Омилия

В День независимости Украины в Донецке организовали парад пленных украинских военнослужащих и бойцов нацгвардии, повторяя сценарий антифашистского парада 1944 года и  символически пустив вслед за пленными поливальные машины.

Вспомнилась житийная история о впавшем в прелесть монахе, которого братия исцелила поркой. Из любви к заблудшему брату, который свою мочу почитал за агиасму, боголюбивые иноки не пряниками его кормили, не речи умные и ласкательные толкали, а помогли болящему ощутить его неправоту на физическом уровне, коль разум его был закрыт и не воспринимал здравые аргументы.

Аналогично поступили защитники Новороссии по отношению к заблудшим братьям украинцам, сдуру пришедшим к ним с войной. Парад военнопленных в Донецке — это не просто зрелищный ответ американо-украинским интервентам, мечтавшим провести свой парад победы на политой кровью местных жителей земле Донбасса. Это не отмщение, не наказание (а если и наказание, то исключительно в христианском понимании этого слова — урок, научение), и уж, конечно,  не издевательство над военнопленными, как орут все, кто в упор не видел военных преступлений киевских карателей.

Нет, парад в Донецке, схожий с парадом пленных немецких войск, проходившим в Москве 17 июля 1944 года, это обращение к генетической памяти заблудших. Это попытка вразумления и, стало быть, акт любви и подлинной заботы о человеке. Это урок, рука помощи погрязшим в заблуждениях и убийствах невинных людей.

Если у вас есть талант — несите его людям. Если вы любите танцевать — танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё — радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. Если у вас есть крылья — летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые.

  Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.

И папа, мой добрый папа, увидев меня, заплачет  и скажет:
— Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

Хромает утро затяжным дождём.
Промокло лето серою печалью.
Многоэтажный постаревший дом
Троллейбусы, что мчат к метро, встречает.

Я жажду солнца, жажду синевы.
С уставшим ветром я похож по духу.
Густые тучи реками молвы
Плывут туда, где радостно и сухо.

Нырнут под землю сонные зонты.
В тоннельной коже сточатся сомненья…
И наверху прозрачные холсты
Нас встретят синью солнечного неба.
 

Горький смех

Да, быть семи пядей не нужно,
Понять чтобы: «дело — труба»!
Когда-то ведь жили мы дружно:
Поехать я мог в Ашхабад,
Я ездил свободно в Тбилиси,
В Москву — да хотя бы куда!
А нынче — любой независим,
Повсюду одни господа.
Товарищей нет и в помине,
Распался Советский Союз.
В своей «незалежной» пустыне
Друзей своих бывших боюсь.
Мозги мне полощут усердно:
Мол, НАТО, — спаси, помоги!
Россия — не просто соседи,
А, якобы, наши враги.
А я «нерушимый» припомню
«Республик свободных союз».
Живётся теперь нелегко мне.
...И горько, сквозь слёзы, смеюсь.

Как этот снег негаданный глубок,
А я увы, совсем не по погоде...
Сиди, душа, гляди на огонек
И вспоминай,что в жизни все проходит.

Тебе сейчас совсем не до меня,
А, я, поверь, не буду звать отныне...
Лишь серной спички злая трескотня,
там где когда-то был огонь в камине.

Душа,душа, куда идем с тобой...
Как наша жизнь,на легкий снег похожа.
Останься здесь и бодрствуй со мной,
Покуда не пройдет и это тоже.

«Несть, якоже прочии человецы» ( Лк.18, 11)

«Кому ты что хочешь доказать, ты что из другого теста?», - реплику, которую каждый из нас слышал в своей жизни. Особенно в пору своей молодости мы очень жаждали не походить на других и искали всяческие возможности, чтобы каким-то образом это показать и доказать. Мы присоединялись к всевозможным молодежным течениям (панки, рокеры и т. д.), когда нам существующие «группировки» молодежи приходились не по вкусу, то мы стали придумывать новые (готы, эмо и т. д.). Но все время нашей молодости мы стремились что называется выделиться из толпы.  

     Вечернее богослужение закончилось, и отец Петр, благословив своих духовных детей, вышел на улицу. Летний вечер ласково коснулся его щек теплым ветром. Батюшка с радостью подставил лицо под лучи малинового солнца и залюбовался удивительной палитрой цветов готовящегося к ночи неба. По тротуару в обе стороны сновали люди. Машины извивающимся потоком быстро текли по дороге.  После рабочего дня все торопились домой. Кто-то, погруженный в свои мысли,  проходил молча, кто-то оживленно беседовал друг с другом.

   Родила мать долгожданного сына. Рад был отец. А уж мать-то как была рада маленькому нежному комочку. Холили родители сыночка. Берегли его от болезней страшных. Подрастал, любую просьбу его выполняли. Да и то -  кто из родителей детей своих не балует? Да видно все меру знают. А им мера та была не ведома.
           Рос сын, и просьбы его с каждым днём росли, да множились. Баловником стал. Часто жаловались на его проказы соседи, но родителям казалось, наговаривают все на мальца, завидуют им, что красавец такой у них родился.
            - Смышленый-то какой! Да чудак весёлый, всё норовит подшутить, повеселиться.

Жили, были на небе мама-Тучка и папа-Дождь. И было у них много детей капелек. Один раз родители услышали, как самая маленькая Капелька хвасталась перед другими детьми. Всё хвалила себя, да расхваливала.

— Без меня и дождя не будет, все деревья и цветы пропадут и высохнут!

— Раз так, — рассердился папа-Дождь, мы с твоими братьями и сёстрами покатаемся на облаках, а ты одна сделай то, что всегда мы делали вместе. Омой и напои леса и поля, наполни собой засохший ручей в лесу, и не забудь на городском асфальте оставить небольшие лужицы — воробьям тоже надо свежей воды напиться и свои крылышки обмыть.

Первое, что увидел Аврамий, открыв глаза, был белевший в лунном свете четырехконечный крест. Он высился над ним, словно знамение победы Господней над смертью и силами зла. Вот только сам Аврамий лежал во тьме и сени смертной — в овраге за околицей Н. Избитый, полумертвый, побежденный. Но почему? За что? Господи Боже, почто Ты презрел дело рук Твоих?

Аврамий смотрел на Крест, белевший среди ночного неба, и молился Спасителю теми же словами, с которыми некогда Он Сам обращался с Креста к Своему Небесному Отцу:

— Боже, Боже мой, почто Ты меня оставил?!

Народец наш Иудам верит
И власть вручает палачам.
И приближает царство Зверя,
Забыв слова: «И Аз воздам…».

6 марта 2012
 

Снег растаял, слава Богу.
Снег растаял, снег растаял!
Жизнь проходит понемногу
В ожиданьях и скитаньях.

Жизнь проходит, жизнь проходит…
Тают годы, как снежинки.
Детства белый теплоходик
Скрылся в сумеречной дымке.

Теплоходик белый детства
Не вернётся в нашу гавань.
Что поесть, во что одеться –
Круг вопросов наших главных.