Твой голос

* * *
Твой голос,
и ничей другой
не слышен.
И не нужен...
Забытый путь —
вчерашний день
другим уже
заслужен.
Забытый цвет
там, впереди,
рассветом улетает.
А позади,
в чужой груди,
посланье
снегом тает.

Задушевный разговор

— Алло! Валь, это ты? Привет! Извини, что я тебе так долго не звонила. Веришь ли — сколько раз собиралась позвонить, да все времени нет. Ну и что с того, что сейчас праздники! Да если хочешь знать, я на работе так не уставала, как за эти дни! Сейчас же во всех магазинах скидки, понимаешь, скид-ки! Где на тридцать процентов скидка, где на пятьдесят, а кое-где даже на целых семьдесят пять процентов скидка! Это же почти даром! Брать надо! Вот я все эти дни по магазинам и бегаю, и покупаю… тут не до отдыха! Вчера, например, ездила в «Вавилон»… Что? Какой такой город? Это не город, а торговый центр! Чего там только нет…и всегда народу полно! Так вот, в «Вавилоне» в новогодние праздники во всех бутиках скидки — и так каждый год. Уж ты мне поверь — я туда на все распродажи езжу. Ты не представляешь, какие шикарные вещи можно купить в «Вавилоне»! Да еще и со скидкой! Это ж почти даром! Надо брать!

Спаять права и обязательства

Изломы жизни многочисленны,
Но непрерывностью прохвачены.
Задача в том, чтобы осмысленно
Пройти все то, что предназначено.
       
        Ясна задача. Нету способов
        Решить вне рамок посвящённости
        Как уложить стремленья особей
        На вектор предопределённости.

Дано лишь избранным умение
Спаять права и обязательства,
Господне отличив веление
От рядового обстоятельства…
 

В храме

В храме — только благо,
Там бессильно зло.
Если в оке влага,
Радуйся зело,
Значит, Бог приметил.
Церковь — не острог,
В храме свежий ветер,
Тысячи дорог!
Миро там, крещенье,
Исповедь, елей,
Таин причащенье.
Приходи скорей,
Помолиться надо
О себе, о всех.

В ритме вальса (из цикла «Театрик»)

Раз-два-три, кружится, кружится в вальсе,
Раз-два-три, белый и нежный цветок.
Раз-два-три, раз-два-три, ножка на пальце,
Раз-два-три, раз-два-три, лёгкий подскок.

Раз — и Арап, черноликий, как бездна,
Два — ловко вынырнул из-за кулис.
Три — балерину подкинул любезно,
Раз-два-три, раз — опустил её вниз.

Как я была Волхвом

Дети очень чутки к настоящей радости. И потому праздник Рождества Христова переживается ими особенно ярко. И дело не в наряженной ёлке, не в подарках, не во вкусном обеде, а в том явственном ощущении чуда, сопровождающим этот праздник.

Я помню в детстве после разгула Нового Года, тишина Рождества Христова успокаивала, обнимала. Мы не ходили семьей в храм, и никто особенно не занимался нашим религиозным воспитанием, но что-то глубоко в душе в этот день всегда отзывалось, звенело, пело: «Христос Родился!».

Зелёный шарик

Любой голубой шарик только кажется голубым, он приобретает небесный цвет лишь в конце жизни. А на земле все настоящие голубые шарики - зелёные. Нельзя же совсем отрываться от травы и листвы - в открытый космос может унести....

Зелёный шарик

А.
Зажми в руке покрепче шарик —
он, как всегда, высокопарен,
он, как всегда, высокослышен
и нами потому возвышен.
В небесный купол не упрёшься,
коль за верёвочку возьмёшься,
что с шариком связует ум.
Упрутся в купол сотни дум,
а ты — над ними, ввысь умчишься
и в дом небесный постучишься.
И снова вниз, к земле поближе —
зеленый шарик тут престижен:
его считают голубым...

Здесь нет вражды

На этого старика я обратил внимание ещё на перроне вокзала.  Он был заметен не только мне. На него с интересом посматривали люди. В толпе отъезжающих он выделялся:  длинное  чёрное пальто отлично на нём сидело, шея была укутана шёлковым  шарфом, из под которого виднелся  узел  тёмного галстука, светлые глаза на загорелом лице были спокойны, седая грива  волос и трость с набалдашником  наводили на мысль об аристократизме, ростом его Бог тоже не обидел.

Тот самый год

1

Почему у нее такое белое лицо?

Избыток грима? Болезнь? Нервы? Губы мелко трясутся в перерывах между фразами. Не голос — крик. Да, остановилась под горой! Да, по льду не стала подниматься — понесет юзом так, что костей не соберешь! Да, к подъезду авто не подала — ничего, пройдете несколько метров пешочком, не рассыплетесь! Жизнью рисковать — не намерена, тем паче — вашей! Своей-то давно не дорожу, было б, чем дорожить, а то так, дерьмо одно…

И — ручник рванула.

Гранитный город

Гранитный город выплакал тоску,
И набережных серый монолит
Застыл, так словно каменный лоскут
Невиданною силою разлит.

И люди не могли не слышать тишь,
За плеском волн о каменный причал,
Как редко, город мой, ты так молчишь,
От суеты несметной одичав.

Тихонько небо грохотало

Тихонько небо грохотало,
Рисуя молнии вдали,
Тихонько день июльский таял,
По небу плыли корабли.

Сырой травою пахли луки,
Просторы пахли синевой,
И жабы квакали от скуки,
Вдыхая воздух с зеленцой.

Миг, что крошился словно камень
Из непростого бытия,
Ловил неспешно я руками
И отступала грусть моя.

На ночь

Ты укрой меня, Ангел, крылом,
Ты согрей мою душу теплом,
Защити меня в темной ночи
И со мной в тишине помолчи.

Ты прости меня, Ангел Господень,
Что по жизни своей я безплоден,
Что, не ведая сердцем Бога,
Шел по грешным разбитым дорогам.

А в час страшного злодеянья
Я, далекий от покаянья,
Вдруг почувствовал мир иной,
Орошен быв твоей слезой.
 

Я верю в то, что птицей стану...

У тебя нет души! Ты – душа! У тебя есть тело!

К. Льюис

Я верю в то, что птицей стану:
Раненья все мои и раны
Однажды прорастут крылами
И повлекут, я это знаю,
Туда, где больше нет войны,
Где цвет прозрачный синевы
Озёр и рек, небесных сводов,
Туда, где мир и где свобода,
Где бренности нет и оков,
Туда, где Вечная Любовь.
Я точно знаю, стану птицей,
Но страшно мне: смогу ли взвиться,
Взлететь, назад не поглядеть,
И ни о чем не пожалеть.

Индюк и Пёс

В одной далёкой ферме как-то раз
Прогуливаясь важно вдоль забора
Индюк ворчливый крикнул (ради спора)
Псу-сторожу гневливых пару фраз:
«Ты всё на привязи, сидишь и караулишь!
Тебе свободы, братец, не видать!
Я  – птица гордая, и потому могу лишь
Только захотеть – везде летать!
Ты жизнь свою бесславно прожигаешь,
А мне – свобода, воля и почёт»
Пёс грустно посмотрел: «Ты не летаешь,
Хоть крылья есть. Обманчив твой полёт!»
Индюк нахохлился, и от избытка гнева
Пытался клюнуть пса в холодный нос.
Но фермер показался вдруг из хлева,
Взял индюка и в дом с собой унёс.
А вечером гостей ждал званный ужин -

Страницы