Солнце стояло уже высоко. Просохшие листья стучали в окно и играли на солнце гранями. В комнате было светло и тихо. Странный человек открыл глаза. Сел на кровать.
У него была такая привычка, вставать сразу же, как только проснулся. Он потер ладонями лицо, потянулся, прошелся по комнате. Остановился у зеркала. Улыбнулся. Плохо улыбнулся, зло. Снял измятый плащ, повесил его в прихожей. Разделся и снова лег в постель. Спать не хотелось. Идти куда-то тем более. Да и никто не ждет. Впереди выходной. О, как он не любил выходные. Странный человек снова встал. Одел халат и прошел в ванную.
Он долго, закрыв глаза, стоял под потоками воды. Ему так хотелось смыть всю боль, весь страх, всю грязь, которая за последние годы покрыла его толстой непроницаемой коркой. И еще чувство вины, которое давило его к земле, не давало дышать, мыслить, жить. Он уже давно ни на чем не мог сосредоточится. Хотелось спрятаться куда-то, стать маленьким, защищенным. Неожиданно, из потаенных уголков памяти выплыло давно забытое воспоминание детства:
Ему было лет 7, все звали его Колькой. Однажды летом они с мальчишками связали две камеры от грузовой машины. Получился настоящий плот, замечательный плот. И тогда они решили плыть на нем по реке. Представляли, что это вовсе не маленькая речка, а настоящая Амазонка. И что сейчас из-за поворота покажутся индейские пироги. Было здорово интересно и немного страшно…
Приняв душ, странный человек выпил кофе и отправился бродить по городу. Он несколько часов бесцельно ходил по старым улочкам, вышел на окраину, рядом с набережной. Здесь росли очень красивые старые тополя. Странный человек сел на маленькую, врытую в землю скамеечку.
Детские воспоминания, навеянные на него звуками падающей воды (там, в ванной), пробудили в его сердце отголоски давно позабытой радости и тишины. Он ухватился за них, как за последнюю спасительную нить. Нужно вспомнить еще что-то, что-то радостное и важное, что-то светлое, вселяющее надежду. Он закрыл глаза и представил себя бредущим по мелководью. Он отошел уже метров на 50 от берега, а вода ему все еще едва доходила до пояса. Дно было песчаным и ровным, а вода такой прозрачной, что видны были все камни, лежащие на дне, и даже маленькие рыбки, если их не распугивать, а стоять и не шевелиться. Солнце отражалось от поверхности воды миллионами солнечных зайчиков. А если посмотришь вдаль, то кажется, будто воду покрыли серебряным и золотым порошком.
Его грезы нарушила сухонькая старушка, которая подошла совсем неслышно и полушепотом спросила.
— Простите меня за мои вопросы. Но вы Коля?
Странный человек кивнул.
— Это у вас умерла жена три года назад?
— Да.
— Тогда идите за мной и ничего не спрашивайте. Я сама ничего не понимаю.
Странный человек удивился, но последовал за старушкой. Они пересекли улицу, подошли к двухэтажному старому дому с акациями. Старушка шла торопливо, но уверенно. Они поднялись на второй этаж. Старушка толкнула дверь, и они очутились в темной прихожей. Старушка прошла вперед, освобождая место гостю.
— Раздевайтесь. Вешалка здесь. Проходите в комнату.
Странный человек прошел за старушкой в комнату. Его сразу поразили высокие потолки, обилие света и цветов. Комната более походила на оранжерею. Цветы были везде. На столе, на окнах, на стенах, на полу. У окна, спиной к ним, стояла девушка. Не поворачивая головы, она проговорила.
— Проходите, я вас ждала. Садитесь в кресло. Спасибо, Петровна. Да, да, можешь идти. Я сама.
Странный человек сел в кресло и растерянно смотрел на девушку. Она все еще стояла спиной к нему.
— Сейчас я повернусь к вам. Вы не пугайтесь. Я немного не такая, как все. Я нехороша и даже страшна. Только ко всему можно привыкнуть. Вот соседка моя привыкла. Петровна. Добрая она. Все меня вязать учит.
Голос девушки был спокойным, мягким, он словно убаюкивал. Странный человек успокоился и внимательно слушал.
— Я ждала вас, давно ждала. Мне сказали, что вам нужна помощь. Готовы ли вы увидеть мое лицо? Мне неловко стоять спиной.
— Да.
— Хорошо.
Девушка медленно повернулась.
И хотя странный человек готов был увидеть что-то необычное, он все-таки вскрикнул при виде обезображенного лица девушки. Страшные шрамы от ожогов превратили лицо в маску. Вместо глаз были маленькие щелочки. Девушка невольно закрыла лицо руками.
— Простите, я не хотел. Что с вами? Кто вас так?
— Это молоко. Кипящее молоко. Нянька недоглядела. Мне годика два было. Думали, что я не выживу. А потом меня тетка к себе забрала. А мать пропала куда-то. Я и сейчас не знаю, жива она или нет. Ну, да Бог ей судья. Тетка умерла год назад. Теперь я одна в ее квартире. Вот соседи помогают. На улицу почти не выхожу. Не могу. Вы сами понимаете.
Странный человек с напряжением вслушивался в голос девушки. Она была молода. Лет восемнадцати-двадцати, с легкими каштановыми волосами, красивой длинной шеей, мягкими тонкими пальцами. На лицо он старался не смотреть.
— А вы не пробовали сделать пластическую операцию?
— Нет, я даже никогда об этом не думала. Зачем? Может быть вы мне и не поверите, но я счастлива. У меня все есть. У меня очень много друзей. Потом цветы... Мне никогда не бывает одиноко. Почти никогда... Сколько рядом людей, которые терпят страдания в сотни раз больше наших и возносят хвалу Богу. Вас Николаем звать? Меня Лиза. Вы не тушуйтесь. Расскажите все по порядку. Я понимаю, что вам очень больно все это пережить заново. Но вам станет легче. Вот увидите.
