В ночь на Рождество

История первая. О несделанном аборте, слепых глазах и зрячем сердце

Этот случай произошел с одной моей подругой давным-давно.

Нино приехала в город учиться. Ее соблазнил один женатый человек. Она забеременела, а дальше всё развивалось по обычной схеме: виновник проблемы дал деньги на аборт. Но Нино уже любила своего еще не рожденного ребенка и отказалась от этой идеи. Хорошо знала, что строгий отец и братья не простят ей этой ошибки, и все-таки на седьмом месяце вернулась домой, в деревню. Наступал Новый год, и она надеялась, что сказочная ночь сотворит и для нее чудо: родные ее простят и всё забудут.

Даже мать не заступилась за беременную дочь. Наоборот, она подсказала «мудрое» решение:

— Сейчас все отдыхают, и никому нет до нас дела. Как Рождество пройдет, я отвезу ее в соседний район к знакомой акушерке. Там и родит втайне. А ребенка продадут кому-нибудь. Благо, бездетных много — долго искать не придется!

День как день, каких у Бога много...

Белый снег от самого порога
И рябины гроздья надо мной!
Улицей пройтись родной, негромкой
Об руку с любимою женой.

День как день, каких у Бога много
Для трудов земных и для молитв.
За все дни, что прожил я убого —
Господи, помилуй и прости!..

Принести и радость, и печали
Через мост, к перилам и крыльцу —
К храму Троицы Живоначальной,
К Богу Вседержителю Отцу.

А от храма — прямо и направо
К дому, к окнам — тем, что нет родней.
Во дворе — рябина, словно пава
В окружении статных тополей.

Там, на кухоньке, хлопочет мама,
С книгою, как водится, отец…
Надо бы с цветами к ним нагрянуть,
Чтобы видеть радость их сердец.

Мелодии, имена и дальше

Мелодии детства, мелодии, сопровождавшие передачи тех самых двух каналов, кроме которых в целомудренном советском ТВ более ничего не было. Хочется говорить о них. У этих мелодий были и авторы, и оригинальные названия, и сопровождающие тексты. Но мы слышали только то, что нам давали слушать, то есть только мелодии. С точки зрения авторского права они были краденными. Но нам их дарили по праву свободного пользования советским человеком любым культурным продуктом, который лег ему на сердце. Хорошее и плохое переплелись в этом явлении так, как им свойственно переплетаться ежечасно.

Начнем с прогноза погоды. Его у нас закрашивали мелодией песни «Манчестер и Ливерпуль», которую пела Мари Лафоре. Эта чудная песенка о грусти, любви и разлуке была переиначена на русский текст усилиями известного Визбора, но по ТВ шла без текста, выжимая слезы из сентиментальных сердец при виде названий городов и указанной атмосферной температуры. Эх, жаль, я — не музыкант, а лист статьи — не партитура, а читатель тоже не читает музыку с листа. А то бы мы по обе стороны экрана озвучили бы эту чудную мелодию: Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля... И так далее. И сразу обвеяло прошлым, которое вовсе не было хуже настоящего.

Детство

Где землица пропитана кровушкой алою,
В церковь белую, тихую церковь под вязами,
Мы пришли, приведённые, смирные малые,
Заплетённые косы, платочки подвязаны.

Что дивились сперва с непривычного новому,
Что друг в дружку рукой недоверчиво тыкали —
Мы и так возвышались на целую голову
Над родившими нас в беспросвет горемыками.

Под звездой

— Как небо близко... помнишь, как в ночи
Каток, звезда... и музыка играла...
— Тебе нельзя! пожалуйста, молчи!
Давай тебе поправлю одеяло...
— А на ресницах, помнишь, луч звезды
Такой волшебный, тихий и не резкий...
— Как лоб горяч! Подать тебе воды?
Давай, родной, задерну занавески!
— Не надо. Вон она... пускай она горит,
Как без ее огня волхвы... дойдут до цели...
— Они уже дошли.
— А Мальчик?
— Мальчик спит.

На Рождество...

Сердце выпрыгивает из груди...
Или сжимается в жаркий комок...
Ты исцели наш мир, защити!
Не оставляй, милосердный Бог!
В яслях души моей
                       тихой звездой Ты возродись,
негасимой надеждой!
Непостижимо прекрасный и нежный,
мой Вседержитель, сладчайший Христос!

Вот и покрылась снегом земля...
Вот и душа свежим ветром омылась...
Чудо-снежинки шепчут  стихи,
не прекращается Божия милость...

Мир облачён белоснежной одеждой...
В тонком узоре, в мелькании снежном
по предсказаниям чудо вершится...
Как человек - нам Спаситель родится!

Пыль

пыль
в луче света
мечтает о жизни

пыль
под ногами солдата
от горя плачет

пыль на книге
не менее
многозначна

на обочине жизни
пылью лежит
человек

его превращает
в пыль
торгашеский век

нет у пыли
отчизны
только бизнес

Бабушка мученика

Две горные гряды перерезают Кипр. Северная — щит от бризов и штормовых ветров. Та, что в центре, со снежной горой — скиния многих угодников Божиих. Меж ними лежит равнина, чаша, полная тишины. Уютно жить на этой радушной земле, ярко-зелёной весной, пятнисто-пегой летом. Воздух мягкой волной струится над полями, тучными, обильно родящими хлеб.

Рождество

Стихает человеческая страсть,
Безумства умолкает всяк глагол
И с неба сходит неземная власть
Преобразить внизу лежащий дол.
И внемлет небо радостным волхвам,
Звездою шествующим издалёка,
Скрипит снег, вторя ангельским хвалам
Созвучьем странным высоко — высоко.
Смирилось в яслях бессловесных Слово,
А в Вифлееме слышен детский плач.
Сын Божий принял плоть безмолвно,
А не щадит плоть дьявол и палач.
С пелен Тебе готовит истощание
Соединение от двух естеств:
Бессмертие и наше умирание,
Болезнь и тля земных существ.

Зимняя драка

Зимы у нас на Вычегде долгие. И темны.
Можно привыкнуть к снегу. Видеть десятые сны.

Можно ловить налимов. Хоть я не ловлю — мороз.
Можно листать брошюру «Шейный остеохондроз».

Можно вернуться в прошлое — в мыслях. Пить в тишине.
С Бродским вчера подрался зачем-то в десятом сне.

Сдался мне этот Иосиф?! Классик средней руки!
Разве за это дерутся? Разбивают очки?

Вижу Нью-Йорк и воздух я нервно глотаю ртом,
И у меня нет визы, только Пушкина том.

Мертвые срама не имут

Это случилось год или два тому назад, когда в Михайловском медицинском институте был устроен капитальный ремонт. С учетом того, что подобный ремонт не проводился со времени основания института, то есть с конца тридцатых годов, его по праву можно было считать не менее выдающимся событием из жизни этого ВУЗ-а, чем смена очередного ректора. Ведь ректоры, как короли, приходят и уходят, а стены стоят себе и стоят…впрочем, что о том говорить!

Любопытно было наблюдать, как в ходе ремонта старое здание преображалось на глазах. Но гораздо любопытнее оказывались находки и открытия, которые делали рабочие, выполнявшие этот ремонт. То за слоями штукатурки, обсыпавшейся под ударами перфоратора, как заветная дверца за холстом в каморке папы Карло, обнаруживался замурованный вход в позабытую-позаброшенную лаборантскую, заваленную заплесневелыми пособиями и протухшими лекарствами. То какой-нибудь злополучный рабочий получал травму электротоком, неладно наткнувшись на не значившиеся в плане кабели, проложенные неизвестно кем и неведомо для чего. Однако самая невероятная находка едва не стоила жизни одному из рабочих. По его словам, увидев это, он чуть со страху не умер.

Небесные письма

Небесный почтальон встряхнул, не глядя, сумку,
И писем пронеслись над миром вороха…
Протягивая к нам невидимые руки
Спускаются они в ладони и меха.
Но кто же их  прочтет? И кто на них ответит?
И долго ль им лежать, в надежде на ответ
В пустыне без песка, где бродит только ветер,
И кроме белизны, иного цвета нет.
Просил пророк Давид очистить паче снега
Ту душу, что дана от Господа взаймы…
А мы о чем кричим с заснеженного брега,
Застыв-заледенев в объятиях зимы?
О том, что в скверне мы? Что в суете прокисли?
Что в наглости своей все требуем  чудес?
… Но вновь, и вновь, и вновь нечитанные письма
В безмолвной тишине спускаются с небес…

Страницы