В воинском и монашеском подвиге
пребывающим, посвящаю
Ревела-ревела да и уснула. Слышу – кто-то подходит, остановился на краю моей ямки, а это и не ямка вовсе, а старая воронка от большого снаряда – в этих смоленских местах была когда-то большая война и здесь вся земля изрыта была снарядами. Вот такая земляная рана до сих пор на поле осталась, хоть и заросла травой.
Отчим – суровый человек. Я его боюсь. Как ни стараюсь быть хорошей, но опять же нашкодила, и мне попало за милую душу.
Попало мне. И не скажу как, а с воем и ревом помчалась за речку, в свое убежище, к своей ямке. На дне тихо. По склонам травка низкая, и красные цветы цветут. Упала на траву и реву, а сама гвоздики эти полевые глажу и жалуюсь: «Цветики вы цветочки, красивые и веселые… Вам хорошо, все вами любуются, никто не обижает, солнышко вас греет, ветерок качает, а меня папка побил… и никто меня не любит…».
