Бойся судить обидчика, укорять его, ведь он — твой благодетель, допущен Богом для очищения твоих грехов, для твоего смирения и терпения.
Схиигумен Савва
Можно искать оправданья,
можно обиды копить,
своим упиваться страданьем,
дверью хлопнув, уйти,
можно бросить в ответ
злые-презлые слова,
а можно — только серкет —
кивнуть и спасибо сказать!
КАРГА
— Что ты тут встала? — громким шепотом отчитывала меня старушка. — Разве можно стоять около подсвечника! И не трогай свечи! Уйди, уйди отсюда.
Я глупо улыбалась, кивала и уходила в сторонку от этой всегда ворчащей бабули. Но та снова и снова настигала меня. Словно лично я внушала ей неприязнь.
Что ж так бывает. Нельзя быть для всех милым. И не нужно.
Я просто стала избегать в храме её излюбленный уголок возле иконы святителя Николая. Чтобы поменьше с ней сталкиваться. Зачем провоцировать старушку?!
«В последнее время я часто думаю о смерти. Обычно такие мысли посещают меня ночью. Я лежу в темноте и думаю, как это — умирать? Я думаю: однажды какой-то мой вдох будет последним. И сердце перестанет биться. И душа покинет тело. И мне становится страшно. Потому что я не знаю, что будет потом.
Конечно, я читала книги, про то, что потом прилетают за душой ангелы и забирают душу на небо. Или, что потом будет свет и радость, и вечный покой. Но... мне все равно страшно. Ведь одно дело читать, а совсем другое — жить. Или умирать.
А может, во мне мало веры.
Или я слишком цепляюсь за жизнь».
«Взгляните на птиц небесных:
они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы;
и Отец ваш Небесный питает их.
Вы не гораздо ли лучше их?»
(Матф.6:26).
БОГ КАЖДОЙ ПТИЦЕ ХЛЕБА ДАЛ...
Бог каждой птице хлеба дал,
и кроху одну — мне.
Хоть я сегодня голодна —
её не смею съесть.
Ей обладать — в руках держать —
и помнить подвиг тот,
что даровал мне этот клад —
мой воробьиный рок!
И если будет недород —
не вспомню о крупе —
ведь изобилие моё
смеется на столе.
Мои запасники полны,
наполненны с лихвой,
я с крохою своей одной
владею всей землей!
GOD GAVE A LOAF TO EVERY BIRD
Спасибо, что мне не даешь улететь,
что держишь меня ты в руке - словно шарик -
за ниточку. Разве б могла уцелеть
я в небе бездонно-высоком? - Едва ли...
Спасибо, что вырваться мне не даешь,
порывам не веришь моим - как и ветру.
За нить привязав, ты меня бережешь,
растишь и лелеешь - и балуешь где-то.
Спасибо за то, что я всё же - лечу,
Хоть нить не даёт от земли оторваться.
Потом за полёт - жизнью я заплачу,
сейчас же любовью плачу - чтоб остаться
в руке твоей бережной. Шарик простой –
воздушный и легкий - надутый тобой.
Наконец-то!
Он поворачивает ключ в знакомой скважине. Аккуратно открывает дверь. Сдерживая нетерпеливое сердце, снимает пальто, вешает в его шкаф. Развязывает шнурки на ботинках. Привычным жестом ставит их под тумбочку. Одевает тапочки. И неслышно идёт в ванную комнату.
Он не любит суеты, всему должно быть своё время, считает он. Движения его размерены и чётки. В обычной рутине есть особый ритуал. Словно верность ежедневным привычкам вселяет в него надежду на бессмертие.
Тёплая вода согревает морщинистые руки. Он не смотрит в зеркало. Ничего нового оно ему не скажет. А то, что он — некрасив, всклочен и бледен, он знает сам. Ему шестьдесят три года. Уже не молод, но ещё не стар. Осенний возраст.
В ЭТИ ДНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ПТИЦЫ
В эти дни возвращаются птицы,
их немного — одна или две —
возвращаются, чтоб покружиться
напоследок у нас во дворе.
В эти дни небеса надевают
облаченье Июня — обман! —
Золотой они вид принимают
и нарядом скрывают туман.
О, притворство, заметное пчелке,
Я ж поверить могла бы тебе,
Благовидно ты, да вот только
правду скажут другие мне...
В детстве у меня не было рядом отца. Не было примера сильного мужчины. Мужчины, который бы решал, нес ответственность, приносил в дом чувство незыблемости и защиты. Моё детство и юность прошли в мире, где царствовали и царили женщины. Женщины-воспитательницы, нянечки, учителя, педагоги, женщины - логопеды, репетиторы. Мамины подруги, соседки, бабушки. Женщин было очень много, и большинство этих женщин были женщинами самостоятельными, уверенными в себе и ... одинокими. Это были восьмидесятые - девяностые годы, военные потери уже давно восполнились, но мужчин, по крайней мере в моем окружении катастрофически не хватало. Возможно, они были, но где-то на периферии, словно тени или миражи. Женщина же была главным героем в моем тогдашнем понимании. На ней держалось мироздание.
Когда я не могу заснуть, я накидываю на плечи теплый платок и иду на улицу. Я сажусь рядом с домом на деревянную скамеечку и просто сижу, глядя на звезды.
Каждую ночь я вижу что-то новое: маленькую падающую звезду, голубую комету или танец Млечного Пути. Я ни о чем важном не размышляю, а просто сижу и наблюдаю за небом. И тогда в моей голове рождаются разные истории. Их мне нашептывает ветер, освещает луна или поют звезды.
Обычно — это волшебные сказки, которые на утро я с удовольствием рассказываю детям.
СКАЗ О БОГАТСТВЕ
Раньше человек был очень богат — ведь ему принадлежал весь мир.
Утром для человека всходило солнце, даря ему свой золотой свет и тепло. И роса блестела бриллиантами на каждой травинке. Ночью же серебром светила луна и мерцали тысячи драгоценных огоньков звезд.
Человек глядел на своё сокровище, и был счастлив просто от того, что он живет на этом свете.
Но однажды человек подумал:
«Конечно, солнце, луна, звезды — это прекрасно. Но что они мне? Ведь я не могу их сосчитать! Я не могу их потрогать. Взять в руки. Они одинаково светят как мне, человеку, так и лесным зверям и птицам небесным».
СКАЗ О ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ
Однажды Бог сказал животным:
«Я создал человека, как венец этого мира. И человек был вам хозяином и другом. Но он ослушался Меня. И сердце его обозлилось. Потому Я отпускаю вас: теперь вы вольны и можете идти каждый своей дорогой».
Звери постояли немного, переминаясь с ноги на ногу, поглядели друг на друга, потом посмотрели на человека, стоящего вдалеке, и разошлись в разные стороны. Теперь им надо было самим добывать себе пищу и заботиться о ночлеге.
Но некоторые животные не тронулись с места. Их было не так много, но каждое из них было очень привязано к человеку. И теперь эти звери глядели на Бога. В ожидании.
Когда я не могу заснуть, я накидываю на плечи теплый платок, и иду на улицу. Я сажусь рядом с домом на деревянную скамеечку, и просто сижу, глядя на звезды.
Каждую ночь я вижу что-то новое — маленькую падающую звезду, голубую комету или танец Млечного Пути. Я ни о чем важном не размышляю, а просто сижу и наблюдаю за небом. И тогда в моей голове рождаются разные истории. Их мне нашептывает ветер, освещает луна или поют звезды. Обычно — это волшебные сказки, которые на утро я с удовольствием рассказываю детям.
Это было обыкновенное письмо.
Наверное, Женя когда-то сама писала такие письма. Бывшая одноклассница рассказывала о своих новостях: о престижной работе, многочисленных поездках за рубеж, о творчестве и об успехе. Она писала, что наконец-то добилась всего, что желала, и оттого счастлива. Очень счастлива, писала она.
Женька отошла от компьютера и посмотрела в окно. Серо. Ночью выпал снег.
Снег! Женя любила снег, но сейчас он вызывал в ней жалость и недоумение. В марте у него уже нет былой белизны и легкости. Он словно старое пожелтевшее от времени покрывало, которое хочется побыстрее снять и сменить на зеленое.
На детской площадке в джунглях разговаривают молодые мамы.
— Мой малыш как только родился, сразу пошел! — сказала жирафиха.
— И мой. — не захотела отставать слониха. — Он у меня очень самостоятельный!
А кенгуру промолчала, потому что еще носила сына в кармане.
Затем подумала и сказала:
— А мой зато очень хорошо прыгает!
я хотела Вас полюбить,
но не каждый камень пробить
может живой росток,
ведь моя любовь Вам не впрок.
я хотела быть на Вас злой,
но от злобы стал неживой
мой маленький слабый росток,
видно, злость мне самой не впрок.
так пускай о Вас ноет боль
в сердце моём порой,
и тогда оживет мой росток.
Боль моя и Вам будет впрок.
