Сегодня всё чаще можно услышать рассуждение о том, что русская литература умерла, и что всё лучшее, что было создано в ней, осталось в 19-м и 20-м веках. Между тем, и в наше время создаются произведения, которые могут занять достойное место в ряду русской классики.
Одна из таких книг — роман иркутского писателя Александра Донских «Родовая земля», выпущенный в 2015 году рязанским издательством «Зёрна». Именно его недавно ушедший от нас Валентин Распутин сравнивал — ни больше, ни меньше — с шолоховским «Тихим Доном».
Роман охватывает период с 1914 по 1918 годы. События тех лет до конца нами ещё не изучены и не поняты; они требуют серьёзного осмысления и анализа, и в этой связи появление книги Александра Донских имеет особое значение, поскольку художественный метод исследования имеет свои преимущества: он даёт читателю возможность погрузиться в те обстоятельства, что называется, «кожей» почувствовать время, понять мотивацию поступков людей; сквозь призму отдельных судеб и целого народа постичь скрытые смыслы тех или иных исторических событий и явлений, дать им верную оценку и вынести исторический урок.
Роман не только ставит вечные вопросы — в лучших традициях русской классики, — но и даёт ответы на многие из них: ведь за последние 100 лет сама жизнь, расставив точки над i, ответила на многое из того, что так волновало наших соотечественников в позапрошлом веке. Автор наводит читателя на размышления о том, как разлад постепенно проникал во все сферы русского мира, как готовилась и удобрялась почва для принятия людьми общественной катастрофы, и существенную роль в этом разладе сыграл слом векового жизненного уклада и традиций, и — что самое страшное — потеря веры. В справедливой заботе о хлебе насущном, людей всё больше завораживала погоня за материальными благами, увлечённость земным, ложная идея построения рая на земле. Постепенно, поколение за поколением впитывали в себя яд русские люди, не замечая его разрушающего действия, а когда рвануло — оказались не готовыми противостоять злу.
«Родовая земля» — произведение многоплановое, панорамное, эпическое; при этом сама человеческая история, рассказанная автором, необычайно интересна и не может не взволновать: любовь и измена, преданность и предательство, чувство долга и безудержная страсть — сюжет завораживает читателя буквально с первых страниц и держит в напряжении до самого финала.
В центре повествования — семья Охотниковых: несколько поколений сибирских крестьян, крепких, успешных хозяев, сельской элиты. Автор знакомит нас с героями весной 1914 года, накануне Пасхи. Глобальные мировые потрясения ещё впереди, до начала 1-й мировой войны несколько месяцев, однако, семью уже раздирают личные драмы, и приносит разлад в семью младшее поколение Охотниковых — юные Василий и Елена, — что закономерно.
В своё время родители отправили их учиться в Иркутск, в гимназию, — с благой целью, с тем, чтобы, получив хорошее образование, дети помогли отцу в более успешном продвижении семейного дела. В результате герои попадают в чуждую православному духу и миропониманию среду, в которой царят праздность, нигилизм, безверие, пьянство, разврат. К этим искушениям века брат и сестра, оторванные от семьи, от родной земли и традиции, оказываются не готовыми, потому и легко подпадают под обаяние новых веяний.
18-летняя Елена мечтает о небывалой, великой любви. Окончив гимназию, она вернулась в село, но теперь жизнь в родительском доме, сельский крестьянский быт кажутся ей скучными и пресными; девушка томится в ожидании сильных страстей, ждёт своего принца. И такой принц есть, он совсем рядом: это жених Елены Семён Орлов — красавец, достойный человек; к тому же, любит её, готов носить на руках и сдувать пылинки. Казалось бы, как же тут устоять трепетному девичьему сердцу? Однако сердце Елены молчит, оно не откликается на любовь Семёна, — возможно, потому, что не может насытиться простым человеческим счастьем: ведь для этого нужно уметь принять счастье в свою душу, нужно уметь быть счастливой. А Елена не умеет: ей мешают её мечтательность, навеянные романами фантазии, экзальтированность. Подчинившись воле отца, она идёт под венец, но бушующая в её душе буря не может не найти выход, и должна, рано или поздно, прорваться наружу. Так и происходит. Неожиданно, — а может, и закономерно! — в жизнь Елены врывается тот, в ком, как ей кажется, воплотились все её девичьи мечты, кто заставляет сильнее биться её сердце; к тому же, княжеского рода — чем не принц! Елена уже замужем, она венчана, ждёт ребёнка, но возлюбленный умоляет её бросить всё и стать его гражданской женой. Молодая женщина в смятении; она мечется между мечтами и реальностью, между супружеской верностью и роковой страстью.
Брат Елены Василий переживает свою личную катастрофу; и катастрофы героев тесно переплетаются с катастрофой вселенской: война, революция, голод и, как кажется, полное расползание жизни из берегов. «Ошалела Россия, — тускло и невнятно, будто боялся этих слов или не доверял им, сказал Семён Орлов. — Видать, долгонько будет лечиться, коли уж самую себя не жаль».
Россия исцелится не скоро.
Но исцеление героев книги всё же происходит: правильная закваска, закладка, впитанные с молоком матери представления о добре и зле, правде и лжи, совесть, крепкие крестьянские — христианские — корни, не позволили им безвозвратно скатиться во зло. Пройдя через тяжёлые испытания, они, словно блудные дети, обретают утерянную веру, возвращаются из «страны далече» к своим корням — на родину, к своей родной, — родовой, как называет её автор, — земле как к прибежищу, как к источнику нормальной жизни. Автор словно даёт героям второй шанс, чтобы они, уже искушённые и мудрые, заново, с чистого листа выстраивали свои судьбы.
«Впереди совершенно ничего нельзя было рассмотреть, но Василий знал, что именно оттуда будет подниматься солнце. Вот ещё немножко — и взблеснут его лучи, размечут мрак тумана и ночи... ...Человеку же, если он хочет вступить в новый день, в новый год или век остаётся только ждать — ждать, веря, надеясь и любя, как заповедано».
Этот авторский оптимизм едва ли был бы возможен, если бы события описывались, что называется, «по горячим следам». Тогда, в начале 20 века казалось, что у России больше нет будущего. Однако за прошедший век жизнь многое расставила по местам: устояла страна, возвращается в сердца людей вера, а последние годы дают надежду и на возрождение России как великой державы, и на возрождение народного духа.
Интересна история создания романа. Около тридцати лет назад Александр Донских получил возможность ознакомиться с фондами маленького провинциального музея в Иркутске, где, по словам автора, «роскошно были представлены 19-й и начало 20-го веков».
«Помню: всюду стопки потёртых папок, фотоальбомов, вороха пакетов, мешочков, связок, рулонов, коробок, теснящихся по стенам стендов и чего-то, чего-то ещё и ещё, старинного, пропылённого, ветхого, самодельного. Всё-всё я дотошливо перебрал, переворошил, совершенно захваченный новыми для меня сведениями и свидетельствами, документами и артефактами, текстами и образами… Эти бумаги-свидетели удивляли, дивили меня, а порой даже до слёз умиляли», — вспоминает автор.
Он был потрясён открывшимся ему в документах богатейшим пластом жизни, человеческих судеб, истории страны. Соприкосновение с прошлым явило писателю удивительный мир старой России, Сибири; через пожелтевшие бумаги документов начали проступать живые лица людей, зазвучали голоса, каждый со своей особенной интонацией. Нахлынувший шквал информации заставил писателя не только по-иному взглянуть на дореволюционную Россию и людей, её населявших, но пробудил желание переосмыслить собственную жизнь, измениться самому, чтобы соответствовать высокой планке исконного русского характера.
«Для меня тогда важнее был не роман, а желание отчистить свою душу от скверны хандры, уныния, а голову, мозги — от всевозможных идеологических липучек, от наростов и копоти моей тогдашней суетной жизни. Мне хотелось стать лучше, чище, умнее, полезнее для людей. Я понял: важно трудиться душой, и она непременно засияет, и жить станет легче, когда внутри светло и просторно. И никакие внешние сумерки, а то и тьма не будут столь грозны и страшны, как раньше…»
Вот с таким внутренним самоощущением подошёл автор к началу работы над книгой «Родовая земля», в текст которой органически вошли некоторые реалии музейных артефактов.
Это полностью придуманное, отнюдь не документальное произведение, однако в диалоги героев попадали отдельные слова, фразы и даже фрагменты из музейных писем и документов; автор столь зримо описывает исторические реалии, а образы героев и перепитии их судеб воплотились в тексте столь живо, что у читателя складывается редкое ощущение, будто писатель чудесным образом, при помощи машины времени, побывал в той эпохе и лично познакомился с героями рассказанной в романе истории.
Как справедливо замечает литературный критик Наталья Свирцева, к роману после прочтения хочется возвращаться снова и снова. «Родовая земля» Александра Донских, — пишет рецензент, — несомненно, найдёт своего читателя. И читатель будет благодарен автору за чистую и лексически богатую русскую речь, за возможность, читая прозу, чувствовать и переживать, находить в произведениях ответы на свои, задаваемые себе, вопросы, за способность соглашаться или не соглашаться с ним, автором, а значит, жить, любить и верить».
«И день обязательно настанет, и непременно будет светло, потому что так заведено в мире».
