Конкурсы

Каждый литератор в своём служении слову проходит неповторимый творческий путь, и этот путь он проходит вместе с Богом. Поэт или прозаик может и не догадываться о том, что Господь всегда находится рядом с ним, в стремлении направить к добру и познанию вечной правды. К сожалению, голос Божий далеко не всегда и не каждым бывает расслышан.

Мой творческий путь взял свои истоки в раннем детстве и продолжался в годы юношеской поры. Но это был путь без Бога, путь гордыни и нетрезвого самолюбования плодами своих литературных начинаний. Итог был печален: в 1994 году наступил духовный и творческий кризис, который казалось бы навсегда заставил меня позабыть о писательском призвании.

Однако все эти годы Господь был рядом со мной, Он завал меня, и углубившийся жизненный кризис стал началом обращения к Истине, началом моего нового духовного пути в лоне святой Церкви. Несколько позже Господь призвал меня к священству, а после 10 лет предстояния пред Его алтарем, вернул мне вдохновение и дал силы к поэтическому служению.

Вне конкурса

Удел стиха
Удел стиха – искусно примечать
Всё то, что от простого глаза скрыто,
Что в суете житейской позабыто,
Что тихо носит вечности печать.

Удел стиха – струиться, как родник,
Маня к себе свежайшим слогом смелым;
Тревожить мир обыденности серой,
Не оскудев до мелочных интриг.
10.10.2009 г.

* * *
Стою смиренно пред Твоим порогом,
Создатель мой и мудрый Судия,
О, как хочу служить Тебе я слогом
(Коль будет воля правая Твоя).

В Твоём Дому служений разных много,
И я с отрадой осознать могу,
Что рифмы такт, благословлённый Богом,
Несносно тяжек вечному врагу.

Благослови ж, Отец, и дáруй силы
В стихах добро и истину нести;
Да, грешен я, – но Ты меня помилуй,
Не забывай в Своих путях вести.

Чтоб не метать потоки рифм пустые,
Прошу Тебя моей опорой стать,
Чтоб слабости свои и думы злые
В стихах (о, нет!) другим не передать.

[Вне конкурса]

Вопрос не так прост как кажется. Отчасти он даже коварен, ибо может быть понят, как вопрос о читателях, об аудитории, на которую рассчитывает автор. На самом же деле мы хотим узнать о мотивах, о движущей силе, толкающей автора на трудное и, в то же время, приятное делание — писательство.

Нерадивый, но хитрый студент, будучи спрошен на экзамене по истории о первом Романове, будет рассказывать о Филарете Никитиче, о Смутном времени, об Алексее Михайловиче — но не ответит на сам вопрос из билета.

Поневоле уподобляюсь такому студенту: не могу ответить на вопрос, для кого пишет православный писатель (поэт, публицист), пока не пойму, кто же это — православный писатель?

Я, конечно, не первый, кто ищет ответ на этот вопрос. Более того: есть уже и ответы. Но хочется всё же докопаться до самой сути — хотя бы для себя самого. Буду анализировать — т. е. разлагать на части — интересующее нас понятие.

Православный писатель — это, как минимум, писатель, который одновременно является православным христианином. Если так, то, возможно, вопрос сводится вот к чему: как должно (и должно ли?) влиять на творчество писателя то обстоятельство, что он — христианин?

Незримый ангел крылом коснулся моей руки
И на бумаге проснулась флейта слепой строки.

Солнце, озаряя вокруг себя вечерний город, похожий на аквариум, залитый до краев сияющим светом, словно прощаясь своей грустной улыбкой, медленно уходило за линию горизонта. Я стояла на уходящей в ночь улице, что выходила на пустырь, и на фотобумаге неба отпечатались первые звезды. Шаг влево – я в глубокой и холодной ночной тени, шаг вправо – в горячей купели солнца. На глазах появляются слезы от того неповторимого ощущения, что возникает впервые у пятилетнего ребенка, чувствующего себя художником. Описать, воспеть, нарисовать то, что немыслимо, то, что заполняет тебя до краев, но ты не можешь это выразить ни в звуках, ни в красках, от того, что тебе всего 5 лет, и ты неосознанно встаешь на этот крестный путь, усыпанный гвоздями и битым кирпичом, не понимая этого…

В конкурсе решил принять участие наш постоянный читатель, друг «Омилии» ЗАХАР ЗИНЗИВЕР, и мы приняли его эссе в число участников конкурса.

Администрация клуба

Осень...

Она с каждым днем все ближе, венчая серебристой короной из дождя изможденную засушливым летом землю. А земля «безвидна и пуста». Солнечные лучи нещадно опалили все, что из нее произрастало. Тем не менее, пора собирать урожай.

Господи, «копать не могу, просить стыжусь»... Урожай из рифм, сплетенных в подобие стихов, несбывшиеся юношеские мечты, замершие в безнадежно чужой всем и каждому прозе- кого этим удивишь? И кому это вообще интересно, ведь у каждого свои тяготы...

Я с детства мечтала стать писателем. Что и как писать я совсем не знала. Русским языком и грамотностью владела в рамках школьной программы, диктанты писала плоховато, зато любила сочинения – там можно было заниматься относительной «самодеятельностью».

Помню, как в нашей квартире появился первый «железный друг» - компьютер. Набирая тексты «в стол» я чувствовала себя родней Хемингуэя, Ремарка и Экзюпери. Я представляла, что передо мной старая печатная машинка и для полноты картины не хватало лишь горы окурков в пепельнице и тлеющей сигареты нервно зажатой между пальцами – что поделать, к счастью, не курю…

Тогда я томительно мечтала, что может быть когда-нибудь, кто-нибудь прочтет и оценит… Вышло так, что к своей мечте я верно шла и продолжаю идти. Я люблю писать. Не для кого-то, не для чего-то даже, а чаще «в стол», чтобы затем при необходимости оттуда достать, кому-то подарить или просто предложить почитать самой себе или верному другу.

Посвящаю эссе одному из самых тонких и интересных авторов этого жанра – Светлане Коппел-Ковтун.

Когда бы ни писал поэт ( православный в первую очередь), он пишет не то чтобы для себя, а, скорее, собой. Он не сможет писать, если уберет «свое вольное «я» (Брюсов) из поэтического пространства. Все-таки наша личность – то зеркало, в котором когда ярко, когда смутно отражается весь мир Божий. И мы пишем и подносим к этому странному зеркалу свои тайные строки как к первому (нижнему?) мерилу. А куда деваться? – «Напрасно дух о свод железный/ Стучится, крыльями скользя./Он вечно здесь – над этой бездной!/ Упасть в соседнюю нельзя». - Валерий Брюсов.

Рассуждая над вопросом: «Для кого пишет православный автор?» и понимая, что в данном исследовании ответ на этот вопрос, становится как бы конечной целью, можно задуматься и над другими вопросами. Например: Что движет православным автором, когда он пишет? Кто такой православный автор? Ведь многие говорят, что нет православных авторов и в тоже время сами авторы, говорят о себе, что они православные. Как так получается, со всех концов авторам кричат « Если вы профессионалы, то вы просто профессионалы», а они все за свое «Мы православные профессионалы». Наверное, людям важно, что когда они функционируют (извините за «терминологизм», но без него ни как), то они делают это в определенных границах, за пределы которых они не выходят. А если вышли за пределы, то тогда редактор может поставить вопрос: «А уместен ли этот материал в православном издании?» (и как тогда могут быть православные издания, если нет православных авторов?)

Солнечным летним утром в тихом тенистом парке, разбитом у самой реки, пела птица. Какая — не знаю. Ее невозможно было разглядеть в густой листве деревьев. Как невозможно было и не прислушаться к ее пению — настолько звонко и самозабвенно оно звучало.

— Надо же, как старается! — подумал один из людей, оказавшихся в ту пору в парке. — Сама солнышку и теплу радуется. И нас порадовать хочет…

— Дивна дела Твоя, Боже, — сказал про себя другой человек, сидевший на скамье под деревом и смотревший на реку. — «Всякое дыхание и вся тварь Тя славит, Господи…» Даже малая пташка, и та поет Тебе хвалу… Увы, мы, люди, делаем это куда реже…

А случайный прохожий, шедший в это время по парку, про себя подумал:

— Ишь, как расчирикалась! Какой-нибудь паршивый воробей, а туда же… лезет в соловьи!

И прошел мимо.

Каждый из них по-своему ответил на вопрос: для чего (или для кого) пела птица? Но кто из них был прав? Попробуйте решить сами.

А как бы ответила я? Наверное, так:

— Не знаю. Бог весть.