Сценка для Воскресных школ
Парадная гостиная дворянского дома. Интерьер наполнен диванами, креслами и другой мебелью. На стенах портреты предков, картины. В центре небольшой изящный столик, на котором разложены альбомы и книги. Несколько гостей собрались вокруг него и слушают молодого человека, читающего стихи. Трое гостей (двое мужчин и дама) ходят немного в отдалении от них, рассматривая картины на стенах и беседуя.
Гость Первый: Надо же, князь Сергей Михайлович, и устроитель литературных вечеров!
Гость Второй: Павел Петрович, будьте осторожны — наш Голицын любимчик Императора!
Гость Первый: Да я что? Я ничего… (так, чтоб все слышали) Просто удивительно это: бесконечно добрый и благороднейший князь Голицын — (тише, только собеседникам) никогда не был замечен в любви к литературе…
Гость Второй: Вы так думаете? (уходя вглубь сцены) И в чем же истинная причина собирать нас всех здесь?
Дама, видя, что мужчины увлеклись беседой, оставляет их и подходит к группе, собравшейся вокруг столика.
Хитрово: Ах, господа, что ж Вы тут читаете? «Северные цветы»? Это те, что с новыми стансами Пушкина? (Читает наизусть)
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.
Первый и второй гость присоединяются к остальным.
Киреевский: Браво, Елизавета Михайловна! Вы прекрасно читаете!
Гость Третий: Браво! Браво дочери победителя Наполеона!
Неизвестная дама: Браво Елизавета Михайловна!
Киреевский: Эти стансы Александра Сергеевича, послал я недавно митрополиту Филарету (Дроздову).
Гость Третий: И что же? Каково мнение владыки о таланте Пушкина? Строчки про воззвание к жизни враждебной властью явно не пришлись по душе православному архиерею.
Киреевский: Вы напрасно так считаете, Илья Ильич! Владыка был восхищен. Восхищен языком Александра Сергеевича. И поражен глубиной уныния поэта. Как раз в этот момент сам митрополит закончил писать прошение о почислении его на покой…
Гость Первый: Дроздов на покой?
Киреевский: Да. Владыка посчитал, что немощь телесная не позволяет ему соответствовать обязанностям вверенного ему служения. И просился в один из монастырей на покой. Но когда прочел он станс Пушкина, тут же разорвал прошение написанное, между прочим, на имя Его Императорского Величества.
Хитрово: Вероятно, перед духовными очами поэта предстала душа великого поэта! Действительно жаль Александр Сергеевича, потерявшего веру в жизнь и в свое призвание на земле! «Дар напрасный, дар случайный»… Мы же лишь восхищаемся красотою слога…
Киреевский: Да, в митрополите заговорил пастырь, призванный спасать человеков… И все его тяготы и мучения отступили перед этим высоким призванием.
Гость Третий: Господа, а ведь выходит, сам Бог сподобил написать эти строки Александра Сергеевича, что бы в нужный момент Иван Васильевич (кланяется Киреевскому) отнес их митрополиту Филарету и тот продолжил свое служение!
Хитрово: Удивительный Промысел!
Киреевский: Более того. Владыка, будто бы, сказал «Всем тяжело, Александр Сергеевич. Но так нельзя. Какая сила тебе дадена, и вдруг в тоске взываешь». После чего взял лист бумаги, перо и написал, представьте себе, в стихах, ответ Пушкину!
Гость Первый: Филарет в стихах?
Гость Третий: Иван Васильевич, дорогой, есть ли у Вас те стихи?
Неизвестная дама: Просим, прочтите нам!
Гость Второй: Просим!
Киреевский: (читает наизусть)
Не напрасно, не случайно
Жизнь судьбою мне дана;
Не без правды ею тайно
На тоску осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из тайных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, забвенный мною,
Просияй сквозь сумрак дум,
И созиждутся Тобою
Сердце чисто, светел ум.
Неизвестная дама: Великолепно!
Гость Первый: Не испугался… Самому Пушкину — в стихах!
Гость Третий: Да, святитель Филарет…
Гость Второй: И ничего нравоучительного! Ни слова! Просто голос друга…
(Все гости постепенно, беседуя, уходят. Остается один Киреевский).
Киреевский: (Обращаясь уже к залу)
Поэт был поражен воззванием к нему великого архиерея. И вот, вскоре, в «Литературной газете», появляется новое стихотворение Пушкина. Имя святителя в издании не упоминалось, но мы то знаем, кому оно посвящено:
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт.
(Во время чтения хор выстраивается за актером)
Поют: «Однозвучно гремит колокольчик» или иной романс 19 века.
На фоне — видеоинсталляция: дорога, карета, колокольчик (из фильмов по повестям Белкина, Мертвые души и др.)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Елизавета Михайловна Хитрово, дочь генерал-фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова;
Иван Васильевич Киреевский, русский религиозный философ, теоретик славянофильства;
Неизвестная дама;
Гость Первый, дворянин;
Гость Второй, дворянин;
Гость третий, дворянин.
