Осип Мандельштам

В честь 125-летия русского поэта Осипа Мандельштама в российской столице в течение нескольких дней пройдут фестиваль, литературный митинг и творческие вечера.

14 января 2016 года в Российской государственной библиотеке пройдет фестиваль, где прозвучат стихи и песни на стихи О. Мандельштама, а также посвящения поэту, сделанные Мариной Цветаевой, Анной Ахматовой, Беллой Ахмадулиной и другими», — говорится в сообщении Роспечати.

Непосредственно в день рождения поэта, 15 января, запланирован традиционный литературный митинг у мемориальной доски. Затем в Доме Герцена состоится круглый стол «Поэт и память: увековечение памяти Осипа Мандельштама».

В Москве могут назвать улицу или сквер в честь поэта Осипа Мандельштама. На данный момент в мире существует только одна улица Мандельштама — в Варшаве.

В качестве мест, которые власти рассматривают для переименования, названы один из Голутвинских переулков, детский парк «Усадьба Трубецких в Хамовниках» и сквер возле памятника Мандельштаму между домом 5 по улице Забелина и домом 10 по Старосадскому переулку. Для обсуждения возможных объектов переименования планируют собрать специальную группу, которая займётся поисками подходящего места. Сейчас в мире существует только одна улица Мандельштама — в Варшаве, городе, где родился поэт.

В Амстердаме был открыт памятник Осипу и Надежде Мандельштам. Это шестой по счету памятник поэту в мире и первый вне России.

25 сентября 2015 г. в столице Нидерландов был открыт памятнику супругам Мандельштам. Его установили напротив дома № 16 по улице Надежды Мандельштам, которая существует в столице Нидерландов с 2001 года. Авторы скульптурной композиции под названием «Памятник любви» — скульптор Ханнеке де Мунк и художник Ситце Беккер из Амстердама, цоколь со стихами — работа российского скульптора Хачатура Белого.

«В 2010 году, когда мы установили памятник в Петербурге, мы думали, что открытие второго такого же памятника в Амстердаме состоится очень быстро. Мы думали, что стоит нам обратиться в Амстердамский университет, как нас с памятником примут там с распростертыми объятиями. Но у Амстердамского университета сейчас проблемы с финансированием и управлением университетскими зданиями, так что, несмотря на энтузиазм некоторых его сотрудников, там у нас ничего не получилось. На территории университета Лейдена тоже хотели дать место, но потом по непонятным причинам отказали», — рассказала автор памятника скульптор Ханнеке де Мюнк.

1

Первая встреча Цветаевой и Мандельштама состоялась летом 1915 года в Коктебеле. То было лишь мимолетное знакомство, общение возобновилось в начале 1916 г. — в дни приезда Цветаевой в Петербург. Теперь  в Петрограде, Осип Эмильевич разглядел Марину, возникла потребность в общении настолько сильная, что Мандельштам последовал за ней в Москву и затем на протяжении полугода несколько раз приезжал в старую столицу.

Здесь, по сообщению биографа Цветаевой И. Кудровой мы узнаем,  что молодых поэтов не раз вместе встречали на поэтических вечерах  Вячеслава Иванова и в доме Е. О. Волошиной матери знаменитого поэта и друга Марины — Максимилиана Волошина. В последний раз Мандельштам навестил Цветаеву в июне 1916 г. в Александрове, где та гостила у младшей сестры. Стремительный отъезд Осипа Эмильевича из Александрова в Коктебель навсегда разорвал те трепетные отношения полгода связывающие поэтов. Они еще виделись до отъезда Цветаевой за границу, но то была уже иная пора их отношений: в них не стало волнения, влюбленности, взаимного восхищения, как в те «чудесные дни с февраля по июнь 1916 года»,  когда Цветаева «Мандельштаму дарила Москву». К этим именно месяцам относятся стихи, которые написали они друг другу: десять стихотворений Цветаевой и три — Мандельштама.

Наш дом на улице Тренёва в Переделкине первоначально принадлежал писателю Петру Павленко (1899-1951). Женат он, кстати, был на дочери классика советской драматургии К. Тренёва, автора пьес «Любовь Яровая» и «Опыт» (главный отрицательный персонаж — святитель Лука Войно-Ясенецкий). Другая улица, на которую выходит наш участок и на которой находится дом-музей Бориса Пастернака, названа именем Павленко.

Когда мы вселились на эту литфондовскую дачу, я увидел на участке несколько старинных вросших в землю надгробных постаментов и обеспокоился, что дом построен на кладбище, и сразу же отслужил панихиду по безымянным усопшим здесь. Но потом старожилы мне сказали, что кладбище было рядом на поле, а постаменты и плиты писатель Павленко собрал, чтобы ими выстелить дорожки на участке.

Лауреат четырёх Сталинских премий первой степени Павленко (по количеству премий среди писателей — на 3 месте после К. Симонова и А. Корнейчука) сыграл самую неблаговидную роль в жизни Осипа Эмильевича.

Падение занавеса Мандельштам предрек в тот миг, когда его уже начала опускать история

Закончился ли уже ХХ век? Понятно, что речь идет не о календаре, но об исторической эпохе. Многие считают, что ХХ век завершился не 31 декабря 2000 г., а 11 сентября 2001 г., когда рухнули башни-близнецы в Нью-Йорке и началась война западной цивилизации и исламистского терроризма. Но может быть, это слишком поспешные выводы и ХХI-й век во всей своей умопомрачающей реальности еще не наступил? Может быть, он придет сегодня или завтра?

Он пил холодный горный воздух христианства, не расколотого на конфессии, не превращенного в государственную религию, в религиозно-национальную идеологию — первохристианский воздух будущего, для которого, по его словам, и пишет поэт. Но, пожалуй, уместнее в этом случае говорить не столько о будущем, которое, не успев стать настоящим, становится прошлым, сколько о новом. Новом в новозаветном смысле: новом небе и новой земле.

Поэзия, по Мандельштаму, «наступающие губы»: поход и прорыв в то измерение, где

Воздушно-каменный театр времен растущих
Встал на ноги, и все хотят увидеть всех —
Рожденных, гибельных и смерти не имущих.

Здесь театр-то же самое «радостное богообщение, как бы игра Отца с детьми», которое, по Мандельштаму и есть христианское, сиречь подлинно свободное, искусство («Пушкин и Скрябин»). Это именно «театр времен растущих», «воздушно-каменный», небесно-земной, сочетающий две природы.

Всю ночь валил снег, такой обильный, что сугробы вырастали сейчас же, как только дворничьи лопаты переставали на минуту расчищать тротуар. Часов в двенадцать дня ко мне пришел Мандельштам. Он был похож на белого медведя и требовал водки, коньяку, пуншу — иначе он сейчас же простудится и умрет. Я постарался отогреть его, чем мог. Пока мы завтракали, снег стал реже, воздух светлее — блеснуло солнце. Через час мы уже шли по Невскому — наведаться в университет, оттуда зайти в «Гиперборей». На Васильевский остров со Знаменской — путь не маленький; но погода стала вдруг так хороша, что мы соблазнились. Соблазн оказался «роковым».

Казанская площадь была полна народа. Флаги, портреты, «Боже, царя храни» с одной стороны — с другой свист, крики «долой», «погромщики». Это была манифестация по случаю взятия Скутари, столкнувшаяся здесь, на Казанской площади, с неблагонадежными элементами.