Цунами

А в зоне отдыха — кошмар,
Не пощадило «благ» цунами.
Там дети с девами — товар,
Там ворон сервиса над вами,
Погибшие на островах,
И отдохнувшие «на совесть»,
Кружился… Погребён ваш прах —
Завершена круиза повесть.
Душою с юности стары,
Презрев открытья Галилея,
Мы виртуальные миры
На пьедестал несём, лелея.
И скорбно щурятся на нас
И дядя Том, и тётя Салли.
Уже не в первый — в сотый раз
Бог вразумил. Но мы не вняли. 

Осень

                 1

Осень, осторожно! Вечером дождит,
На бульварах листья в лужах.
Город жив. Спешит. Кричат вокруг — иди!
Я иду, а листья кружат.

Одиноким в переулке страшен дождь,
Подождать прохожих пару,
Свет фонарный желтый и похож на дрожь,
Он утратил солнца чары.

И сильнее память всех блокадных лет,
Тень одна слетала с окон,
Там на свет крепили плотный темный плед,
Все квартиры пряча в кокон.

«…ибо из Тебя воссияло Солнце правды»

21 сентября — Рождество Пресвятой Богородицы

Душа человеческая по природе — христианка, для неё природно уподобиться Богородице: носить в себе Христа, родить Христа, заботливо и со вниманием растить Его. В этом и состоит смысл человеческой жизни.

Семя Христово, посеянное в естество человеческое Спасителем, активизируется, приводится в жизнь действием благодати во время Таинства Крещения. И с того самого момента человек становится способным к свободному выбору между добром и злом, грех не довлеет над ним, как необходимость. И чем настойчивее воля крещённого в желании следовать заповедям веры, тем быстрее он будет приближаться к счастливому воцарению Христа в нём. Движение детей в этом направлении должны поддерживать родители и восприемники — в этом их особая миссия, предназначение.

В хлеву неочищенной человеческой души рождается крошечный, как горчичное зерно, Христос. Но растёт Он в нас не произвольно, а только при синергийном соучастии самого человека, в согласии с личной волей человека. Потому крещение, если за ним не следует соответствующая христианская жизнь, не даёт никаких автоматических результатов, кроме одного: свободы не грешить. И то, до поры, потому что нерадение о великом даре Христовом приносит свои законные результаты, нива Христова зарастает сорняками.

В день Рождества Пресвятой Богородицы

В цикличности церковной жизни есть определенная мудрость и гармоничность. Каждый год мы переживаем одни и те же события из жизни Христа, Божией Матери и апостолов. И каждый год эти события могут приобретать для нас новый смысл, высвечиваться чем-то ранее неведомым и в то же время близким нам сегодняшним. Ведь за год мы изменились, изменился наш опыт, наше мироощущение и даже, возможно, наше восприятие самих себя.

Сегодня Рождество Пресвятой Богородицы. В этот год я думаю о Иоакиме и Анне.

Два уже немолодых человека, муж и жена, испивших вместе боль неплодства и не осудивших друг друга, не предавших святость брака, не возроптавших на свою долю. Они любили друг друга. Они друг друга понимали. И в то же время стояли на грани отчаяния, и каждый в одиночестве искал излечения истосковавшийся души. Иоаким ушел в пустыню, где молился, проводя дни в посте. А Анна ждала его дома, терзая себя горькими думами.

В сентябре Она идет на землю...

В сентябре Она идет на землю, 
В бирюзовых ризах, на поля. 
Под горой речушка тихо дремлет, 
Затаившись в северных камнях. 

Забурлит от радости водица, 
Светом золотым озарена, 
Даст Пречистой матери напиться, 
Ключевой воды, что холодна, 

Но сладка, словно горбушка хлеба, 
И чиста как первая слеза. 

Богородица спустилась с Неба, 
Человек, открой свои глаза!

Слетают листья серебристых тополей...

Слетают листья серебристых тополей,
Сливаются стволы с дождливым небом воедино.
Щемит душа в полете журавлей,
Над уходящим летом вдаль и беспричинно.

И лета этого как будто и не жаль,
Хотя пора настала — сплошь повсюду умирание.
И словно плеч моих коснется шаль, —
По кругу падающих листьев вниз, шуршание.

И в сердце, разделенном на две части,
С двух судеб беспощадно, вкореняться норовят
Венец увядший с пробужденьем страсти,-
Все о любви и говорят, и говорят...

Свежо золотистое утро

Свежо золотистое утро.
Жалеет светило тепла.
Сбегают по листьям минуты,
Не помня сомненья и зла.

Вот мир предо мной необъятный,
В обнимку иду с ним вперёд.
Горжусь моей Родиной статной:
Велик мой уставший народ!

О, ветер ты мой величавый,
Бескрайнее поле моё,
И храм мой родной, златоглавый,
Что синь поднебесную пьёт,

Родная моя Украина!
Прирос я навеки к тебе.
И сердце моё не остынет,
Окрепнув в сыновней мольбе.

Перед вечерней молитвой

Сегодня и завтра — две разные вещи,
Меняется жизнь, как погода, внезапно.
Сегодня ты весел вниманием женщин,
А пьешь с мужиками вдруг горькую — завтра.

Сегодня ты весел — в носу ковыряешь,
Ты в горы идёшь, чтобы там веселиться.
А завтра ты на костылях ковыляешь
На местный наркоз коридором больницы.

Сегодня ты весел — коньяк покупаешь.
И деньги бросаешь кругом без разбора!
А завтра ты нищий, могилы копаешь
За кружку портвейна бомжам и актёрам.

Перемена

Я ехал разбитый — весь мир чёрно-бел,
От боли туманился разум.
«Ну, здравствуй!» — монах, будто в сердце глядел,
И стало спокойнее сразу.

Сомненья мои он пресёк на корню,
Отвлёк от вещей пустяковых.
И снова я радуюсь каждому дню,
Ватагам мальчишек дворовых.

И листья, летящие с разных сторон,
Мне плечи ласкают, а город
Багряными пятнами весь испещрён.
Блестят купола, как озёра.

Чудо

Чудо долго не длится:

если в дом постучится

чудно,

помни, что чудо —

это просто причуда.

Прихоть неба, и только:

не законна нисколько.

Чудо

жаждет случиться,

а не впустишь —

умчится,

птицей в небо умчится

и с тобой не случится.

Не смотри

Голоса-голоса-голоса...
Надвигается в город гроза —
голоса просят что-то сказать
или лица свои показать.
Голоса-голоса-голоса —
закрываю от боли глаза,
закрываюсь от страха внутри.
Не смотри на меня,
не смотри...

Не заслоняйте солнце!

Современность закабаляет человека, превращая его в винтик, механизм, и даже — в товар. Хотелось бы обладать правом Диогена сидеть в своей бочке и не вставать перед очередным цезарем. «Не заслоняй мне солнце!» — о, сколь многим и многому я бы хотела сказать эти слова.

Чем заслониться современному человеку от всего, что гасит свет? Лозунг времени: торгашество или смерть. А если я не хочу ни в торгаши, ни в товары?

Как жители Трои втащили себе на погибель Троянского коня, так нынешние люди втащили в свой мир примат денег. Деньги — наше всё, ничего личного — только бизнес.

Скучно, смертельно скучно.

Дочери

Шумит прибой. Блеск грозовой зарницы
Мне не дает уснуть никак:
То вопли полуночной птицы,
То лай в долине у реки собак.
Умчалась в ночь совсем ребенок
С наивной женскою горячкой,
Меня оставив среди полок
С твоей игрушечной собачкой.
Я слышу детский плач
Под стук колес ночного рейса...
Налью коньяк, скажу: согрейся,
И никого уж больше не дурачь!
К утру все стихнет. Только соль от слез.
На мокрых листьях пожелтевших кленов
Калачиком свернулся рыжый пес,
Посапывая утомленно.

Храм на камне

                            …иное упало на места каменистые…
                             Мф. 13, 5

Вышел сеятель сеять… Упало зерно
В каменистых местах — на гранитное дно.

Не в зыбучий песок — с ним фундамент не тот.
В каменистых местах и трава не растёт.

Дом построишь зато из гранитовых гор,
Если вовремя камни собрать — то собор.

Но пробился сквозь скалы пшеничный росток
И не ведал, что время уходит в песок.

А зерно-то взошло! По небесным словам
В каменистых местах возвели Божий храм. 

Фенька

Прикипела сердцем и не отодрать —
Кошка не ребёнок,  кошке я не мать,
Только поддавалась ласковой волне,
Если прибивало Фенечку ко мне.
Фенька не красотка, было ей "сто лет",
И её фигурка, как велосипед,
И окрас у кошки — в общем, так себе,
Реденькая шёрстка, остренький хребет,
Будто голодала Фенька много дней,
Но так много ласки умещалось в ней.
Словно чувств избыток лился из души —
Так могла мурлыкать, хоть романс пиши...

Я смотрю с печалью на небесный свет,

Слышала -  у тварей и души-то нет,

Только я не верю, что ни говори,

Фенька мне служила по большой  любви!

 

Поэт и премьер

В воскресенье пятнадцатого июня
Состоялась беседа
Между Премьером и Первым Поэтом.
И Первый Поэт произнес,
Одергивая пестрый китайский свитер:
— Я знаю мир немножко по-своему
И вот поэтому я и пишу.
Премьер ответил:
— Нет, вы не знаете мира,
Вы еще не окончили, как мне помнится,
Даже университета
Марксизма-ленинизма,
Не говоря уже о Высшей
Партийной
Школе.

Поэт удивился;

— А разве там, именно там
Обучают поэтов?
И разве поэтов вообще где-нибудь обучают?

Страницы