Ты береги, храни любовь свою

Ты береги, храни любовь свою
От праздных взглядов, ложных слухов,
Когда судьба изменит колею
Под натиском лукавых духов.
Когда пропитан горечью твой хлеб, -
Любви поток становится сильнее!
В ком нет любви, тот безнадёжно слеп,
Царит в нём страх и нет его беднее.
Храни любовь всей злобе вопреки,
Неси свой крест, возложенный на плечи.
Любви огонь, как тайну, береги -
От первой до последней Встречи!

Каталась луна по небу...

Каталась луна по небу,
И светом ласкала явь,
И крохи бросали хлеба
Стыдливые люди, встав

Во всю их земную негу,
И думали, точно впрок,
Одарит их жизнь, в телегу
Впрягая скупой порок,

Душа томится...

В пути к небесному, в далёком прошлом,
Где тонкий луч едва касался глаз,
Рождалось сердце в трепете тревожном
И стал открытием прощальный час:
Когда душа, рождённая любовью
Навек прощалась с мёртвенной тоской,
И, обновлённая Святою Кровью,
Вдруг обретала Мир - любви иной.
С тех пор томится в ожидании Встречи,
Ей не найти покоя в дольнем сне.
И потому: болит, скорбит и лечит
Свою печаль в Небесной Красоте.

Американская тетрадь

 Перед поездкой необычная плотность событий: праздник за праздником, до радостного изнурения, до перехода на «автопилот». Вчера – храмовый праздник – Агапита. А накануне – Вознесение, совпавшее с памятью мученика Философа. Хорошо помню из Житий его страдание. Его, обнаженного, привязали к дереву и оставили на волю блудницы. Известно ведь, что ничто так не погашает благодать, как блуд, даже невольный. Но он откусил себе язык, выплюнул его женщине в лицо, чем ужаснул ее и привел в бегство, а сам болью погасил похоть. Невообразимо по нынешним временам и нравам! Впрочем, всегда невообразимо. Среди этих мыслей – сборы в Америку.

Не оракул я и не вещатель

Не оракул я и не вещатель,
И не знаю – с кем будете Вы,
Надоело мне слово “приятель”
В окончании каждой главы.

Сколько ж можно грустить беспричинно?
Мне наскучила Ваша печаль.
Напоследок пройдёмся мы чинно,
Друг для друга уже отзвучав.

Этот мир из мгновений...

Этот мир из мгновений: из точек,
роя точек – событий и чувств…
Он мерцает от вздохов и стука
одиноких озябших сердец.

Так живём мы без Бога, пока вдруг
… нас не клюнет с жаровни петух.
Задохнувшись от боли, ты ясно
осознаешь бессилье своё.

И тогда, заглянув в свою душу,
                  удивляясь её пустоте
и обломкам от «грозных» сражений
(где победа позорней, чем смерть),

«Как же так, – скажешь, – а достиженья,
мир и радость, успехи и труд?».
Для чего это всё?.. Всё ветшает,
вместе с нами рассыплется в прах.

Жизнь важна, если движешься к Богу:
к миру Высшего смысла, Любви.
«Я несу Тебе, Господи, душу,
помоги мне её донести!»

Просто жить!

Хотите — верьте, хотите — нет! Но эти строки напол-
нены такой позитивной энергией, кото-
рая способна понять, обнять и согреть всех, чьи глаза
соприкасаются сейчас с ними. Превозмогая понятное любопыт-
ство, согласитесь, хочется в это поверить, разузорить свою при-
вычную повседневность чудом воскрешения всего самого
дорогого и лучшего, что было в нашей жизни.
И именно в эту минуту оно может нас посетить, взывая к нам
лад молитвенного строя и возбуждая чувство Благодарения Богу за
все, что мы имели, имеем и чем будем еще владеть.
Эта предстоящая встреча посылает тепло жизненного потока,

Маски

Красивые маски на полке стояли,
и души себя среди них выбирали.

Одна же искала, искала, искала...
Себя не найдя, начинала сначала...

Подружки смеялись над нею в ладошки:
какая нелепость! красы в ней ни крошки!

Душа умывалась от горя слезами —
и всё хорошела: чертами, глазами...

Подружки, не видя к красе перемены,
по прежнему дружно жужжали, без смены.

Пока к ним царица однажды взошла:
как солнце прекрасны лицо и душа.

От солнца растаяли маски и лики —
безóбразным лицам страшны даже блики
красы настоящей.

                              То, ищущий, помни:
не маскам на полках, а Богу лишь вонми!

Евангелие в хранилище музея

Зарисовки научного сотрудника, работающего в фондах музея, в культовом отделе. 1982.                                                      

Удивительное состояние:
Как сожжённые мосты…
Словно в вечном состязании,
Словно вечные посты…

Открываются страницы:
Я, как будто, ворожу,
И Евангелие ложится,
Предо мной, где я сижу.

Ничего не понимая,
Что-то силюсь прочитать,
А свеча так быстро тает-
Не успела осознать...

Снова книгу закрываю-
Не понятен мне язык.
Вдруг, спиною ощущаю:
Строго смотрит Божий Лик…

И магически, вдруг, тянет
Вновь Евангелие открыть:
-Хоть куда уж жизнь пусть канет,
Но хочу источник пить!

Тятя

У Андрея детей было девятеро. Пятеро мальчишек, остальные –  девчонки. И жена-красавица. Осанистая такая, с тугой русой косой до середины спины – настоящая русская баба, как в сказке. Да и сам Андрей – мужик не промах. В плечах – косая сажень, борода с благородной сединкой. У таких мужиков любое дело в руках спорится, за что ни возьмется. И кузнец, и плотник… В селе, где они жили, краше семьи не было. Всем на зависть.

Уроки любви

Юлии Энгельгардт

Уроки Любви получаем до смертного часа.
До самой последней минуты, последнего вздоха,
До взгляда последнего, что обнимает пространство.
У чувств безграничных свой счёт, равноценный Эпохе
Прозрений. Они приближаются к сердцу  не сразу.
Проверка на прочность Любви - элемент постоянства,
Который не каждому нужен и даже опасен.
Но если открыта душа - мир подлунный прекрасен.
И Космос, как друг, тебя впустит для дальних полётов.
Любовь - это звёздный корабль с надёжным пилотом,
Летящий сквозь бездны Галактик.

Мой бестрепетный враг

Мой бестрепетный враг,
отравляющий тело и душу,
отнимающий хлеб
и святыню бросающий псам,
не злорадствуй, что врат
теснота неприступна - я сдюжу,
пыльный крохотный склеп
сокровенному слову "сезам"
доверяя. Но ты
не сдаёшься - сильнее объятья
ненавидящих рук,
смертоносен и твой поцелуй.
В чаше чистой воды
вымыв душу, и тело, и платье,
понесу и хоругвь,
и свой крест на засеянный луг.

Крошки из волшебной шкатулки. Кошка с собакой

Встретились как-то во дворе котенок и щенок. Заинтересовались друг другом, носы обнюхали и разговорились.
- Привет, - сказал щенок. - Давай дружить!
- Давай, - осторожно ответил котенок. - только сразу честно скажи: будешь смеяться?
- Обязательно! Обожаю веселиться! Мама говорит, это у меня "щенячий восторг".
- Да нет, надо мной смеяться не будешь? Дразниться не станешь, как мои приятели?
- А что их в тебе смешит? Мне кажется, ты симпатичный, - с улыбкой признался щенок.
- А ты присмотрись. Видишь: у меня глаза разные. Один желтый, а другой - голубой.

Не предай!

О творчестве В. Г. Распутина

Добро и зло в наше время поменялись ролями. Добро стало смешным и немодным. Зло преподносится как нечто естественное и необходимое. Добро теряет доверие. Зло обретает несокрушимое алиби. Кому-то удалось вывернуть мир наизнанку и убедить остальных, что так и должно быть. Этот новый мир, получивший название «постмодерн», отличает склонность к отрицанию и разрушению. Традиции и старые формы не могут восприниматься всерьёз постмодернистским сознанием, требующим уничтожения всего, что проникнуто традиционным пафосом.

Человек, добившись послабления своей зависимости от природы, не выдержал напряжения и решил удовольствоваться достигнутым. Как школьник, которому ради пятёрок надоело корпеть над учениками, забрасывает книги и отдаётся улице.

Страницы