Поэзия

* * *
Лесное озеро – для белых лебедей.
Поляны, просеки – для спелой земляники, 
грибов. Болота – для черники.
Душистые луга – для пчёл и для цветов.

Крутые склоны – для орлиных гнёзд,
укрытых средь вершин скалистых.
Ночное небо – для луны и звёзд,
а сад забытый – для осенних листьев.

* * *
Ах, эти яркие осенние аллеи!
Они наряднее, чем летние цветы.
И светлой радостью наполнены мгновенья – 
Земные отблески небесной красоты.

Пускай кленовый лист в кружении случайном
Слегка дотронется до твоего плеча,
Дыханьем ветерка развеются печали – 
И вновь затеплится пасхальная свеча.

Усталость от  жизни – такое бывает,
Когда наше сердце к Добру остывает,
Когда нашим сердцем не правит святое
И мiр поглощает его суетою. 

Пока далеки милосердия мысли 
И сердце исполнено ядом корысти, –
Оно выгорает от злобы и мести,   
Оно одурманено токами лести;

Сражаться за Истину тает стремленье
И кажется здравым – со злом примиренье;
В исканье земного прибытка и прока
Измаялось сердце… ему одиноко.

Усталость от  жизни – такое бывает.
…И Счастья врата лишь Господь открывает. 

26.02.2013 г. 

Предвестники скорби, мрачны и угрюмы,
Ложатся на сердце недобрые думы.

То думы корысти и думы лукавства,
Влекущие в омут холодного царства.

То зависти думы и думы печали
(В день краха надежд эти думы крепчали).

То думы гордыни (а с ними – надменность),
То думы унынья, вводящие в леность.

То думы презренья – истоки злословья, 
Что потчуют душу своей нелюбовью.

А после… накроют зловещею тенью
Бесплодные – в Истинах вечных сомненья.

И множим мы в сердце недобрые думы,
И сами всё больше мрачны и угрюмы.

Но прежде… в стремленье жить слаще и шире,
И тленному внемля, мы к Небу остыли.

Тем думам врата отворили мы сами,
Им дали свободу… и стали – рабами.

Невероятное сказанье

Мне как-то слышать довелось,

Что жил пустынник, и страданье

Ему перенести пришлось.

На эту древнюю обитель

Напали варвары пустынь

И все бежали, он как зритель,

Промолвил сам себе: «Остынь!

Ведь если б Бог не волновался

О жизни и судьбе моей

То для чего б я и остался

Жить свои годы на Земле?»

И я об этом же толкую

Когда над миром шум стоит,

Что если Бог нас не целует –

Зачем другой для жизни щит?

И для чего тогда старанье?

И жизнь вся для чего сама?

Но мы – не пешки мирозданья,

Над нами Бог не задремал!

Опять ищу в стогу иголку,
Хотя мне кажется порой
В занятье этом мало толку
На первый взгляд и на второй.

Но словно кто-то заставляет
Солому будней ворошить
И глупый ум не представляет,
Что по–другому можно жить.

И что тут, собственно, такого?
Зачем писать об этом стих?
Другие так же бестолково
Живут, а я не лучше их.

И копошишься втихомолку,
Но вдруг выходит на поверку,
Что там, где ты не видишь толку,
Есть смысл, который виден сверху

Говорят, что не стало Чуда,
Всё обыденно, скучно, серо.
Радость жизни познать? Откуда? –
Коль враждуют душа и тело.

Говорят, что не стало Правды,
Мир покрылся коростой злобы.
Люди верить устали в завтра;
Честь, и та измельчала пробой.

Говорят, что Любовь не встретить,
Движет сердцем безумство страсти.
Над отцами смеются дети,
Именуя пороки – счастьем.

Где спасенье от уз подлога?..
Но бесхитростна суть ответа:
Мир, в котором не верят Богу,
Не цветёт, как росток вне света.   

12.12.2012 г. 

На берегу песчаный свей*.
Неописуемых окрасок
Летит листва,
            но не с ветвей,
А из давно забытых сказок.

Плывёт, подняв головку уж,
Как из какого-то преданья.
Вокруг такая тишь и глушь,
Что глупо сдерживать рыданья.
_________
* Песчаная рябь

Грустно нам, когда приходит осень:
Сняв наряд, природа увядает.
Но природа лучшего не просит, 
Скорых нег весенних ожидая. 

Провожать печально птичью стаю,
Что на юг летит, крылами вея.
Но для птиц отрада – встреча с краем,
Где привольней, краше и теплее.

…Если смерть уносит ближних – больно,
Но не верь, что жало смерти слепо:
Может, с них земных тревог довольно,
Может, им пора взойти на Небо?..  

10.12.2012 г. 

Пусть небо превратится в дождь,
я всё равно смотреть в него не перестану.
В очах поникших отразится ложь – 
так мало избранных, хоть много званых.

Лукавым оком не увидеть свет
ни звёзд, ни солнца, ни луны печальной.
Пути исправьте Господу – призвал Аскет – 
и узрите язЫков чаянье.

Земля была безвидна и пуста
и ожидала творческого слова.
Божественное изрекут уста,
и время побежит без остановов.

И вечер был, и было утро – день один.
А далее – столетья ожиданий,
чтоб Симеоном ветхим отойти,
своё Спасенье ощутив перстами.

Потоп ли, дождь – ты веришь? – всё пройдёт:
земле без солнечного света одиноко.
И голубя сияющий полёт
она увидит нелукавым оком.

2024

Наконец я дождался вечерней поры.
Зазвенели, столпившись вокруг, комары
И впиваются с жадностью в тело моё —
Хоть кому-то полезно моё бытиё.

Во мне и Чацкий, и Онегин,
Все Карамазовы, Левша,
Обломов, Чичиков, Телегин…
Как общежитие — душа.

Литературные герои,
К чему мне ваша толкотня?
Мне даже кажется порою,
Что меньше всех во мне меня.

Шествуя к цели, с судьбою споря,
Счастье желая снискать большое,
Мы закрываем глаза на горе
(Если, конечно, оно чужое).

Мы на словах воспеваем милость,
Только в делах от неё всё дальше.
Мы закрываем глаза на лживость,
Мы отверзаем врата для фальши.

В жажде достигнуть земного рая,
Мы забываем: в мiрском – коварство.
Мы закрываем глаза, встречая
Пошлость, бесчестье, разврат, лукавство.

Нас потому и не чтит удача,
Столько трудов, столько лет – всё всуе:
Мы закрываем глаза…
                                  А значит –
Шествуем к цели своей вслепую.

7.12.2012 г. 
 

Здесь, как всегда: свеча с дрожаньем
Пред светлым образом горит…
Вдруг слышу я как прихожанин
Другому тихо говорит:

«Мне в жизни многого не надо,
Успеть бы до скончанья века
Молитвой вызволить из ада
Мне дорогого человека».

Я не писал ни разу оду,
И тут сумел себя сдержать.
Но я к великому народу
Имею честь принадлежать.

Я так любил смотреть на небо.
О, как мне нравилось оно!
Я верил в жизнь светло и слепо,
Как только в юности дано.

Теперь я выгляжу нелепо,
И мир вокруг совсем иной.
Теперь не я гляжу на небо,
Теперь оно следит за мной…

Моё родное захолустье,
Ты словно создано для грусти:
Кривые хаты, мокрый луг,
На лавках сборища старух,
Прибитых немощью к безделью;
Ночами жуткий плач совы.
Ничтожным поводом к веселью
Обрадуй, Господи!
Увы…

1983

О, детство, — ты подарок Бога,
Жить можно было не греша.
Ещё не ведала душа
Слов: страх, сомнение, тревога.

В окошке помню россыпь звёзд,
И помню бабушкины сказки,
И то, как мы с ней после Пасхи
Всегда ходили на погост.

Всё было так необычайно
И вместе с тем так быстротечно…
Всё светлой музыкой печальной
Осталось в памяти навечно…

                   Ось сердца расположена вертикально.
                                       Из мед. заключения

Следи, чтоб сердце было строго вертикально.
Ни доли градуса не уступай земле.
Смотри, как свет переливается в кристалле,
В возвышенной и радостной игре.

Его биение да будет резонансом
Звучанию весь мир превосходящих слов,
Которое симфонией прекрасной
Сквозь два тысячелетья пронеслось.

2015
 

Всегда, всегда была ты стервой,
В чаду своей богемной скуки,
Народ ты предавала первой,
На пепелище грея руки.

Была ты рупором разврата
И верной подданной его.
И поднимался брат на брата
Не без участья твоего.

По заграницам ты моталась,
Всю грязь оттуда привозя…
Такой ты, впрочем, и осталась.
И изменить тебя нельзя.

Мы – чужие падшему мiру,
С падшим мiром нам не сродниться.
Зря пред лоском ложных кумиров 
Мы склоняем души и лица.
Падший мiр, пленивши пороком,
Вечных нег не даст нам с тобою:
Соки жизни выжав, по сроку
Наградит могильным покоем.

Мы – родные Божьему Царству
(Радость Неба – наше призванье),
Царству вне вражды и коварства,
Вне измен, бесчестья… страданья. 
Нашу славу, наше сыновство
Возвещают строки Завета.
Падший мiр подводит к сиротству –
Вне Отца, вне Счастья, вне Света.  

^{29.11.2012 г.} 

С лица Земли улыбка стёрта.
Последней быть иль нет войне?
Всё чаще в снах я вижу чёрта
С солдатским ранцем на спине.

Он с леденящею усмешкой
До самой утренней зари
Из ранца сыплет головешки —
Всё, что осталось от Земли.

2015