Современная русская поэзия

Современная поэзия многогранна: массовая и элитная; виртуальная и традиционная; нормативная и ненормативная; религиозная и антирелигиозная; поэзия российская и зарубежного «русского мира». И отдельно — православная, отдельно — детская.

Почему отдельно — православная? На этот вопрос мне очень легко ответить. Это есть факт состоявшийся и объективно существующий в сущем мире, и от констатации такого факта никуда не уйдешь: приходится принимать такую ситуацию, как не зависящую ни от чьей воли. Разве что от воли Господа. И обсуждать, почему именно православная поэзия выделяется, а не исламская, или иудейская, или поэзия ответвлений христианства. Искать тому причины совершенно нет желания. Но не могу не обратить внимание, что первые известные литературные источники поэтики выявлены на исторической родине возникновения Православия. Это Греция. Православие в Россию пришло из Греции в результате общения народов. И наша классическая поэзия, российская поэзия на русском языке, даже в безбожное время — а оно выходит за рамки советского периода истории, всегда отображала первоискание, и была явно не лишена постулатов, утверждающих основные христианские истины и заповеди.

Царица морей

Солнце уже встало над морем. Зура сильными рывками уводил лодку все дальше и дальше от берега. У кормы полулежал его сын Леван. Сколько раз жена ругала Зуру:

— Не бери ребенка в море! А вдруг что...

Лейла не договаривала и без того понятную мысль: неходячему инвалиду лучше находиться на суше. Но мальчишка поднимал такой рев, хоть уши затыкай, и отец брал его с собой на рыбалку.

Зура ходил в море, сколько себя помнил. Его растил дед-рыбак. Он-то и научил Зуру рыбацкому делу. А еще он рассказывал внуку разные морские байки. Их знают все жители побережья. И вот на днях Зура рассказал сыну одну из старых легенд про маленькую рыбку — царицу морей, и у мальчишки загорелись глаза:

— Вот увидишь, мы поймаем ее!

Бродяга

Смотрю на сияющий иконостас
И, кажется,  верю почти.
Но что же так хочется прямо сейчас
Куда-то уйти?

Во мглу предрассветную нового дня
С тяжёлой скамьи запасных,
От братьев, нарочно забывших меня,
От всех остальных.

Бродягою малоизвестных дорог
Идти сквозь своё естество
Туда, где зарёй окровавлен Ван Гог
И маки его…

Как страшно в ночь смотреть сквозь стёкла

Как страшно в ночь смотреть сквозь стёкла —
Не видно будущее вовсе.
И не согреть улыбкой тёплой
Пришедшую весною осень.

Взгляд напрягаю я до боли.
Вокруг виднеются руины.
В родных лугах и в чистом поле
Тебя не вижу, Украина!

Блеснёт свеча вдали у края
И завиднеется дорога.
Уйдёт година прочь лихая,
Коль мы узреть сумеем Бога!

Кровь

Одни связи рождают другие связи. В мире капиталистической магии, в банковских пробирках и ретортах деньги рождают деньги. «Бездна призывает бездну» (Пс. 41:8), и подобное тянется к подобному. Ну, а кровь вызывает кровь.

Малая кровь вызывает большую кровь в независимости от оправдательного лепета тех, кто первый «открыл краник». Бог, полагающий пределы в виде песка даже такому чудовищу, как море (См. Иер. 5:22), успокоит со временем и течение кровей. Но человеку, родившему зло, это не подвластно. Он обречен с ума сойти от того, что увидят глаза его, при постепенном понимании своей собственной родоначальной вины.

Мечта эфемерна. Кровь реальна. И удивительно до крайности, что именно эфемерные мечты раз за разом рождают пролитие реальной крови. Мечта о земном Рае уж сколько родила великих кровопролитий! И вот опять. Воры и сатанисты поют корыстную и обманчивую песню. Нераскаянные грешники и многочисленные люди без ума верят тексту и подпевают мотив. Наемные убийцы совершают первые преступления. Такова схема. Так было и опять есть. А дальше ситуация привычно выходит (вышла) из-под контроля. Дальше нужно не запрещать русский язык, а наоборот, заставлять читать Достоевского в подлиннике. В «Преступлении и наказании» все описано. Вот ведь там что:

— Ложная идея, мысленный туман, греза бесовская, вложившая топор в руки гордого студента.

Безмятежность

Проснёшься — бог ты мой! —
Разборки у соседки,
А в окнах — мир цветной
И воробьи на ветке.

Косых лучей латунь
На книге и тетрадке.
И светится июнь,
И дома всё в порядке.

Не жизнь, а благодать!
И, волосы взъерошив,
Приятно помечтать
О чём-нибудь хорошем.

«Отмечаем... то девять, то сорок...»

Антихрист репетирует в нашем дворе,
Такой приветливый, судя по снимку...
 

 (прот. Андрей Логвинов)

Отмечаем... то девять, то сорок...
Всё зарубки — на древе живом.
Что уж нам «приручённый» лисенок —
Без уборки планеты живем.

Что нам классика? Классики что нам?
Головами ребячьими в гольф
Страх играет, — толпой вдохновленный,
«Репетирует» новый адольф...

По дворам, по излучинам бродит,
То жуком, то шмелем «жужжанет»:
Что вам, милые, новых мелодий,
Или старая ложь подойдет!?

Жемчужина лет

Всё богатство продам отрешённо
И куплю ту жемчужину лет,
Что в тиши деревеньки укромной
Проведу вдалеке от сует.

Из бетона жилище отрину:
От соседства большого -тоска.
Мне бы яркого солнца картину
И приволья, где даль высока.

Там рассвет тает в брызгах росинок,
Радость сердца от запаха трав,
Ковыли лижут кожу ботинок,
Расстилая податливый нрав.

Токката Баха

Токката Баха
для органа, ре минор…

От головы до пят
клавиатурой стала плоть,

многоголосием органных труб —
эмоций шквал,

душа —
токката Баха,
ре минор…

Молчание

Механизм настенных часов
отмеряет, стуча, минуты…
Дверь души моей — на засов:
я в покое. Меня, окутав,
густотой опустилась Вечность,
а периметр белых стен
увеличился в бесконечность;
мысль «зеро», вне других систем.
Мысль — Господь…

Суета

Соседи бывают разные:
Любезные, злые, праздные.
Одни допекут «по-дружески»
Союзом своим супружеским,

Что долго ещё доносится
Семейная околёсица.
Другие за стенкой молятся
Отчаянно. На глаголице.

Совсем молодая мамочка —
Напротив — такая дамочка!
И снова апрель  на улице,
И пахнет варёной курицей.

Откроется, всем покорная,
Коробочка-лифт-уборная,
А там, на полу, картонная
Матрёшка…
Тоска бетонная.

Молитва святому мученику Вонифатию

Голова болит. С кровати
Еле встал. Томит хандра.
Святый брате Вонифатий!
И зачем я пил вчера?!

Для чего, хлебнув отравы,
Сыпал гордые слова?!
Не заметил, как лукавый
В лоб меня поцеловал.

Выпил рюмку с ним — другую,
Наливая по края.
А с утра от поцелуя
Голова болит моя.

Музыка и май

В первом классе, уже под конец учебного года, вдруг оказалось, что мне грозит двойка по музыке. Ну, вот так вот. НЕ складывалось у меня с музыкой.

То есть, я замирала при первых же звуках токатты и фуги ре минор Баха — но это же невероятная музыка! Как её можно слушать, не замерев?! И её любил слушать папа. А похожий на шторм Бетховен, а как ландыш таится между прохладными корнями у Чайковского, а как ворвался однажды Моцарт-как будто прямо из цветущего под окнами яблоневого садика! И ещё папа пел нам на ночь под гитару «Бригантину» и «Гренаду», а мы с братишкой, когда нас везли на санках, во весь голос, с чувством горланили «Ты лети с дороги, птица!», на ходу присочиняя всё новые куплеты.

НО это же совсем другое.

Страницы