Экономика — это переменная политики, где время предлагает расклад, ответственных за который порой сложно определить. Но это ли главное в мире переменных? Еще Гераклит говорил, что все течет, все меняется. Но не изменилось одно в переменных — сила остается последним аргументом интересов, когда все другие, включая и финансовые, уже не работают. Тогда в игру вступают экономические убийцы (термин ввел Дж. Перкинс), тасуя карты кредитов и производных финансовых иструментов. Мондиалист Жак Аттали говорил о неосознанности толпы как факторе развития истории. Но ведь и у истории есть свои игроки, проектирующие переменные по принципу перетягивания каната, разве что правил в этом перетягивании нет, да и самый хитрый, вопреки всем раскладам, порой остается не удел. Коварство истории? Или все-таки существует некий универсальный закон, определяющий субъектно-объектные отношения, где и жертва порой становится палачом, а палач пьет горькую, понимая, что его удел — лишь короткий монолог в многоактной пьесе дураков, идущих строем под барабанный бой приказов в никуда или в никогда. Для верующих этот закон очевиден, но мы живем в секулярном обществе, где для большинства очевидна лишь внешняя сторона противостояния.
Сложно говорить о современности, когда ее остов имеет плавающий фундамент. Война решает интересы меньшинства за счет отчаянных усилий большинства. В рамках любого психоисторического процесса она выступает точно таким же инструментом, как, скажем, отбойный молоток в руках шахтера. Вся история, весь ее видимый горизонт — это цепь удачных или провальных проектов дележки мировых ресурсов. Каким будет мир будущего? Железными крепостями транснациональных корпораций, где механические роботы-манипуляторы начнут рыскать по заброшенным канализационным каналам, ища остатки непокорных? Глупо думать, что войны помогают выстраивать государственные союзы, их выстраивает либо необходимость, или большие деньги, большие деньги их и разрушают.
Показательны в этом отношении слова Черчилля, высказанные в 1932 году: «...подчинить своей власти бывшую русскую империю — это не только вопрос военной экспедиции, это вопрос мировой политики... в материальном отношении вполне возможно, но в моральном отношении — это слишком ответственная задача...».
Глобальная экономика, заточив контур торговых связей под развитые страны и сократив расстояния, предложила новый формат взаимоотношений — быстрый, удобный и конролируемый. Попробуйте-ка зайти на рынок таких кластеров ТНК как США, ну или спекульните на Wall Street фьючерсами на WTI — вам быстро объяснят под кого заточена система. Разве что позволят поддержать ее в тренде. Изучение противника с позиций торгового партнерства позволяет оценивать как финансовые каналы перераспределения денежных потоков (и теневые каналы), так и формальные и неформальные устойчивые социально-экономические связи в рамках реализуемых проектов, что открывает возможности новых вербальных/финансовых рычагов воздействия в пространстве интересов всех вовлеченных в активную экономическую деятельность сторон, находя точки противоречий. Классический пример — Газпром. Так, с 18 по 25 февраля акции компании упали на фоне ожиданий и понижения рейтинга с 163.00 до 150.70. Для рынков подобные микроциклы — самое обычное явление, количество быков или медведей — величина не резиновая, когда рынок достигает максимума, происходит корректировка. Но как правило, в большой игре корректировку проталкивают, выбивая прибыль с потерь всех, засидевшихся в тренде.
За прошедшую неделю в мире не изменилось ничего на системном уровне. Но стоило агентству Moody's выразить заинтересованность, как котировки некоторых российских компаний пошли вниз. При всем при этом рынки акций США, Великобритании и Германии (на их долю приходится около половины мирового фондового рынка) обновили исторические максимумы. Капитализация всего мирового рынка акций установила рекорд — $67,5 трлн. Давно пора осознать, что рост капитализации при изменении только политической конъюнктуры — это лишь показатель перепроданности активов на фоне управляемых ожиданий/страхов. Рынок растет или падает ни за счет падающего/растущего спроса, а за счет накачки производных финансовых инструментов, предлагая игрокам партию в тренд на поддержание роста или снижения той или иной ценной бумаги/индекса (все зависит от глобальных контролеров деривативов — неликвид могут накачивать наличкой, при этом вполне ликвидные бумаги Газпрома будут падать только потому, что система регулирования котировок предполагает произвольное проседание активов на ожидании и прогнозе). Думаю, что на этом фоне ЦБ ЕЭС накачает оптимизмом собственных спекулянтов на очередную тройную спираль роста котировок и при падении производства в еврозоне. Реальный продукт — давно уже инструмент спекуляции. Единственное, что можно предположить, так это то, что благодаря количественным смягчениям и близким к нулевым ставкам по кредитам мировой рынок вспухнет до очередного выдоха глобального конролера — начнется коррекция и продажа активов с последующим разгоном спроса через любые страшилки, скупка на падении и рост капитализации уже на росте. Кстати, само понятие «дериватив» весьма показательно. Особенность этого инструмента спекуляций состоит в том, что суммарное количество обязательств по ним не связано с ценой базового актива, обращающегося на рынке, эмитенты могут и не владеть контрактами на продажу собственных акций и суммарное количество контрактов CFD на акции любой компании в листинге порой в разы превышает количество выпущенных акций. Покупатели и продавцы контрактов CFD изначально не ориентируются на поставку реальных акций, их интересует лишь разница в цене, то есть, спекулятивная прибыль на ожиданиях/прогнозах/рейтингах. Увы, Россию втянули в эту игру.
Снижение рейтинга — это и риск эмитента, но и возможность обратного выкупа, например, акций или тех же самых ОФЗ по заниженной негативными ожиданиями стоимости. И ведь остается вероятность начала ответной игры — сброс Россией казначейских билетов ФРС (Казначейские ноты (treasury notes) представляют собой государственные облигации США, выпускаемые сроком до 10 лет, номиналом от $1000. Облигации со сроком более 10 лет называются казначейскими облигациями). Но при этой игре существует внутренний риск — ПИФы и практически все портфельные инвестиции «похудеют» в стоимости на фоне развязанной рейтинговой войны и войны кредитных ставок. Сюда можно присовокупить Венгерский фактор, на котором будут играть до очередного саммита БРИКС в УФЕ, тогда и стоит ожидать роста российских индексов и укрепления рубля. До этого момента информационная война продолжит пускать волны, на которых глобальные спекулянты будут пытаться сорвать spread (разница между покупкой и продажей), который потом защитают в системе национальных счетов как прирост ВВП на фоне стагнирующего глобального производства, если удастся раскачивать ситуацию в среднесрочной перспективе на негативных для одних и позитивных для других игроков ожиданиях. Но мир переходит в новую стадию — азиатскую стадию накопления капиталов, и можно говорить о том, что и новая индустриализация реализуется именно в этом регионе при участии и западных, и российских партнеров.
Я думаю, всем уже давно понятно, что это — самая настоящая финансовая война. К слову о войне. В начале октября была обнародована Новая оперативная концепция сухопутных войск США «Победа в сложном мире. 2020-2040». Один из разработчиков концепции, бывший командующий войсками США и союзников в Афганистане, генерал Д. Барно отмечал: «Нам придется действовать в условиях, когда невозможно установить ни точного времени начала войны, ни момента ее завершения». В одной из недавних статей, опубликованных в ведущем армейском интернет-ресурсе, он назвал будущие конфликты «теневыми войнами». Впервые официально признаны сферами войн не только традиционные боестолкновения с использованием летального оружия, но и противоборства в сфере дипломатии, внутриполитические гражданские конфликты, информационные войны, финансово-экономические войны, жесткое технологическое противоборство и, наконец, поведенческие войны. К поведенческим войнам и можно отнести реакции рынка.
Необходимо учитывать тот факт, что новая оперативная концепция стала достоянием общественности, значит, многие из ее положений адресованы внешнему потребителю, не до конца представляющему конечные цели разработчиков. Безопасность понимается как стабильный рост производств, ядром спроса которых выступают ЧВК с разветвленной сетью институциональной поддержки научных разработок нового поколения, обеспечивая финансовое и технологическое превосходство в семи сферах противостояния. Стоит обратить особое внимание на принципиально новое понимание войны как теневого процесса, скрытые механизмы управления которым создают удобный, контролируемый контур противостояния, информационным обеспечением которого выступает киберпространство, где и работают рейтинговые агентства, поддерживаемые карманными СМИ. Усложнение и обновление информационной среды завершает формирование многоаспектного пространства конфликта, ключевым уровнем которого выступает создание «альтернативной реальности» (рейтинги и провокации) с «альтернативными ценностями» (ожидания и страхи), включая и «обновление» нравственного начала человечества на отвечающие тактическим задачам искусственные ядовитые «духовные» смеси, способные подорвать основы любого государственного образования (либерализм в экономике или мондиализм в политике). Эта «нравственная эклектика» активно используется в рамках прокси-войн информационного общества.
Таким образом, ядром военных компаний становится и война кредитных ставок (на фоне понижения в одном кластере корпораций — повышение в другом), война производных финансовых инструментов, где основной упор делается на ожидания и прогнозы, под которые настраивают определенные сегменты финансовых рынков, формируя необходимый эмоциональный фон, позволяющий завышать или занижать реальную стоимость компаний. Кстати, по мнению многих аналитиков, рыночная стоимость российских компаний на сегодняшний момент занижена, но это может быть и преимуществом при обратном выкупе акций у зарубежных инвестфондов. Хотя развязка этой военной компании пока еще туманна, но всегда остается надежда на «коварство» истории, которая порой преподносит большие сюрпризы, выводя победителем совсем не того, кто развязал ее.
