Ангел-хранитель

Ты стоишь между миром и мною,
Защищая меня и храня,
Светом вытканной крепкой стеною
Из надежды, любви и огня.

Ты вдыхаешь в себя ураганы,
Оставляя мне утренний бриз.
Ты врачуешь смертельные раны,
Ты за мною бросаешься вниз.

Возвращение

За некрашеным столом
Бог сидит в пол оборота,
Терпеливо ждет кого-то,
На доске чертит гвоздем.

Остывает самовар,
Пар под потолок струится.
Кошке мышь во сне приснится,
Пауку в окне - комар.

Будет ноша по плечам,
Будет каждому немного.
Будет путнику дорога,
Мир - натруженным рукам.

«В каждом сердце — Вифлеем»

О Святой Земле я не смела мечтать. Просто знала, что недостойна. И сейчас знаю. Да и 50 тысяч рублей – для меня астрономическая сумма. Но Щедрый и Многомилостивый Господь исполняет «во благих желание твое» (псалом 102) даже, когда ты сам его не осознаешь и не видишь в глубине своего сердца.

В феврале с отдыха в Египте вернулись моя крестница с мужем и передали мне Крест, с которым ими во время поездки в Иерусалим был пройден Путь Скорби Господа нашего Иисуса Христа.  Тут я посмела возмечтать, позвонила батюшке и решительно попросила его молиться, чтобы мне поехать на Святую Землю.

Рождество

Чутко охраняя статус-кво,
И не зная берега иного,
Говорим мы часто: «Рождество»,
Забывая добавлять: «Христово».
Нам за ту стыдливость – в сердце кол!
Ведь для нас все то, что вечно – лживо.
Зверю по нутру богатый стол,
Своенравье, сласти и нажива.
Что нам купола, колокола,
Исповедь, Причастье и Крещенье?
От соблазнов пышного стола
Далеки пощенье и прощенье.
Искони напоминая всем
Водяных, русалок или леших,
Мы забыли, кто мы и зачем –
Нас учили в школах КГБшных.
«Леший», брат мой, вытолкни взашей
Все безумье мыслей, чувств, проделок.
Что традиций может быть верней,
С бесами не поощрявших сделок?
Накануне всенощной молясь
Покаянно, истово, рисково,

Рождество

Рождение, смерть – это близко и рядом,
ты даже не знаешь, каким таким взглядом,
какою такою  коснулось “рукой”
всего, что и стало земною рекой,
всего, что в себе неизвестность таит,
и  длится, и тянется  долгая  нить,
связуя события лет и  времен,
и слышатся тихий таинственный звон
и пение ангелов, помнится хлев,
сиявший,  и Сына приять не успев;
и помнятся всеми звезда и  дары,
и место, где  робко стояли волхвы,
и света потоки, что сверху  лились:
вещала победу  над смертию жизнь!

На привокзальной

Сомненья тают, словно снег,
Приятны города объятья,
И фонарей печальных свет
Струится сказочною явью.

Спокойно музыка звучит,
Танцуют статные деревья,
Фонтан сверкает и молчит,
И незаметно тает время.

Нет одиночества и зла,           
Весь мир вмещается в молитву,
И догорает день дотла,
И ночь летит седой орлицей.

Рождество Христово

Темная декабрьская ночь. От холода жители Вифлеема и многочисленные гости укрылись в теплых домах. И лишь Спасителю мира нет места в доме. Пречистая Дева Богородица со своим обручником Иосифом нашли ночлег в пещере для скота.

Именно в этом скромном Вифлеемском вертепе благоволил Богочеловек родиться в наш грешный мир. И вот уже больше двух тысяч лет место Бога — на задворках нашей жизни, а не в центре всего нашего существования, как должно было бы... Христос родился! И лишь далеким восточным волхвам и малограмотным пастухам открывается эта тайна. Волхвам — потому как они искали надмирной мудрости, того, что превыше всех прелестей и соблазнов мира. Пастухам — потому что они, проводя большую часть своей жизни в единении с природой, сохранили естественную простоту и чистоту.

My way

1

Шестого марта в НИИ Ортопедии и протезирования  намечался грандиозный концерт с участием самой Эдиты Пьехи. В палате, где лежала Елена Леопольдовна, делались последние приготовления: снимались бигуди, подкрашивались ресницы, мазались губы. Больные становились женщинами.

Рождественская кантата

Мороз сковал холмы и долы
В час предрассветной тишины.

Плоды незримой мандрагоры*
Благоуханием полны.

Всё погружая в сон летящий,
Посеребрила мир зима.

Уж близок день - душа обрящет
Тепло и радость торжества!

Господь – Спасение от тлена,
И разрушение оков,
Освобождение из плена.

Рождество

Не форма,  а суть – в вере,
Младенец  родился в  хлеве,
родился  для нас, втайне,
не взирая на крайний
и холод,  и мрак   условий,
открыв родство не по крови.
И шепчет теперь на ухо
слетевший к нам ангел Духа,
и открывает завесу,
и служит тому интересу,
который  всего важнее,
который теплом на шее,
и чуть отворяет дверцу
в замерзшее наше сердце.
 

Как несёт Славутич волны

Неужели я увижу, как несёт Славутич волны
Между снежных берегов?
Ожиданием томимый и предчувствием исполнен,
Я свободен от оков.

Наслаждаюсь стылым ветром, робким снегом-недотрогой,
Жарким трепетом горя.
Дух Рождественский витает, и ведёт меня в дорогу,
В светлый праздник января.

Звоны

Гой ты, край мой родной! Корабельные сосны
И рябые от первого снега поля!
Да грядут чередой лета, зимы и вёсны,
И высоко звенят вдоль дорог тополя!

***

А над лесом закат. Серебристые кроны,
С тёплых крыш к облакам в трубы стелется дым,
И похож на щенка ветерок несмышлёный:
Потешается, кружит над храмом седым,

Треплет косы берёз и озябшие клёны,
Алые бубенцы разрумяных рябин,
И плывут над родной стороной моей звоны,
Над рекой в хрустале и над полем рябым.

Смешно

Внизу стоит мама. Кажется, она зовет меня куда-то, потому что каждая клеточка моего существа ощущает ее настойчивое призывное ожидание. Если я на нее посмотрю, — непременно сорвусь: узкий ржавый карниз гнется под ногами. До поворота осталось сантиметров пятьдесят. Только бы ухватиться за угол дома, а там уже спасительное открытое окно моей комнаты. В неясном низу – смерть, в открытом окне – жизнь, с развевающимися шторками и громким звонком, который из комнаты перемещается в мою голову, настигает врасплох не успевший спуститься в нижнюю фазу сон и сразу обнаруживает его абсурдность. 

— Ух.…Слава Богу – приснилось…. Спустить с кровати ноги….  Перекреститься. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.

Наброски

Про дуб и Наташу Ростову

Накрапывает унылый осенний дождик. Тревожное серое небо, серая вода в пруду, серые утки (как же их много!), — все совпало: погода, природа, одинокая старость с больными ногами и палкой. Настроение — швах. Радоваться такому тусклому дню может только отпущенный на волю заключенный.

Неожиданно утки дружно, по неведомым людям законам стаи, гогоча и размахивая крыльями, как на водных лыжах пробороздили пруд.

Бабушкам («Не стоит село без праведника»)

Великой Империи жалкий осколок,
Так как же случилось, всё тщусь разгадать,
Как нашу державу, хранимую Богом,
Смогли так легко и предать и продать?

Все, что по крупицам сбиралось веками,
Все, что надлежит пуще жизни хранить, —
Без супостатов, разрушили сами.
И разорвалась жемчужная нить.

С возрастом (может, мы стали мудрее?)
Кажется всё очевидней ответ:
Всем и всегда воздаётся по вере.
Там, где нет Бога, — Империи нет.

За час до рождества...

Пока ещё не срок для солнечных капелей,
пока ещё вдали весеннее тепло,
Рождественская ночь кружится каруселью,
и Ангел распахнул прозрачное крыло.
Пройдёт всего лишь час, и снова, неизменно,
как  было в  январях  всех прежних, прошлых  лет
настанет яркий  миг, и в сумрачной  Вселенной
миров, судеб и душ родится Добрый Свет –
Свет  Правды и Любви, которым нет преграды,
Который нас хранил и в бедах защищал…
Предвестная  Звезда - высокая награда,
Явленье Рождества,  Начала всех начал!

Страницы