Омилия

                                                                        Святочный   рассказ                                                    

                                                                                                                                 Памяти игумении Афанасии (Рудалевой)

  Теплым солнечным днем в конце августа мимо прилавков Михайловского городского рынка, ломившихся под тяжестью румяных яблок, увесистых капустных кочанов, благоуханной зелени, сочной моркови, тяжелых виноградных гроздьев, и прочих плодов земных, словно сошедших с полотен каких-нибудь старых голландцев или фламандцев, шла женщина лет шестидесяти, в выцветшем черном подряснике и сбившемся набок монашеском апостольнике3, из-под которого выбивались пряди седых волос.

                                                            Памяти игумении Афанасии (Рудалевой)

  Теплым солнечным днем в начале сентября мимо прилавков Михайловского городского рынка, ломившихся под тяжестью румяных яблок, увесистых капустных кочанов, благоуханной зелени, сочной моркови, тяжелых виноградных гроздьев, и прочих плодов земных, словно сошедших с полотен каких-нибудь старых голландцев или фламандцев, шла женщина лет шестидесяти, в выцветшем черном подряснике и сбившемся набок монашеском апостольнике, из-под которого выбивались пряди седых волос. Медленно, по-утиному вперевалку, волоча за собой тележку с объемистой клеенчатой сумкой, она переходила от прилавка к прилавку, то и дело останавливаясь и подолгу торгуясь с продавщицами. Однако человек, знакомый с «бытом и нравами» рынка, сразу смекнул бы, что делает она это не из скаредности, а просто по привычке. Видимо, это хорошо понимали и старые продавщицы, которые сами не без удовольствия обменивались с ней грубыми, но беззлобными шутками и вступали в словесные поединки, неизменно заканчивавшиеся взаимовыгодной покупкой.

Рассказ о том, как преподобная Евфросиния Полоцкая пришла в гости к Евфросинии Московской

Преподобная Евфросиния Московская и преподобная Евфросиния Полоцкая – великие святые Русской Православной Церкви, две незаходящие духовные звезды на небосклоне Святой Руси. В этом году исполняется 920 лет со дня рождения преподобной Евфросинии Полоцкой, основоположницы женского монашества в нашей стране, и 155 лет со дня со дня канонизации преподобной Евфросинии Московской.

                                  I

                           БЕСЦЕННЫЙ ДАР

  В Великий четверг, во второй половине дня, мы, большая группа паломников, отправились в Хеврон, к Дубу Мамврийскому. Этой поездке предшествовало много волнений и переживаний. Мы путешествовали по Святой Земле на автобусе, который принадлежал еврейской туристической фирме, а это значит, что водитель у нас был, конечно, еврей. Ехать на таком автобусе к Дубу Мамврийскому нельзя: Хеврон - палестинская территория, и еврей в этих краях, фигура, мягко говоря, нежелательная - забросают камнями его (это в лучшем случае, а про худший лучше и не говорить), да и нам не поздоровится. Поэтому матушка Любовь (наш гид) пообещала нам автобус с водителем-арабом. Но одно дело - обещать, а что получится  - неизвестно…

(Из книги "Евангельские беседы)

Логика Евангелия говорит о большей важности тех, кто уже находится в Церкви, а не тех, кому проповедуется благая весть о Христе, но кто, не переступил церковную ограду. По словам апостола Павла: «…будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6:10) или «Если … кто о своих … не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим. 5:8).

* * *
Лесное озеро – для белых лебедей.
Поляны, просеки – для спелой земляники, 
грибов. Болота – для черники.
Душистые луга – для пчёл и для цветов.

Крутые склоны – для орлиных гнёзд,
укрытых средь вершин скалистых.
Ночное небо – для луны и звёзд,
а сад забытый – для осенних листьев.

* * *
Ах, эти яркие осенние аллеи!
Они наряднее, чем летние цветы.
И светлой радостью наполнены мгновенья – 
Земные отблески небесной красоты.

Пускай кленовый лист в кружении случайном
Слегка дотронется до твоего плеча,
Дыханьем ветерка развеются печали – 
И вновь затеплится пасхальная свеча.

                                                                                                                                  Сам я своенравной властью

                                                                                                                                  Зло из темных бездн воззвал…

                                                                                                                                  (Свт. Филарет Московский)1          

 Анна, мать семинариста-второкурсника Толи Демина, готовилась к приезду сына на зимние каникулы. Поскольку на дворе был Рождественский Пост, накупила для праздничного стола соленых груздей, морошки, рыбы: не только трески – излюбленного кушанья жителей Михайловска (за что нас издревле прозывают «трескоедами»), но даже дорогих семги и палтуса – чай, истосковался мальчик за полгода по северной рыбке! Теперь оставалось только сделать уборку в комнате сына – и все готово к встрече!

О новой книге митрополита Тихона (Шевкунова)

Книга называется «Гибель Империи. Российский урок». Она рассказывает о том, как неожиданно и бесславно погибла великая русская держава, находившаяся в зените своей славы и могущества. Как это могло произойти? Кто в этом виноват? Какие тайные пружины сработали? Можно ли было избежать этой страшной катастрофы? На эти и на многие другие вопросы книга дает ясные и аргументированные ответы.

(о книге О. Шульчевой-Джарман «Крискентий Ларисс и Медея-отравительница»)

   За книгами этого автора я слежу давно. Прежде всего, потому, что Ольга Шульчева-Джарман – врач. Стало быть, моя коллега. Правда, не северянка, как я, а петербурженка, педагог, историк медицины, автор двух исторических романов о Кесарии враче, брате Святителя Григория Богослова и православном святом. Но на сей раз в руки мне попало не долгожданное продолжение романа-жития святого Кесария-врача, а выпущенная тем же издательством «Преспект» приятно изданная книжка с картинками под интригующим названием «Крискентий Ларсисс и Медея-отравительница». О чем же эта новая книга О. Шульчевой-Джарман? А вот о чем. 

Многие годы прожил старец Феодор Кузьмич, прославленный впоследствии Церковью, как  праведный Феодор, на заимке, в четырех
верстах от города Томска. Участок земли этот принадлежал духовному чаду и многолетнему благодетелю святого, купцу Семену Феофановичу Хромову.

Усталость от  жизни – такое бывает,
Когда наше сердце к Добру остывает,
Когда нашим сердцем не правит святое
И мiр поглощает его суетою. 

Пока далеки милосердия мысли 
И сердце исполнено ядом корысти, –
Оно выгорает от злобы и мести,   
Оно одурманено токами лести;

Сражаться за Истину тает стремленье
И кажется здравым – со злом примиренье;
В исканье земного прибытка и прока
Измаялось сердце… ему одиноко.

Усталость от  жизни – такое бывает.
…И Счастья врата лишь Господь открывает. 

26.02.2013 г. 

Предвестники скорби, мрачны и угрюмы,
Ложатся на сердце недобрые думы.

То думы корысти и думы лукавства,
Влекущие в омут холодного царства.

То зависти думы и думы печали
(В день краха надежд эти думы крепчали).

То думы гордыни (а с ними – надменность),
То думы унынья, вводящие в леность.

То думы презренья – истоки злословья, 
Что потчуют душу своей нелюбовью.

А после… накроют зловещею тенью
Бесплодные – в Истинах вечных сомненья.

И множим мы в сердце недобрые думы,
И сами всё больше мрачны и угрюмы.

Но прежде… в стремленье жить слаще и шире,
И тленному внемля, мы к Небу остыли.

Тем думам врата отворили мы сами,
Им дали свободу… и стали – рабами.

Невероятное сказанье

Мне как-то слышать довелось,

Что жил пустынник, и страданье

Ему перенести пришлось.

На эту древнюю обитель

Напали варвары пустынь

И все бежали, он как зритель,

Промолвил сам себе: «Остынь!

Ведь если б Бог не волновался

О жизни и судьбе моей

То для чего б я и остался

Жить свои годы на Земле?»

И я об этом же толкую

Когда над миром шум стоит,

Что если Бог нас не целует –

Зачем другой для жизни щит?

И для чего тогда старанье?

И жизнь вся для чего сама?

Но мы – не пешки мирозданья,

Над нами Бог не задремал!

Опять ищу в стогу иголку,
Хотя мне кажется порой
В занятье этом мало толку
На первый взгляд и на второй.

Но словно кто-то заставляет
Солому будней ворошить
И глупый ум не представляет,
Что по–другому можно жить.

И что тут, собственно, такого?
Зачем писать об этом стих?
Другие так же бестолково
Живут, а я не лучше их.

И копошишься втихомолку,
Но вдруг выходит на поверку,
Что там, где ты не видишь толку,
Есть смысл, который виден сверху

Свободный перевод с каратинского

из цикла  "ПЕСНИ ГОРНОЙ КАРАТЫ"

По мо­ти­вам сти­хо­тво­ре­ния Хиз­ри Аса­ду­лае­ва, ху­дож­ни­ка, скульп­то­ра, по­эта,
му­зы­кан­та, об­ще­ст­вен­но­го дея­те­ля, ко­то­рый ро­дил­ся и вы­рос
в гор­ном ау­ле Да­ге­ста­на, се­ле­нии Ка­ра­та

 Осень. Всё проходит…

Наступает осень медленно, а кончается внезапно.
Так природой предусмотрено, так заложено Творцом.
Срок пришёл – и в час назначенный, в дымке светлого тумана
Вижу осень свою раннюю с опечаленным лицом.

В издательстве «У Никитских ворот» вышла книга Людмилы Максимчук «Праздник»

Эта книга – для детей и взрослых, рассчитана на читателей любого возраста. Многих заинтересуют разноплановые стихотворения и короткие занимательные рассказы. В книге использованы авторские материалы, наблюдения за жизнью ребёнка, отражены особенности детского восприятия мира. Книга пронизана любовью к природе, теплом воспоминаний о детстве, искренностью отношений между родителями и детьми. Идея раскрытой радуги сопровождает всё повествование, символизируя собой идею мира и добра, заложенную в природе. Авторские иллюстрации живо участвуют в повествовании. Книга рекомендуется для семейного чтения.

Говорят, что не стало Чуда,
Всё обыденно, скучно, серо.
Радость жизни познать? Откуда? –
Коль враждуют душа и тело.

Говорят, что не стало Правды,
Мир покрылся коростой злобы.
Люди верить устали в завтра;
Честь, и та измельчала пробой.

Говорят, что Любовь не встретить,
Движет сердцем безумство страсти.
Над отцами смеются дети,
Именуя пороки – счастьем.

Где спасенье от уз подлога?..
Но бесхитростна суть ответа:
Мир, в котором не верят Богу,
Не цветёт, как росток вне света.   

12.12.2012 г. 

На берегу песчаный свей*.
Неописуемых окрасок
Летит листва,
            но не с ветвей,
А из давно забытых сказок.

Плывёт, подняв головку уж,
Как из какого-то преданья.
Вокруг такая тишь и глушь,
Что глупо сдерживать рыданья.
_________
* Песчаная рябь

После заседания Совета НТС в Москве. Крайний слева – Андрей Окулов, крайний справа – Константин Русаков

Или при чем тут НТС

Партработники перепугались и наделали в штаны:
"Всё, ребята, отплясались на балу у сатаны".
У чертей на сковородках вы будете, как караси,
Ой, лихо вжаривать чечётку за предательство Руси.

Игорь Тальков

Композитор Никита Богословский был известным шутником и мастером розыгрыша. С Сергеем Михалковым они были хорошо знакомы.