Казалось, тишина оглушала. Вязкий песок, застывший волнистыми завитками, впервые за сотни лет вздымался легкими облаками под каменные своды массивной пирамиды, построенной в честь первой династии даривших иллюзии. По длинному коридору власти шёл человек в белой тоге патриция. Кожаные сандалии сверкали металлическими застежками, а стянутый на седой голове пояс мудрости давно не казался тугим познавшему горечь.
- Трианон! - боковая панель плавно отъехала в сторону и навстречу идущему выступил мужчина в кожаном чёрном комбинезоне. Серебристые волосы ниспадали на крепкие плечи, а руки сложились в привычный жест - приветствие посвящённых, - ты пришёл!
- Да, по первому зову. Здесь, за трехметровыми каменными перекрытиями среди свитков Александрийской библиотеки и глиняных табличек библиотеки Ашшурбанипала думать о времени легче, чем писать его будущее.
- Но разве будущее - это не хорошо забытое прошлое? Там, наверху сейчас идёт война.
- Земная война шла всегда, сменялись лишь участники. Квадриги римских легионеров истлели, их место заняли портативные беспилотники, но суть от этого не изменилась. Время, как ты заметил, меняет лишь одежды событий, но не их суть.
- Ты опять философствуешь! – Зенон, а так звали искуснейшего из искуснейших обманщиков толпы, улыбнулся уголками губ. Его глаза оставались неизменно холодными с серо-голубым металлическим отливом, - но для нас настали сложные времена!
- Для кого? Нас уже давно нет, ты знаешь, что последний стратег растворился во времени. Что случилось?
- Беспощадное сияние истины в этих стенах выглядит как насмешка над запертыми. Впрочем, мир в некотором роде подобен пещере, а люди, как ни крути, заперты во времени. Но я хотел поговорить не об этом. Нам нужны твои знания.
- В какой области? Ты же понимаешь, что знания становятся бременем для несущих их соль, если переполнить ими неготовый разум. Ты хочешь прекратить войны?
- Прекратить войны может каждый, кто хочет мира и любит ближнего. Это вопрос осознанного биения сердца в любви к ближнему, а не стратегии. Мы все говорим: сердце, любовь, но ведь под лучами палящего солнца не слова о победах спасают от ожесточенности, а простая отзывчивость и тепло. Все остальное – соус обмана на многослойном бутерброде насмешки. Нам нужен твой ум и хитрость.
- Вам не хватает своих? Я давно ушел от дел, довольствуюсь тем, что приносит рассвет. Мой разум превратился в капусту, которую шинкуют старательные домохозяйки. Я не хочу большой игры.
- Ты не хочешь вернуться в наш круг? – Зенон блеснул холодным блеском глаз.
- Нет, любой круг напоминает мне о бессмысленном блуждании в поисках истины, и она, как это ни парадоксально, лежит всегда либо вне, либо в центре происходящего, но которую никто не замечает, увлеченный собственным «я». Я устал от своих желаний, которые растут как на закваске.
В это мгновение солнце стало мрачным, как ночь. Закатная морось стучала по камню, пытаясь сточить его верхний и самый упрямый слой. Где-то вдалеке прогремела гроза. Здесь, в тесной квадратуре бетонных стен не было слышно ни того, ни другого. Неспешный разговор безумцев нарушал многовековой покой. Где-то на краю моря у кромки белого песка молодая девушка рисовала сердечко, наивно полагая, что только так можно выразить любовь. Шла война и миллионы гибли в ее огневом безумии, даже не предполагая, что есть выход. Человечество играло в человечество, но горькие слезы вдов и легкие, как роса, детей, перевешивали безумные потуги сильных мира сего попозировать в роли вселенских миротворцев. Многие уже и не замечали осколков разорвавшихся снарядов и жгучей шрапнели металла.
- Вранье все это! – Зенон разочарованно развел руками, - вранье! Ты не убежишь от себя!
- Да, от себя не убежишь, ты прав на этот раз! Но я не бегу от себя, я возвращаюсь.
- Куда? Или откуда? А ведь как тихо сейчас в этом склепе! Это самое тихое место из всей тишины мира. Смешно, правда?
В это время молодая пара шагнула на зыбкий золотой песок пещеры. Девушка смеялась, заглядывая в темный коридор чужой власти.
- Тебе не кажется, что здесь кто-то есть? – Вера попыталась стать серьезной, насупив брови и сжав губы.
- Кто тут может быть, кроме нас двоих? Об этом проходе внутрь пирамиды мне рассказал отец, никто не знает, что здесь можно бродить часами и не встретить никого, кроме надменных статуй фараонов с заостренными от гордыни носами.
- Но я слышала голоса! – девушка напряглась, всматриваясь в темный коридор.
- Оставь свои глупые страхи! – молодой человек прильнул к ее губам, словно к чистому и прозрачному роднику, - этот поцелуй напомнит тебе о моей любви!
Глаза девушки засветились тем внутренним, теплым светом, что знаком всем влюбленным мира. Он согревает двоих даже в самый суровый мороз. Этот свет не поглощает тьма, а солнечные лучи на его фоне кажутся тонкими темными нитями, сшивающими подлинную любовь в глазах сторонних наблюдателей в привычную картинку бытия. Но свет солнца и свет сердца – это две противоположности, два пространства жизни. Один, видимый, может скользить по снеговым шапкам гор, не растопив слепящую наледь, а второй, тайный, согревает неведомо и незримо.
- Зенон, ты слышал когда-нибудь шепот влюбленных? Не тот пошлый разговор, что навязан модой, взращен страстью к комфорту и жаждой удовольствий, а шепот двух сердец? Это почти волшебство. Вон там, у входа загорелся свет. Мы и они не способны пересекаться здесь. Здесь пересекаются только пути зла. Пути добра прорезают их, но не пересекаются с нашими. Ты ведь знаешь закон посвященных. Если сердце проснулось для жизни, то в этом маленьком мощном моторчике проснулась жажда любви. Пошлость убьет этот свет, а комфорт превратит влюбленных в живых мертвецов. Я вышел из круга, чтобы вернуться к себе, прощай!
Трианон развернулся и двинулся к выходу. Кожаные сандалии сверкали металлическими застежками, а стянутый на седой голове пояс мудрости давно не казался тугим познавшему горечь.
- Здесь гуляют сквозняки, - Вера взрогнула от порыва ветра, коснувшегося темно-русых волос. Базальтовая пыль взметнулась вверх, сцепившись с песчаным облаком.
- Успокойся, - мужчина крепко взял девушку за руку, - это самое тихое место из всей тишины мира. Там, наверху идет война, но здесь только каменные стены трехметровой толщины давят на землю.
- Война скоро закончится? – Вера прильнула к мужчине, ища защиты.
- Война никогда не кончалась, разве что вывернуть наизнанку сердца тех, кто лжет о мире, готовя к войне человечество. Впрочем, человечество лишь играет в человечество, но человеком удалось стать немногим. Немногие понимают суть этой войны.
Ветер стих, а влюбленные выбрались на поверхность. Солнце стояло в зените, где-то у края пустыни люди готовились к атаке с воздуха безжалостных дронов. Война все больше била по мирным жителям. Александр Македонский, покоряя Фивы, и не мечтал о таком войске, которому не нужно ничего человеческое. Даже мужество. Взявшись за руки, влюбленные пошли в сторону родного городка. Внутри пирамиды Зенон еще долго стоял у входа в покои даривших иллюзии. Мир так и не изменился за тысячи лет, приближаясь к исторической правде, или развязке событий. Каждый искал в этой гонке свою правду, и лишь немногие понимали трагедию времени и человека, лишенного жажды вечности, правды и неспособного к милости.
