Не приголубили, не отогрели,
Гибель твою отвратить не сумели.
Неискупаемый смертный грех
Так и остался на всех, на всех.
Господи, как ты была одинока!
Приноровлялась к жизни жестокой...
Даже твой сын в свой недолгий срок —
Как беспощадно он был жесток!
Сил не хватает помнить про это.
Вечно в работе, всегда в нищете,
Вечно в полете... О, путь поэта!
Время не то и люди не те.
31 июля 2016 г. в своем загородном доме в поселке Переделкино Московской области скончался писатель и поэт Фазиль Искандер. По словам вдовы покойного, поэтессы Антонины Хлебниковой, накануне смерти ее муж находился в добром здравии, и никто из домочадцев не мог предположить такой внезапный конец. Он, как обычно, лег спать и не проснулся, умер от остро-сердечной недостаточности.
Фазиль Абдулович Искандер родился 6 марта 1929 г. в Сухуми. Его мать была абхазкой, а отец иранец, высланный в 1938 г. из страны советской властью. Будущий писатель остался на попечении родственников в Абхазии. В 1954 г. окончил Литературный институт им. Горького, работал журналистом, потом редактором в абхазском отделении Госиздата.
В 1957 г. в Сухуми вышел его первый сборник стихов «Горные тропы», а в 1966 г. в журнале «Новый мир» была напечатана повесть «Созвездие Козлотура». Эта публикация сделала его известным.
Беседа о молитве и творчестве с клириком московских храмов Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке и святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, поэтом, главным редактором радио «Благовещение» протоиереем Андреем Спиридоновым
— Искренняя молитва к Богу всегда действенна. Но, как в любом делании, есть как бы два измерения: внешнее и внутреннее. Искренность — это внутреннее состояние, которое у многих из нас наличествует. Но есть внешняя сторона дела — именно здесь зачастую начинающий христианин испытывает трудности. Как научиться правильной молитве? И что значит правильная молитва — если говорить о внешней стороне вопроса? Помнится, архимандрит Павел Груздев рассказывал о действенной, хоть и далёкой от канонов молитве трёх святых простецов: Трое Вас, трое нас — Господи, помилуй нас...
— Научиться правильной молитве это означает научиться правильной христианской жизни. Однако, если вдуматься в суть евангельских заповедей, то становится очевидным, что «человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф.19:26). То есть, и в жизни, и в молитве важна сама наша обращённость к Богу, а не к самим себе. Увы, здесь мы часто путаем озабоченность самими собой, собственными проблемами и собственным же спасением, причём, можно сказать и так, что эта наша озабоченность самими собой вооружена, замаскирована лозунгами веры, словами о Боге. Получается, на первом месте наше «Я», а потом уже Бог. Я и Бог, Я и спасение, Я и молитва… А должно быть несколько наоборот: Бог и моё спасение, Бог и моя человеческая молитва… Даже более того: если Богу будет угодно, то и молитва мне дастся, а если Бог не даст, то, как говорится, можно и лоб расшибить, но толку не будет. Не зря сказано, что «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать» (Иак. 4:6). Начало правильной молитвы — в началах смирения пред Богом, тогда как наше привычное эгоистическое устроение само по себе чуждо настоящей молитве.
Черемшан — единственный в мире сохранившийся старообрядческий монастырь второй половины XIX века в опасности (Саратовская область. Россия).
Старообрядцы Австралии, неравнодушная русская общественность разных конфессий обращаются к губернатору Саратовской области запретить демонтаж монастырских зданий, кощунственное устроение спортивных дорожек по кладбицу и признать старообрядческие монастырские объекты культурным наследием.
Успенский собор в монастыре был построен по личному разрешению императора Александра II (в тот период действовал запрет на постройку старообрядческих храмов). Это разрешение выхлопотал в 1879 году на личной аудиенции у царя бывший атаман всех задунайских казаков-некрасовцев Осип Гончаров, переехавший из Турции на Черемшан, принявший иноческий постриг с именем Иоасаф и умерший на рубеже 1879 и 1880 годов.
Притаилась пыльная ограда
За стеной пронырливого тёрна.
От могил печального парада
Навернулись слёзы непритворно.
Здесь холодной гордости не место,
Здесь людская подлость не достанет,
Здесь стихи последнего протеста
С поминальным хлебом на стакане.
Шелестят берёзки вдоль аллеи,
Тополя вдоль храма — словно свечи.
Я на небо глаз поднять не смею.
Время, к сожалению, не лечит.
Благодарю, что
согласились потерпеть
моё присутствие,
порой невыносимое.
Благодарю, что
поспешили разглядеть
за многословьем
душу столь ранимую.
Не торопились
взгляд свой отвести,
а распахнули мир
навстречу боли,
и научили скорбь свою нести,
не проклиная сей земной юдоли.
Худенький старичок в очках, с мягкими всклокоченными седыми волосами и с задумчивым лицом… Тютчев со школьных времен большинству запомнился именно таким. На своих фотографиях Федор Иванович больше похож на пожилого немца, какого-нибудь учителя музыки, профессора. Словом, кажется, нет в его наружности великорусского размаха, широты. Но, по замечанию Д.С.Мережковского, «по внешности так же трудно судить о нем, как по черепку могильной урны о хранившихся в ней благовониях и о слезах, над нею пролитых».
Закончился Великий Крестный Ход. Закончился грандиозно, эпохально, собрав на Владимирской горке около ста тысяч верующих. Позади — трехнедельное шествие под жгучим июльским солнцем, через дожди и непогоду, преодолевая жажду, голод, усталость. Позади запугивания, угрозы, постоянное очернение в СМИ, циничные насмешки раскольников и сектантов. Люди прошли сотни километров трудного пути, будучи «в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями» (2 Кор. 11:26). Крестоносцы вполне понимали, что в Киеве их может ждать все, что угодно. Но они шли, как агнцы среди волков — и вошли в столицу победителями.
Масштабное шествие богомольцев через центр Киева показало, что УПЦ — это сотни тысяч граждан Украины, готовые свидетельствовать о своей вере и стоять за нее. Государству придется считаться с ними. Они не собираются прятаться, молчать, хладнокровно наблюдать за тем, как у них отбирают храмы и издеваются над их верой. Просто их оружие — не пистолет и коктейль Молотова, а молитва. И горе тем людям, на которых упадет сей камень, ибо против гнева Божьего любое оружие окажется детской игрушкой. И Библия полна такими случаями.
Не так давно митрополит Антоний (Паканич), Управляющий делами УПЦ, дал интервью порталу «Православная жизнь» о проблемах взаимоотношений Церкви и украинского общества. Отвечая на вопрос: «Что упущено, какие недочеты, что не удалось?», владыка, помимо прочего, сказал: «Что при этом упущено? Наверное, время. Мы должны со скорбью признать, что не всегда использовали на полную мощность те возможности проповеди Евангелия, которые нам были предоставлены временем».
Ответ правильный и честный. Да, действительно, Господь подарил Церкви в Украине двадцать пять лет свободы и независимости; годы, когда необходимо было сделать ту работу, которую вместо Церкви никто не сделает. Работа выполнена не была. Конечно же, проповедь Евангелия стоит на первом месте в списке нереализованных, или недостаточно реализованных задач. Проблемы внутренней миссии в Украине — это тема отдельного разговора, но здесь хотелось бы сказать несколько слов о другой, не менее важной задаче, которая мало того что не была выполнена — о ней почти никто и не подумал. Речь идет о духовно-культурном анализе феномена украинства.
А в доме, где я плакала о счастье,
Где не было ни стульев, ни зеркал,
И где на вешалке висело платье,
Изношенное до заплат, как сталь,
Я пряталась в наивное сердечко
Под шум машинный утренних сирен,
Вот глупая, искала все колечко,
Свое у розничных бетонных стен.
Нет, я не знаю, кто живет за дверью,
Сосед ли пьяница иль жадный вор,
В тех комнатах, что нам сегодня мерить
Шагами, стены выросли в забор.
Непреднамеренно, но, верно, к розни,
В разрозненность не тлело лишь добро,
Соседи строили лихие козни,
Как будто жизнь - страданье и порок.
Здесь даже дети забывали радость
И плачем раскрывали судеб явь,
(В соавторстве с М. Ведерниковой (7 лет)
Дело в нашей деревне, что запряталась на самом краю земли Архангельской, было. Раз приехали к соседке моей, бабке Анисье Акимовне, с городу три внучки. Старшую Варварой звали. Ох уж краса девка: коса длинна, а в ней лента червлёна с бантом искусным. Цельными днями делать ничего не хочет — всё в зеркальце на себя любуется. Средняя, Машенька, уж до чего не по летам премудра и разумна! Одна беда — больно уж разговорчива: как с раннего утра начнёт, так до самой ночи никому спасения от неё нет. Младшенькую Ксюшей кличут. Та хоть и мала, а уж помощница сестрицам великая: до обеда со старшей наряды меряет, а опосля со средней до полуночи разговоры разговаривает. В общем, великая радость в то лето Анисье с городу привалила.
Долгих лет достойной жизни чая,
Вне Творца начавши свой разбег,
Вкуса зла почти не различает
Современный хваткий человек.
Сквозь преграды шествуя упрямо,
Не познав молитвы мирный строй,
Пробегают люди мимо храма,
Суетой гонимые земной.
Всё сильнее души жжёт тревога:
Ведь о вечном, светлом не прося,
Пробегают люди мимо Бога,
К ложной правде взоры вознося.
Да будет воля Божия!.. Но только
Не сразу проясняются дела.
Сожгла равноапостольная Ольга
Древлянский город ропота дотла.
И вороньё над городом кружилось,
И пахло гарью, горем и бедой,
Чтобы из праха мести зрели милость
И утешенье матушки святой…
Этот праведный гнев
строчек,
выбеляющий след
ночи...
Позабуду свою
строчность:
я теперь — человек,
Отче...
Всe повторяю первый стих
И всe переправляю слово:
— «Я стол накрыл на шестерых»...
Ты одного забыл — седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах — дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть — седьмую...
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально — им, печален — сам,
Непозванная — всех печальней.
Издревле на Белом море жили потомки новгородцев, характер и уклад которых ковались борьбой за жизнь — помогали утверждать русское имя на суровых берегах моря Мёрзлого, учили мужеству, запасали опыт.
Обильна Двинская страна! Богата рыбой и зверем, и скотом, и лесом умножена. А того паче — именитыми корабельными капитанами, лоцманами, плотниками, зверобоями-промышленниками — людьми характера крепкого.
Жил среди них писатель, который старательно реставрировал полувыцветшие страницы из большой историко-культурной летописи России. Талант драгоценный, многогранный — и мастерство его было особенным.
М.Ц.
Кого пронзило одиночество
насквозь,
как бабочку игла,
кому и жить едва ли хочется,
того помиловать могла ль
судьба,
могли ли люди
вобрать в себя чужое им,
которого уже не будет,
но есть которое?
Я хочу сегодня посеять на грядке звезды.
Сквозь тягучий и терпкий, прогорклый тугой воздух,
Сквозь толщу земли взойдут они в память о чуде.
Кто-то должен гореть, освещая пути людям.
И если птицы случайно потопчут рассаду:
Струйки света погаснут, мрак поглотит округу.
Верю я, что садовник из небесного сада
Научит меня справляться с поливом и плугом.
А по ночам я вижу Балтику,
Она прозрачна и тиха.
И от предчувствия романтики
Ветрами движется строфа.
О, Балтика, ты — вдохновение.
Зовешь меня издалека.
Жестокость янтаря. Сомнение.
И в небе хлопья. Облака.
22 июля 2016 г. британский телеканал BBC One сделал официальное заявление, что в ближайшее время намерен снять фильм по мотивам романа Виктора Гюго «Отверженные».
Почти пятьдесят лет назад телеканал уже оживлял героев популярной книги, но попытка, несмотря на участие в фильме знаменитого актера Френка Финлея, не имела большого успеха, а в России эта версия «Отверженных» вообще не демонстрировалась.
Наибольшей популярностью у зрителей пользовалась картина-мюзикл «Отверженные», созданная в 2012 году совместно телекомпаниями США и Великобритании. Режиссёром картины был Том Хупер, а бюджет составил более 61 миллиона долларов, который окупился менее чем за три месяца. По большей части популярность картине придала необычная озвучка фильма, которая на девяносто процентов состояла из арий и музыкального сопровождения.
