Омилия

В Раю нераспятых нет,
Путь в горнее — крест и распятие.
Слепцы «покупют» билет:
Конечная точка — проклятие.

Льстецы покупают иуд.
Вне очереди — предающих
По сопке кровавой ведут,
И нет в той толпе отстающих.

В раю нераспятых нет.
Распятие — это победа,
В Раю — показавший Свет —
Господь, претерпевший это...
_______________________________________

* "В раю нераспятых нет" - слова преп. Силуана Афонского.

Спешу по улицам, а рядом
Проходят люди и молчат,
Вчера еще за снежным градом
Не видно было и плеча,

А нынче солнечная кротость,
И снова в лицах красоту
Ищу, как пчелка в сердца соты
Пытаюсь спрятать, что сочту

Надеждой, видно, расплескала
По капелькам и суету
Весна на лето, я устлала
Дорогу светом, свет потух

Уютная квартира на третьем этаже, 
Где можно не стесняясь ходить в неглиже. 
Пока мальчики спят, девочки варят суп. 
Запутавшись в мире, который если не туп, 

То груб: прикоснувшись к плечу жаркой волной 
Событий, тут же обдает ледяной коркой 
Из морозильника ненависти. Стеной 
Встает оглушительной. Поэтому. В норку 

Прячутся все. В сомнениях. Поколение 
За поколением. Серпы жнут на рассвете. 
Световой волной с неба. Излучения, 
Зафиксированные в почерке летом. 

Вопрос? Многоточие? Точка?
Нагие — перед Небесами…
Иконы опять мироточат,
А выводы — делайте сами.
Бессильным становится слово,
Да что тут изменишь словами?
Гвоздь новенький — в раны Христовы.
И выводы делайте сами…
По капле наполнилась Чаша,
Кровь плещется рядом с краями…
Кресты вырастают, как чаща:
Все выводы — делайте сами.

В зной ли, в стужу — одна лишь забота.
По ступеням… наверх… налегке…
Я звонарь. Мне звонить неохота.
Замирает веревка в руке.
Спящий спит. И не дремлет бессонный.
Бьется в колокол эхо грозы.
Что-то страшное за горизонтом,
И не менее страшно вблизи.
Перед кем же стою виноватый,
Не Иуда, не римский солдат?
Как и все, я оглох от набата —
Пустотой захлебнулся набат.

Он жаждет поклонения себе,

и этой жаждой брызжет, как слюною.

Пренебрегая правдою и мною,

он клянчит поклонения себе:

как нищеброд, просивший на коленях

в метро копейки — вроде на еду.

Я нищеброду подала, смущаясь,

а нынче не подам, уйду.

                  1.

Подножие Божьего Престола

«Я есть Лоза, вы — гроздья винограда…»
Приходят думы в сердце не спеша.
Святая Русь, от рая и до ада
Распахнута бессмертная душа.

Не потому ли стены крепостные
Всех сохранят (так было суждено).
Спят рядом вместе грешные, святые,
Цари, князья, седые, молодые,
И даже богоборцы — заодно…

Нет времени, чтоб к людям было кротко.
Но и за вами никакой вины
Крестьянский сын и убиенный отрок,
И воин неоконченной войны.

Я услышал музыку ветра
И был счастлив!
Я увидел пышные вербы
И был счастлив!
Я влюбился в траву на лугу
И был счастлив!

И взлетел мотыльком я над миром,
Чтобы всем рассказать в одночасье,
Что минуты я впредь не транжирю
И ценю своё дивное счастье!

Не гони меня прочь,
Я и сам незаметно уйду
Без навязчивых слов и отчаянных писем.
Чтоб себя превозмочь,
И быть с верой в ладу:
Обнадёжен, прощён, одинок, независим.

Проживу новый день
Без иллюзий, лишающих снов.
Сколько солнца ещё на лицо моё брызнет!
И раздумывать лень,
Будто всё сведено
Будет снова на ноль в слишком маленькой жизни.

Он смотрел на нее, немного досадуя и в то же время недоумевая:

— Почему она так быстро состарилась? Где та обаятельная женщина, которая покорила его, одинокого и неприкаянного двадцать лет назад? Где тот яркий румянец на щеках, где очарование больших светло-карих глаз? Где та стройность и миловидность — всегдашняя его гордость перед многочисленными приятелями и родственниками? Куда всё это подевалось? Он смотрел на неё с пристрастием мужчины — в комнате у окна в мягком кресле сидела совсем непривлекательная особа преклонного возраста. Она читала какой-то томик стихов, была бледна и задумчива. Что с ней случилось сегодня утром?

Настроение у Сергея было отвратительное, скорее, его можно было назвать «нестроением». Тяжелыми гирями на сердце висели два несовершенства — окружающего мира и собственное. Тут волей-неволей придет в голову мысль — сходить в церковь, неоднократно спасавшую прежде.

Подумано — сделано. Сергей быстро оделся, надеясь успеть на вечернее богослужение.

Направляясь от остановки к храму, он не обнаружил в себе привычного благоговения и радости от предстоящей встречи, а только желание избавиться от навалившегося уныния.

На подходе к церкви Сергей про себя отметил, что люди его раздражают. Хотелось скорее войти в храм, стать поближе к солее, чтобы не лицезреть опоздавших прихожан, снующих у икон и подсвечников.

Может быть неслучайно созвучны слова «успех», «успение» и «пение»? Вспоминаю цветаевское: успех — это успеть. И успевший, конечно, склонен петь от радости, переполняющей его душу. Так ангелы поют на небесах. Так поют влюблённые. Так поют счастливые.

Успение — это жизнь превратившаяся в песню. Жизнь, достойная воспевания, не подвластная тлению и смерти.

Наша земная жизнь — лишь ступенька к подлинной жизни, которая суть Песнь Богу. Таковой песней, песенкой, была маленькая кроха, которой предстояло стать Матерью Спасителя, когда её привели в Храм. Она, словно маленький ручеёк, была всецело устремлена к Богу. Со временем ручеёк превратился в полноводную благодатную реку, воды которой жаждали служения Творцу и людям. Господь избрал её по чистоте звучащей в её сердце песни.

Как то раз, лет двадцать назад, я поленилась пойти на праздничную Успенскую службу — устала, сил не было, хотелось поспать. Проснувшись, не находила себе места — было стыдно. И весь последующий день я читала Новый Завет. Страничка за страничкой, словно не могла насытиться. В какой-то момент незаметно для себя я стала фокусировать внимание на различных человеческих немощах апостола Павла. Обнаружив это, ругала себя, понимала, что это дурно, но снова и снова натыкалась на такие моменты. И когда я взмолилась к Богу, услышала внутри себя ответ: это не имеет никакого значения — все те слабости, что ты видишь, потому что «уже не я живу, но живущий во мне Христос» (Гал. 2:20) — слова апостола Павла.

Словно ведро холодной воды вылили на мою голову — так это было неожиданно. И важно. Благодаря тому опыту я сегодня хорошо понимаю, что имеет в виду, к примеру, прот. Андрей Ткачёв, когда говорит: «Некоторые христиане носятся со своими грехами, как курица с яйцом. Это тончайший вид мерзкого эгоизма, а не духовная жизнь. О Христе человек не думает, о ближнем не думает — думает только о себе, о своих добродетелях, которых в принципе нет и быть не может при таком состоянии ума».

Стремительно завершаются детские каникулы, а значит, пора собирать наших детей в школу. Покупать новые ранцы и портфели, запасаться тетрадками, ручками, карандашами и... терпением. Почему терпением? Потому что снова начнется учеба, а вместе с ней усилятся наши переживания об успеваемости чада, его опрятном виде в школе и т.д.! И кажется, что невозможно укротить эту волну переживаний, обрушивающуюся на нас с наступлением нового учебного года!

Поделиться своим богатым опытом и дать ответ на возникшие в связи с поднятой темой вопросы мы попросили многодетных священнослужителей и матушек Пермской епархии. Диакон Андрей Тихомиров, клирик Свято-Троицкого кафедрального собора г. Перми, отец шестерых детей, вместе с матушкой Ольгой согласился поговорить с нами о семье, детях и школе.