечер словно огнем озаряло окрестность, рассказывали очевидцы. Таинственный свет исходил из того места, где был похоронен в 1960 году монах Александр (Шевчук).
Крым наш? Похоже на то…
Когда в этом году мы собирались в Крым, невольно возникали опасения – как нас примут люди. Нам, в силу сверхмногодетности, не по карману всякие там санатории, где «все включено». Нам подходит только частный сектор, где «все выключено», иначе не стоит и с места трогаться. Ехать на недельку – только детей дразнить: еще не прошли первые волдыри от солнечных ожогов, как пора набиваться в машины и двигать к дому. Нет уж!
Мы отдыхали в тени монастырских яблонь. Брат Сергий, с которым я познакомилась на огороде, и сестра Ирина, с трапезной. Когда-то Ирина работала судьей значительного суда. Сергий и Ирина что-то обсуждали. Стояла теплая погода, я думала о скором возвращении в привычный быт из православной сказки, и, хотелось, чтобы минуты настоящего стали часами. Вокруг бегали детишки из многодетных образцовых семей, листали изумрудом листья сада после доброго июльского дождя.
Сергий и Ирина были людьми разных поколений, ему около тридцати пяти, Ирине за шестьдесят — но их общение выглядело слаженным, я любовалась дивными случаями православной мудрости. Оба ревностные, повидавшие многое и имеющие суждение о многом. Сергий, брат независимый и сильный, способный на серьезные поступки, притягивающий к себе, несмотря на первоначальную внешнюю некрасивость, посетовал Ирине на то, как сложно сейчас найти хорошую жену.
