Ирак и Украина — разница в подходах (Анатолий Эль-Мюрид)

«...Пресс-секретарь Белого дома Джошуа Эрнест заявил, что США не намерены воевать за Украину, как за Ирак. Он озвучил эту позицию, отвечая на вопрос, в чём разница отношения Вашингтона к ситуации на Украине и в Ираке...»

Ничего нового пресс-секретарь не сказал. Задача США — не вводить войска на Украину, а создать ситуацию, при которой Россия будет вынуждена втягивать свои вооруженные силы в этот регион, причем даже неважно: для прямого столкновения с Украиной или потому, что с ее территории исходит угроза.

При все нелепости такого предположения (об угрозе), оно является совершенно невыдуманным. Украина уже стала критической угрозой для России вне зависимости от любых дальнейших сценариев развития событий. По сути, задача США — вынудить Россию повторить их собственную ошибку, когда Штаты заморозили свою армию в Ираке и Афганистане, выпав из мировой политики, не имея возможности угрожать прямым военным вмешательством.

То, что США намерены разрушить концепцию Китая «Великого шелкового пути» — гигантского инфраструктурного проекта, охватывающего все континенты, разорвав его в Средней Азии и Тихоокеанском регионе, не скрывается, да и скрыть такого рода намерение практически невозможно. Бывшая советская Средняя Азия — один из узлов, по которому готовится нанесение удара через обкатанные сценарии цветных переворотов. Только вот в этот раз сценарии будут серьезно утяжелены действиями Талибана и Исламского государства, которым создается коридор, в направлении которого они должны будут развернуть свою экспансию.

Учитывая серьезные противоречия между афганским Талибаном и ИГ, американцы пытаются выстроить эти коридоры таким образом, чтобы не создавать пересечение для этих двух мощных дестабилизирующих элементов готовящейся конструкции. По крайней мере на первом этапе такой экспансии.

Для того, чтобы обрушить Среднюю Азию, США требуется максимально выключить из региональной политики ее ведущих игроков, которые крайне обеспокоены развитием событий — в первую очередь Ирак и Россию, а также в какой-то степени Пакистан. Для каждого из них создаются конфликты, в которых они должны увязнуть, причем чем дальше эти конфликты будут от будущего театра новых военных действий, и чем интенсивнее они будут вестись, тем больше шансов на полную дестабилизацию региона Центральной Азии появляется у США. Разорвав в этом месте китайский «Шелковый путь», США должны будут поставить точку в Тихом океане, и здесь им придется присутствовать уже в личном качестве — там слишком мало возможностей для непрямых действий.

Для России уже видно, что именно будет создаваться в качестве отвлечения — тяжелый и затяжной конфликт на всем протяжении западной границы от Прибалтики до Черного моря. Трудно сказать, есть ли у него шанс на переход к прямым военным столкновениям, но то, что Россия будет вынуждена наращивать свое военное присутствие на этом направлении, сомнений не вызывает. Учитывая, что реально боеспособных частей и соединений в нашей армии не так уж и много, южное направление неизбежно окажется существенным образом оголено.

Чтобы исключить возможность маневра, нас, возможно, ожидает экспансия иностранных русскоязычных легионов Исламского государства на кавказском направлении — если, конечно, США удастся переключить весьма и весьма неподконтрольную Шуру ИГ от южного направления на Саудовскую Аравию — что, в общем-то, для США тоже достаточно важно, так как Аравийский полуостров играет ключевую роль в снабжении Китая углеводородами.

По сути, две противоположные точки зрения в американском истэблишменте и исходят из конфликта интересов — какая цель выглядит приоритетной в выстраивании коридора для экспансии ИГ — Аравийский полуостров или Северный Кавказ (а вместе с ним Поволжье)

Так или иначе, но конфликт на Украине, а теперь уже и разгорающаяся проблема Приднестровья, имеет очень важное значение для более глобальных планов США, чем просто решение региональных задач в Европе. Штатам крайне важно поддерживать и подогревать конфликт с тем, чтобы держать российские Вооруженные силы в готовности отражать разного рода угрозы с западного направления. Срок течения этого конфликта определяется готовностью США запустить дестабилизирующие процессы в Средней Азии — видимо, речь идет о полутора-двух годах.

Естественно, все это не бином Ньютона и хорошо просчитывается. Однако российское руководство, похоже, рассчитывает на то, что у него будет достаточно возможностей либо для маневра, либо для одновременного отражения разных угроз. Плохо то, что все противодействия выстраиваются сугубо в виде прямых ответов.

Непрямые действия, как можно видеть на примере Донбасса, выглядят предельно неэффективными. Минские сговоры имели своей задачей существенно связать руки Киеву и в целом снизить уровень угрозы с его стороны. В какой-то мере это удалось, однако немедленно возникла напряженность в Приднестровье, причем в каком именно направлении она будет развиваться, пока неясно. Ошибки и просчеты, допущенные год назад, когда можно и нужно было ликвидировать угрозу из Киева через ликвидацию хунты, теперь выливаются в полную утрату инициативы со стороны Москвы, а значит — вынужденную игру «вторым номером». Нет никаких сомнений, что в случае, если России удастся решить как-то проблему Приднестровья, США создадут новую — скорее всего, в Прибалтике.

Строго рационально нерешительность Кремля в украинском вопросе объясняется именно пониманием того, что инициатива упущена, и любой ход немедленно создаст новую точку напряженности, которую вновь придется купировать теми же прямыми средствами, усиливая группировку на западном направлении, что и так уже, похоже, вышло за допустимые параметры.

Неумение использовать непрямые методы, исключающие применение прямой военной силы или угрозы применения этой силы, отсутствие инструментов для ведения современных гибридных войн, крайне бездарная политика на Донбассе и в Крыму в конечном итоге делает возможность возврата инициативы в руки России весьма иллюзорной.

Возможность, конечно, есть. И даже не одна. Это полный пересмотр политики на Донбассе, снятие всех марионеток, создание государственных структур управления, способных действительно контролировать территории, создание на месте вымороченного ополчения реальных вооруженных сил — и возобновление боевых действий с целью похода на Киев.

В случае, если такое решение выглядит нецелесообразным из-за взятых Москвой обязательств в Минске, остается возможность создания еще одной структуры непрямой борьбы с Киевом через правительство в изгнании и армии освобождения Украины под его началом. Эта структура в Минских соглашениях не участвовала, а потому не имеет по ним никаких обязательств.

Понятно, что нетривиальные методы требуют и нетривиальных подходов, однако пока все идет строго по американскому сценарию, для которого вполне приемлемы самые разные варианты развития событий, при которых Россия будет все глубже увязать в клубке проблем. Нужен перехват инициативы, нужно выйти из конфликта, передав свое место «по доверенности» новому или иному субъекту. Тогда у России будут существенно развязаны руки для того, чтобы получить маневр в пространстве и в ресурсах.

el-murid