Бабушке моего мужа девяносто лет.
Она сидит на кухне за столом и чистит картофель. Кожура из-под ножа бабушки выползает тонкая и прозрачная, как лепестки цветов. Бабушка говорит: «Когда в Москве был голод, хлеб нам выдавали по карточкам. Мама утром хлеб порежет. Каждому по равному куску. И даст нам с братом наши куски: «Это вам на весь день». Брат сразу свой кусок съест, а я в платок заверну. За обедом мама спросит: «Сынок, где твой хлеб?» «Съел!» Мама тогда от своего отрежет половину и брату даст. А я на брата сердилась, что он мамин кусок ел».
Кожуру от картофеля бабушка аккуратно кладет в мисочку. Она говорит: «Мы с братом все время голодные ходили. И иногда бегали к дому правительства. Рядом с тем домом стоял мусорный контейнер. Туда выносили очистки из столовой. А мы, дети ждали, пока их вынесут. Очистки вынесут, мы набежим, и каждый в свой пакетик соберем, что достанется. А потом дома мама из этих очисток суп сварит. От мусорного контейнера нас гоняли. Мы переждем за углом и снова лезем. Есть-то хотелось».
Кусочки черствого хлеба или булки бабушка крошит из окна синичкам. Она говорит детям: «В наше время еду никто не выбрасывал. Всё доедали за собой до крошки, а тарелку облизывали».
Готовит бабушка себе сама, так, чтобы сразу съесть приготовленное.
Бабушка рассказывает: «Мы были веры лишены. Нас всех крестили во младенчестве, но мы не знали о вере ничего. Я помню в школе, наш класс спросила учительница: «У кого есть дома иконы?». Я пришла домой и говорю маме: «Нас учительница спрашивала, есть ли у нас иконы». «И что ты ответила?» «Я ответила, что у нас икон нет». «И правильно!» - сказала мама. У мамы в шкафу была спрятана икона Матери Божией, которой бабушка благословила её с папой на брак. Но мы, дети, об этом не знали. Мама показала мне икону только перед своей смертью. Теперь эта икона висит у меня в комнате на стене».
Когда я перед Пасхой пеку куличи, бабушка замечает: «А мама моя всегда пекла только один кулич. Она его освящала в храме. И мы каждое утро его ели по маленькому кусочку. Натощак. Потому что он был освященный».
Однажды бабушка вспомнила: «Мы где-то отдыхали на речке. И я захотела переплыть на другую сторону, на остров. Мне захотелось посмотреть, что там. Я взяла лодку и стала переплывать реку. А река широкая. Проплыла до середины, вижу – баржа плывет. А у меня сил уже нет грести. Думаю, затянет баржа меня, и я утону. Но все же добралась до берега. Посмотрела-посмотрела. Ничего, кроме высоких стен не увидела. Поплыла обратно. Потом я узнала, что на другой стороне реки, на острове был пансионат для инвалидов. Инвалидов тогда от всех прятали».
Для красного словца бабушка любит сказать прибаутку. Она знает их множество. Её любимые: «Здорово – у попа Егорова, а у наших у ворот, всё идёт наоборот». «Вот и молодец, а кошка – дура!», "Смешно чудаку, что нос на боку!",«Не пора ли нам пора что мы делали вчера», «Завтра-завтра, не сегодня: так лентяи говорят!» А когда расстроется, она махнет рукой и скажет: "Ну вас кошке под хвост!"
Иногда бабушка говорит: «Вот я дожила. Дед-то мой Артемий был церковным старостой, а другой дед похоронен на кладбище, где сейчас стоит храм, в котором служит мой внук! Наверное, они там за внука радуются».
Она поставит кастрюльку с картошкой на огонь и скажет: «Как хорошо, что я увидела своих правнуков. Чем больше детей в доме, тем лучше! А маленький когда меня увидит, мне всегда улыбается. Маленькие дети меня любят».
