Смерти нет!

(памяти дорогого папы)

Смерти нет! Смерти нет!
Есть души Переход
Из юдоли сует
В мир, где вечен восход.

Смерти нет! Скорбь моя
Тяжела и легка:
Среди мрака маяк —
Спас и Спаса Рука.

И ты поймёшь

Устав от бело-снежной кутерьмы,
Печалей малоснежности зимы,
Ты подними глаза на небо — сказку,
На цвет зари изнеженной окраски:
От голубого к розовым штрихам,
Сверкающим в закате облакам,
И ты поймёшь в изменчивости дней,
Времён земных, печалей и теней —
Лишь в небе постоянство красоты,
Где сбудутся о вечности мечты.

За имя Мое

Да. «Вас будут гнать за имя Мое»,
Из города в город, из века в век.
Вы будете долго строить жилье
На берегах умирающих рек.

...Вы будете плакать, жалеть Рахиль?
Смотреть, как бредет она вверх впотьмах:
С кувшином в руках, за тысячу миль
От дома родного, забыв про страх.

Глоток Отчизны. Стихотворения

Архитектура — тонкое дело,

Важно, чтоб лестница не скрипела,

Важен и угол и сектор обзора,
Где актуальны шаги командора.

Важен калибр и точка прицела,
Также — учитель военного дела.

Важен язык и стиль и эпоха,
Также — мгновенья последнего
                                           вздоха…

Экспедиция. Стихотворения

«Каркнул ворон: „Никогда!“,
и его разоблачили!»

             Н. Глазков.

***

День поражён вороньим бденьем,
мороз их (русский) не разит,
Пусть ствол не блещет вороненьем
и кровь по жилам тормозит,

свет — за окном  от гроздей спелых,
а под подушкою — роман:
убийство в доме престарелых
(ещё не худший вариант).

Лиза

О, этот лик, эта улыбка,
Едва коснувшаяся губ...
Овал лица в тумане зыбком
Обворожителен и люб.
Во взгляде — значимость загадки,
Печаль от тайны роковой,
И спрятали наряда складки
Волненье девы вековой.
Хранить хранителя покой
Она сполна обречена.
И, исчезая, быть живой,
Что скрипки сломанной струна.
Звучит струной изображенье,
Как вечной жизни отраженье...

Я жалею тебя

Присягаешь нацистской своре,
И под маскою прячешь взгляд?
Мы конечно сегодня в ссоре —
Я сестра твоя, ты мой брат!

Я убита под Волновахой,
Я в Одессе давно сожжена,
В чистом поле в кровавой рубахе,
Спать меня уложила война.

И теперь мне совсем  не важно —
Где пришлось до конца остыть,
Умереть ведь совсем не страшно,
Страшно вам, не убитым жить.

Странники (продолжение)

Тральщики налетели неожиданно. Обычно налеты начинались после полудня, бойцы любили хорошо выспаться и позавтракать. Но сегодня что-то изменилось. В батальоны устрашения набирали тех, кто был готов на все ради смерти. Конечно, за смерть выдавали награды и вешали фотографии героев на железных проржавевших стендах, установленных на окраинах полузаброшенных городов Срединной Земли. Но платой был жалкий скарб, награбленный в перерывах между стычками с кочевниками и повстанцами. Непрерывный бой барабанов в наушниках заглушал последние остатки разума. Впрочем, никто не страдал от глупости просто потому, что понятия и их определения давно перепутались в головах большинства. Люди превратились в толпу, которую вели на заклание, толпу которую лишили памяти и морали, напичкав инстинктами и страхом. Война собрала всех шакалов в одно черное воинство, не ведающее правды и сострадания. Тех, кто сомневался в предложенной правде, казнили или бросали на передовую.

Ожидание цвета туманной звезды...

Ожидание цвета туманной звезды
Сквозь года незаметно мерцает.
Мир дожил до неистовой темноты —
Свет изжил, и притворно рыдает.

Замечтались на миг, оказалось — на век!
Привыкая к пустынному мраку,
Дышит холодом, стынет в пути человек —
Отдаёт свою душу на плаху.

Россия

Россия, Россия — в звучании сила!
Любовь моя, нежность, души моей соль!
Ты в муках рождаешь всё то, что забыла,
Ты вспомнишь, Россия, себя через боль!

Крещеньем омылась, вступив на дорогу,
Хранимую Небом — чиста и сильна.
Под царскою властью, за пазухой Бога
Раскинулась вширь на пол-мира страна.

Путь...

Памяти Мамы, рабы Божьей Варвары...

Слёзы... Да, их много. А сколько их у человека?! Наверное, сколько сердце выжимает, столько и есть. А оно не прекращает сокращаться. Вот с этим и живу в последнее время.

Никак не писались раньше эти строки. Глаза туманились, да и сейчас... К тому же и обещание надо было выполнять.

Странное обещание. Как-то во время болезни ей позвонили бывшие коллеги из столицы. Среди прочего была сказана ею такая фраза:

— Нет, ну, что вы, я и не собираюсь умирать, да, да, говорила и говорю, — после ста лет.

Страницы