Над синими глубинами,
Под кисточкой ветров
Рисуются белилами
Причуды облаков.
То растекутся веером,
То скрутятся в клубок,
Спеша от юга к северу,
Их гонит ветерок.
А с ними птицы вольные
Кружатся надо мной,
С высот земля раздольная
Им кажется седой.
Туманом над покосами
Присели облака,
И утренними росами
Окрасились луга.
Подкидыш Богу - вот судьба моя:
приходят боги - кормят понемногу
кто чем гораст. Своя не по боям,
я набиралась счастья внеземного.
Подкидышем расти большая честь -
я репьи орденами почитала,
а птичья песнь - моя благая весть -
звала к себе на поиск идеала.
Небесные друзья не предают -
они лучами кутают сугробы,
а если что-то бедным подают,
той милостыней можно жить до гроба.
Идут волхвы, звезда сияет.
Недалеко конец пути.
Царя найти они мечтают,
Владыку мира обрести.
Мир ждет, он затаил дыханье,
Хоть переполнен Вифлеем.
Пуста пещера в ожиданьи
И в яслех нет еще пелен.
Готовимся и мы ко встрече
Избавителя на века.
Он поведет нас к Жизни вечной
Спасет от смерти и греха.
В мельканье дней круговорота
все ускоряем шаг,
как будто подгоняет кто-то
по жизни бедолаг.
Спешим, торопимся нелепо
и трудно нам понять,
как важно от земли на небо
глаза свои поднять.
За небосвод проникнуть взглядом,
земное отложить,
вдруг осознать, что Вечность - рядом
и некуда спешить.
Нельзя за любовь - любое,
Нельзя, чтобы то, что всем.
за любовь платят любовью
Или не платят совсем.
Принимают и не смущаются,
Просто благодарят.
или (и так случается!)
Спасибо не говорят.
Горькое... вековечное...
Не буду судьбу корить.
жалею тех, кому нечего
или некому
подарить.
Маме.
Жизни моей берегиня,
Благословенный родник.
Нету на свете любимей,
Чем твой задумчивый лик.
Я не о чем не жалею,
С нами подольше живи.
Мама, на сердце теплее
От негасимой любви.
КТО НЕ СКАЧЕТ
Ещё вчера кричавшие: «Осанна!»,
Сегодня перекрасились нежданно,
Благоразумия уже не сохранить,
Когда в загуле и в угаре пьяном,
Злой дух толпы, витая над майданом,
Рождает крик, взывающий: «Распни!»
И хмурый день становится кровавым.
Народ кричит и требует расправы
(Найдут виновных, ведь никто не свят)…
Зигуя небу жестом ультраправым,
Толпа, как зверь рычит: «Отдай Варавву!»,
И скачет…
Кто не скачет – тот распят!
Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) вынес обвинительный приговор бывшему командующему силами боснийских сербов, генералу Ратко Младичу. Его признали виновным по десяти из одиннадцати пунктов, в частности — в геноциде и военных преступлениях в Боснии и Герцеговине в годы гражданской войны 1992-1995 годов. Младича приговорили к пожизненному заключению.
На Западе не принято говорить, что серию войн на просторах бывшей Югославии спровоцировали Штаты и их европейские союзники по НАТО. Также умалчивается, что целью этих войн был развал страны для того, чтобы Запад мог оказывать влияние на дальнейшую судьбу этого огромного балканского региона. Какой расклад сегодня? Практически все государства, образовавшиеся на территории бывшей СФРЮ, вовлечены в зону западного влияния. Они либо стали членами НАТО и ЕС, либо находятся на пути к этому. Сейчас уже можно сказать, что Югославия стала полигоном, где Штаты отработали тактику развала государств по заданному сценарию, который был впоследствии реализован Вашингтоном на Ближнем Востоке и на территории бывшего СССР.
Отзолотилась осень бабьим летом,
мелькает серых дней круговорот.
Уже, дождем и холодом одетый,
ноябрь воду прямо в окна льет.
Деревья в парке тихо засыпают,
дрожат от холода последние цветы,
дворы и скверы о весне мечтают,
роняют листья вдоль аллей кусты...
А в воздухе, прозрачном и холодном,
услышать можно вдруг дыхание зимы.
И утром - новым, звонким и морозным,
по снегу убежать от грусти и хандры.
В душе - весна,
В устах - "Христос воскресе!"
И легок путь,
И даль светлым-светла.
На срезе жизни
И на сердца срезе
Как на ладони
Суть моя видна.
Забыв обиды,
Примирившись с миром,
Иду по жизни,
Руки распахнув.
Обнять бы всех,
Сказать, как в Книге: "Мир вам!
И беспечален пусть
Ваш к Богу путь."
Небо скучное отдыхает,
Небу точно не до меня.
Ностальгия – как боль зубная,
Словно ей не хватило дня.
Неспокойная эта память –
Бесконечный водоворот,
Сквозь который глядишь часами,
Забывая и день, и год.
Поиграешь с собой в молчанку,
И, устав от такой игры,
Одиночеством наизнанку
Укрываешься до поры.
До рассвета во тьме кромешной,
Где пытаешься наизусть
Процитировать безуспешно
Музыкальную чью-то грусть.
И, сфальшивив на третьей ноте,
Пробормочешь ворчливо: «Нет,
Это надо же, как вы лжёте!
Боже мой. Суета сует».
Время чёрное, как котёнок,
Ночь облизывает в окне…
Слишком тонок он, слишком тонок
Запах прошлого в тишине.
Если сердце зажмут,
как пальцы в дверном проёме —
закричит неуёмность утр,
что мир — огромен:
места хватит для всех.
Безумием страсти тёмен,
грех желает утех
средь тех, чей бог нескромен.
Беззаконные плачут звери:
цветы и песни
не растут в их узкие двери —
бездушно тесные.
Театральная крыса забралась на стол, поздоровалась с шахматными фигурами и завела беседу с чайницей.
- Все они одинаковые, эти чайники; жаловалась та крысе.
Конечно, чайница была категорична в суждениях, но что делать, если всю жизнь тебе попадаются одни чайники, ну в лучшем случае – чайники со свистком.
Когда известного китайского философа Чжуан Цзы, который по нашим понятиям был безработным, звали на государственную службу, он отвечал посланникам так:
- «Видели вы когда-нибудь жертвенного быка? Наряжают его в расшитые ткани, откармливают сеном и бобами. А потом ведут в храм - на заклание. Он и рад бы тогда снова стать простым телёнком — да не тут-то было!»
Статья Владислава Суркова «Кризис лицемерия», опубликованная на сайте RT, по существу является политической декларацией. Автор ищет пути сохранения существующего миропорядка и системы властных отношений, перестройки либерализма в идеологию нового типа, основанную на этике политического постмодернизма.
Появление этой статьи — часть долгой дискуссии о кризисе либеральной идеологии и вариантах её демонтажа. Таких вариантов два.
Первый связан с формированием в России новой, нелиберальной повестки, которая включает в себя поворот к традиционным ценностям, социальную ориентацию государства, стремление избавиться от статуса периферийной страны. Это направление было открыто делом «Юкоса» и окончательно сформулировано после возвращения Крыма. Смысл политических баталий этого периода заключался в том, что финансово сильные либералы пытались заставить Россию отказаться от родительских прав на традицию, сдать её в приют или музей. Но благодаря определённым усилиям традиция осталась дома. Её дальнейшее развитие — дело времени и народной заботы.
Совсем иначе выглядит второй вариант демонтажа либерализма. Он связан с попыткой провести ребрендинг либерализма, подкорректировать риторику, поймать другой «стиль» — консервативный, националистический, монархический, евразийский или регионализм, цивилизационный реализм и так далее. Главное сохранить влияние на идеологию и политическую повестку. Так сегодня на наших глазах рождаются либерал-консерватизм, либерал-национализм, либерал-монархизм и проч.
В одном из своих недавних выступлений Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл упомянул о конце света — что вызвало массу откликов, из которых стало ясно, что эта тема, с одной стороны, глубоко волнует аудиторию, с другой — многие люди совершенно не осведомлены об этом важном аспекте христианской веры, и как-то даже несколько шокированы тем, что иерарх христианской Церкви, оказывается, верит в конец света.
Многие отзывы носили довольно ернический характер — слова Патриарха сравнивали с предсказаниями лидеров каких-то культов. Что же, так бывает — многие люди каким-то образом уверены, что неверие в Бога автоматически делает их светочами знания и интеллекта, а читать толстые книги, слушать лекции, и вообще расширять свой культурный кругозор тут совершенно излишне, они, просто по факту своего неверия, умственно превосходят всю христианскую интеллектуальную традицию вместе взятую.
Но, вероятно, сделать некоторые разъяснения относительно темы конца света стоит.
В один из обычных солнечных дней я решила навестить бабушку и, войдя в подъезд, устремилась было вверх (а надо сказать, что ездить на лифте я боюсь панически), но вдруг заметила его. Изящный, необычного окраса, с очень грустным взглядом и роскошными усами, он больше походил на рысь. Надо сказать, что он с самого начала был сам по себе, то есть не навязывался и не обременял. Он был на равных. Мне сразу захотелось взять его на руки и унести домой, до такой степени он был красивым и родным. Но я отогнала эту мысль так, как была не готова.
Обрадованная моим приездом бабушка, на вопрос о судьбе кота, сидящего на первом этаже, ответила, что соседка с 9 этажа выкинула своего пушистого друга, потому, что тот сходил в туалет мимо поддона, а ей такие друзья не нужны.
Как говорил известный сатирик Жванецкий : «Писать, как и пардон «писать» необходимо, когда уже не можешь терпеть». Продолжая цикл тем о том, чего я не могу терпеть, хочу поговорить на тему наступления на одни и теже грабли, как стиля жизни или возможно, для некоторых, некоей философской концепции.
Время, в котором мы живём, богато неприятными сюрпризами. Один из них — всеобщее оглупление. И это не эмоции, а научный факт, подкреплённый множеством исследований, в т.ч. генетических. Даже бред шизофреников, как сообщают специалисты, стал заметно более примитивным, скучным — плоским.
Мышление теряет объём и становится плоским. Причём плоскоумие создаёт массу затруднений не только в понимании тех или иных истин, событий реальности, но и в общении. Мы перестали понимать друг друга именно по причине уплощения ума, т. е. упрощения, утраты вертикального измерения мышления и существования. И касается это не только далёких от церковной среды людей, но и воцерковлённых — мы все вовлечены в единое социальное пространство.
Поцарапать сердце святого — вдвойне неопасно,
оттого, наверное, люди царапают страстно
небеса друг другу. Все, видимо, ищут святыню,
но находят чаще хранимую втайне гордыню.
Лишь святые души внимают молитвам порезов
и сердечным жаром сжигают деяния бесов.
