Январские забылись фейерверки.
Сегодня люди все, как на подбор —
Колышутся у сердца бутоньерки.
Начало марта, полдень, «мэрцишор».
Мелькают на одеждах то и дело
Приветливые искорки весны.
Весь город тонет в цвете в красно-белом
На фоне неземной голубизны.
«Политика — дело грязное, а Церковь должна быть чистая». Простая фраза, с которой трудно спорить. Между тем, если вы съедите ее, словно конфету, вам придется заодно съесть и начинку. А начинка вот какая: «Влиять на жизнь Церковь права не имеет. Марш в красный угол под иконы молиться, и чтоб из угла не вылезать!» И поскольку начинка явно отравленная, стоит разобраться с самим лукавым тезисом о «тотальной грязности политики» и невозможности для Церкви пачкаться делами земными.
Во-первых, политические нюансы плотно вшиты в евангельскую историю. Без знания тогдашней политической ситуации в мире и на Святой Земле невозможно понять, что такое перепись Августа, благодаря которой Господь Иисус родился в Вифлееме. Непонятно, кто такие сотники римской армии и чего они гуляют по улицам городов Израиля, кто такие мытари и за что их не любили, почему первосвященники выбирались на год, а не пожизненно. Можно было бы упрекать Предтечу: мол, оно тебе надо какого-то Ирода обличать за какую-то Иродиаду? да пусть, мол, спит, кто с кем хочет, а ты — человек духовный, думай о чем-то небесном.
Виктор Голышев — автор классических переводов «1984» Джорджа Оруэлла, «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи, «Свет в августе» Уильяма Фолкнера и других работ. T&P встретились с ним, чтобы поговорить о самых типичных подводных камнях при переводе с английского, о том, имеет ли переводчик право «приглаживать» текст, о влиянии железного занавеса на лексику, о Большом Брате и вредных для здоровья книгах.
— Сегодня с английского переводит масса людей. Какой должна быть степень знания языка, чтобы заниматься переводом?
— Она должна быть ограниченной: я, например, зарабатываю этим на жизнь вот уже 50 лет и языка все равно не знаю. Нужен уровень, на котором ты будешь чувствовать поворот фразы и интонацию. Конечно, даже так у меня не всегда получается угадать отсылку, но это происходит от необразованности. Кроме содержания текста, надо понимать, как это сказано: например, какова степень иронии или серьезности, — и ощущать оттенки. Язык до конца выучить очень трудно, — мы даже русский не знаем до конца.
За последние годы у меня накопились некоторые мысли о Церкви, и у себя в приходе я провел целый курс бесед о том, насколько эмпирическая, реальная Церковь, в которой мы живем, отличается от той более реальной, совершенной Церкви, в которую мы верим. Для того чтобы жить в эмпирической, современной нам Церкви, надо, с одной стороны, понимать, во что мы верим, в какую Церковь мы верим, а с другой стороны — принимать в учет, как историческая Церковь развивалась, как она дошла до того состояния, в котором находится, и какова наша роль в том, чтобы эту Церковь, похожую как бы на червячка, сделать светлячком. Это очень, мне кажется, современная задача, потому что возвращение к прошлому, к традициям, к путям дореволюционной России и т. д. — не решение вопроса.
Одно слово сначала о Церкви. Церковь мы понимаем как Богочеловеческое общество, которое одновременно полностью и Божественно и человечно. Человечество в Церкви представлено двояко. С одной стороны — совершенный Человек, идеальный, но реальный, исторически реальный Господь Иисус Христос. А с другой стороны — мы, которые тоже люди, тоже, если можно выразиться так не по-русски, «человеки», но — во грехе. Человечество мы должны воспринимать в Церкви именно так: мы видим, какими мы призваны быть, глядя на Христа.
Глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков считает, что надо пересмотреть принцип верховенства международного права, который зафиксирован в Конституции РФ.
«Возникает вопрос: а надо ли нам в полной мере принимать международное законодательство, тем более, что оно сейчас стало объектом манипуляции? То есть международные законы, но они подвержены трактовкам», — цитирует Пушкова РИА Новости.
По словам главы комитета, США — «пристанище демократии» — не ратифицировали многие международные соглашения. «И почему мы в этой ситуации должны непременно следовать всем этим законам, которые мы приняли в 1990 годы по политическим соображениям — потому что мы тогда пытались преодолеть наследие холодной войны и максимально сблизиться с Европой. Но сейчас мы видим, что холодную войну ведут против нас, несмотря на все подписанные нами конвенции и принятые нами обязательства», — отметил Пушков.
— Наставниче! — Симон сказал в ответ. —
Всю ночь трудились, а улов — трава и ветер.
Нет рыбы в море. Видно, рыбы нет…
Но я по слову Твоему закину сети…
Наставниче! Не покидает страх,
Всю жизнь трудились — а не стали, словно дети.
Как уловить любовь в делах, стихах?..
Но я по слову Твоему закину сети…
Правильная реакция на то или иное событие — адекватная реакция. Как, например, прикосновение к очень горячему предмету будет минимально травматичным при адекватной реакции — быстром отдёргивании руки. Чем дольше человек не может осознать причиняемый ему вред, тем больше он изменяется, травмируется в процессе травмирующего воздействия. В этом смысле спасительны рефлексы, которыми наделена наша природа: если бы мы думали как правильно дышать, задохнулись бы.
Эта же природа подвела Раскольникова, если помните. Преступление ему вполне удалось, вот только поправку на особенности природы он не сделал, а потому природа выдала его преступление правоохранителю.
Человек в процессе преступления изменяется на уровне природы. Вся православная аскетика свидетельствует об этом. Потому и мы должны рассматривать события, случающиеся с нами, не в статике, а в динамике — с учётом человеческого фактора как такового, с поправкой на изменения в природе, которые происходят при соучастии обычных людей в тех или иных событиях.
Доигрались. Допрыгались. Снова
Есть на безумие спрос.
Разувериться — проще простого,
И разлюбить не вопрос.
Переклинило, крышу сорвало
Атаковало врасплох.
Разве сердце не этого ждало
На переломе эпох?
В каждом встречном мне видится Каин,
И шевелится земля
Под ногами. И ужас бескраен
В огненной мгле февраля…
Я буду краткою, пока
Еще есть время осознать,
Что время станет мерить вскачь,
Что не дано земным познать.
И не уйдешь от зла легко,
Коль меришь им свои шаги,
До рая точно далеко,
А перед ним стоят — наги...
И не поможет денег бронь,
Таких не ждут для красоты,
Для красоты один урон —
Сухие жадности кусты.
Экономика — это переменная политики, где время предлагает расклад, ответственных за который порой сложно определить. Но это ли главное в мире переменных? Еще Гераклит говорил, что все течет, все меняется. Но не изменилось одно в переменных — сила остается последним аргументом интересов, когда все другие, включая и финансовые, уже не работают. Тогда в игру вступают экономические убийцы (термин ввел Дж. Перкинс), тасуя карты кредитов и производных финансовых иструментов. Мондиалист Жак Аттали говорил о неосознанности толпы как факторе развития истории. Но ведь и у истории есть свои игроки, проектирующие переменные по принципу перетягивания каната, разве что правил в этом перетягивании нет, да и самый хитрый, вопреки всем раскладам, порой остается не удел. Коварство истории? Или все-таки существует некий универсальный закон, определяющий субъектно-объектные отношения, где и жертва порой становится палачом, а палач пьет горькую, понимая, что его удел — лишь короткий монолог в многоактной пьесе дураков, идущих строем под барабанный бой приказов в никуда или в никогда. Для верующих этот закон очевиден, но мы живем в секулярном обществе, где для большинства очевидна лишь внешняя сторона противостояния.
Снег посеревший и дымные тучи,
Вышел солдат в ночь и вынул платок,
У развороченных хат тени чучел,
Словно прошелся по миру каток.
Вороны выклюют капли рябины,
Громко кричат бабы в этой войне,
Снова ссутулились десткие спины —
Ахнулы грады в родной стороне.
Чем описать те убогие хаты,
Что как мишени вставали огнем,
Шли чередою за миром солдаты,
С правдою жизни, наверно, вдвоем.
Я шла сквозь утреннюю темень,
под фонарём,
Я шла не с вами и не с теми —
своим путём.
Навстречу пасмурному утру
слепым ветрам,
и по ступеням — трудно, круто,
входила в храм.
Туда, где истинно и мудро,
где дух велик,
где так взывал к себе подспудно,
священный лик!
Я прах и тлен перед Тобою,
Душой смирен,
Пред вечностью Твоей немою
Я прах и тлен!
Твой свет прекрасен и спокоен,
И тих Твой глас.
С мятежным сердцем пред Тобою,
Слезой из глаз.
Пусть не иссякнет пенье духа
К Тебе, мой Бог,
Прими в обьятия, и муку
Ослабь грехов.
Моя душа, наполнившись грехами,
Томится, стонет, словно вьюга,
И мечется она по кругу
Меж окнами людскими, меж домами.
А всюду ночь холодная и злая.
Страшны деревьев силуэты,
Им не помочь душе поэта,
Не успокоить. Пёс соседский лает.
Со сцены Новгородской филармонии прозвучали фрагменты произведений Пушкина, Гоголя, Ахматовой — тех авторов, чьи профили составили официальный логотип Года литературы.
На сцене областной филармонии прошел торжественный вечер в рамках Года литературы в Новгородской области. Солисты и коллективы филармонии, актеры Новгородского академического театра драмы имени Ф.М. Достоевского, а также учащиеся новгородских школ подготовили для него литературно-музыкальную композицию, в которой прозвучали стихотворения и фрагменты произведений авторов, чьи профили украсили официальный логотип — А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, А.А. Ахматовой.
Один старец ушел в отшельники и на протяжении десяти лет молил Бога об одном: узнать, почему на Земле одни рождаются и становятся богатыми, а другие — бедными. И почему в мире творится так много несправедливости?
И вот Бог смилостивился и послал к нему Ангела. Ангел сказал:
— Я не буду ничего объяснять. Для начала просто закрой глаза.
Старец закрыл глаза и, когда открыл их, очутился на дереве в дупле. Ангел продолжил:
— Здесь ты пробудешь три дня. Наблюдай за происходящим.
И стал отшельник наблюдать.
На прошлой неделе стало известно, что в Администрации Президента поставили крест на идее создания общества по коллективному управлению правами, собирающего налог на интернет — 25 рублей в месяц с каждого пользователя мобильной и фиксированной связи. Против проекта высказались как представители телекома и интернет-индустрии, так и правообладатели, и правительство вняло: вместо «глобальных лицензий» государство берёт курс на открытие доступа к знаниям и культурным ценностям. Причём госбюджету «Общественное достояние» обойдется в 100 раз дешевле, чем налог РСП.
Российская государственная библиотека (РГБ) в переданном ей московским правительством здании на улице Моховой планирует создать общедоступный, бесплатный музей книги, в котором демонстрировались бы редкие издания разных эпох, сообщает ТАСС со ссылкой на директора РГБ Александра Вислого.
«Мы только что получили в управление это здание от Роскомимущества, еще даже землю не оформили. После ремонта хотим сделать там общедоступный музей книги, который бесплатно могли бы посещать москвичи и гости столицы. Кто, как будет финансировать музей — пока не знаю, сейчас я бегаю по разным инстанциям — от Минкультуры до частных инвесторов, но брать плату с его посетителей, я считаю, нельзя», — рассказал Вислый.
1
Никто и не ведал как
Прошла по глубинам буря,
Оставив на волнах знак
И выплеснув соль понуро.
Тугой на любовь язык
Не ведал значений сердца,
Мой милый ко мне привык,
Знакома до боли дверца,
Знакома до слез тоска,
Не та, где скрывают радость,
А та, что пустила вскачь
Мою кочевую младость
