Вы здесь

Есть смысл в мельканьи дней 4

Больше всего родных я знала со стороны прабабы Поли, а также моего деда Алексея, предки которого проживали в Шумаши.  Карасёв Николай Антонович – его отец, а мама Евдокия, к своему стыду, отчества пока не знаю. Дом их стоял посреди села, крепкий, на две половины: в одной жили, а через сени – большая кладовая со всевозможными припасами. По словам тёти Нюни, прадед торговал нефтью, но так как в наших местах нефти нет, значит, он тоже был коммивояжером. Знаю, что детей у них было много, кроме деда - тётя Груня (саму и мужа её Егора не помню, хорошо знала  их детей Василия, Маню и Аню), дядя Коля, дядя Вася, Иван (муж бабушкиной двоюродной сестры тёти Поли, бабы Марфиной дочери; умер до моего рождения), Семён, чьё имя запомнила из бабушкиного помянника (молодым погиб 12-го июля 1942 года при бомбёжке железнодорожного состава, двигавшегося в зону военных действий); тёти Маня и Нюра остались сиротами 7-9-ти лет по смерти матери и мыкались по семьям братьев, по невесткам. Так и звали друг дружку: Дуня-невестка, Нюра-золовка… Родной брат прадеда Николая Илья Антонович был псаломщиком в нашей церкви до её закрытия. Прабаба Дуня, по воспоминаниям снох, была очень миниатюрной и очень ловкой, в неё же пошли и младшие дочери-последыши. 

     Ей же, прабабушке Евдокии, скорее всего, мы обязаны своей чернявостью. Соседка мне не раз говорила, будто я похожа на певиц Ксению Георгиади, гречанку, и на Роксану Бабаян, армянку, мы смеялись, потому что все наши предки были из сердца России. Но в юности, когда я работала в областной прокуратуре и мы с девчонками бегали иногда на рынок за фруктами, продавцы-южане кричали мне: "Эй, землячка, иди-иди, тебе подешевле отдадим!" У меня появлялись мысли, что по отцу была южная кровь, сестра бабушки и её сын, двоюродный брат отца, внешне походили на греков или турок, но на мои воспросы об этом, крёстная уверяла, что все предки местные. Много-много лет спустя сестра Света с мужем, волнуясь, будут ли у них внуки, поехали к старцу Власию в Боровский монастырь, и сестру он встретил словами: "Ты думаешь - ты русская, а ведь ты - иронка!" Хотя она, в отличие от меня, русая, но батюшка долго жил на юге Узбекистана, знал местный язык, и, видимо, по глазам и стати сразу определил. Иронцы - выходцы из Ирана, сродные осетинам. 
     Родни было много, постоянно навещали друг друга, свадьбы, похороны, строительство домов – всё было сообща. И на протяжении моей жизни всё распалось. И в этом не только и не столько строй в стране виноват, нет, мы сами какие-то равнодушные ко всему, точнее – безразличные. А ведь самое болезненно горькое, когда ты не можешь помочь ближнему в его страданиях, болезни ли это, чаще всего, иные всевозможные испытания. Человеку нужен сочувствующий взгляд, тёплое участие, надёжный друг. Особенно, если он ещё не обрёл Бога, не осознал, что вот Она - наша первая Помощница Божия Матушка, наш Ангел – самый верный друг. Поэтому я благодарна Богу за всех – и добрых, и недобрых людей, которых Он мне посылал.