Тепло. Уютная кровать.
Ватрушки с пыла...
Мы как-то склонны забывать —
Но это было.
И нас делили в веке том
По цвету, расе.
Война. Берлин. Четвёртый дом,
Тиргартенштрассе.
В суровой памяти тот след
Ещё не стёртый —
Спустя каких-то сорок лет
Я помню твёрдо.
Мне думается, это неспроста,
Когда от страха применяют силу
Учителя, распявшие Христа,
Америка, распявшая Россию.
Серебряники брошены на пол
(Нет, не ищите в преступленьях нови),
Их соберут, и сядут на престол,
Европа вскоре купит «землю крови».
Завеса расползется, камень треснет.
На третий день Святая Русь воскреснет.
Цветам положено цвесть —
Певцам дарована песнь;
Героям — подвиг и честь;
Христовым — благая весть.
Святых дело — отвесть
горе от здешних мест.
Господи, помоги каждому,
укрепи Тебя жаждущих
жаждою.
Морозное. Седое. Синее.
Остывший кофе. Мягкий свет от фар.
Где фонари, сливаясь в линию,
Несут как силу молнии удар.
Погасло все. Рассвет за окнами:
Внезапный жар. Немыслимый толчок.
Рождественник зацвел волокнами,
Выстреливающими в мой висок.
Прицел, снаряд,
отработанная гильза —
развороченный дом,
вверх корнями трава.
Больной вопрос
о цене жизни
рыщет во мне —
не находит слова.
Ну, а если найдет,
кто услышит,
к кому говорить —
вкладывать в уши?
Исполнилось 70 лет с начала заседаний Нюрнбергского трибунала. На Западе дата не осталась без внимания. И не только из простого интереса к истории: всё слышнее голоса, выражающие сомнения в его итогах. А ведь именно процесс над нацистской партией заложил основы современной политики. Трибуналом был осуждён нацизм, и де-факто утвердился жёсткий запрет на любые крайне правые идеологии, что закрепило на Западе леволиберальную политкорректность. Последствия этого далеко не у всех вызывают однозначное отношение.
У нас принято считать, что нацизм был для Запада эксцессом, чем-то вроде временного умопомешательства. Однако непонятно, на каких основаниях можно так думать, кроме простого желания обелить Запад. Это стремление старое и свойственно не только русской культуре послепетровской эпохи, но и советской идеологии, которая по своим идеям была западнической. В СССР даже действовал запрет на обвинения в нацизме немецкого народа, ведь народ-труженик не виноват, что буржуазная верхушка потчевала его неким опиумом для усиления эксплуатации. Но нет ли в таком подходе сознательной натянутости?
Эти зимние вечера
Накануне — всегда похожи.
И привыкнуть давно пора,
Но, однако, никак не можешь.
Вновь паркуются, где нельзя,
Обнаглевшие иномарки,
И срываются, увозя
Срочно купленные подарки.
Словно редкостный бриллиант,
Покупает букет кому-то
Улыбающийся сержант,
Напевая: «Червона рута».
Мандариновый аромат
Над толпою кружит и дразнит.
Каждый встречный друг другу — брат,
Каждый встречный друг другу — праздник!
Ты опять за духовным советом?
Ну, какой я могу дать совет...
Записали зачем-то в аскеты...
Не подвижник я и не аскет.
Хочешь ты научиться молитве?
Только, мне ли молитве учить...
Я ленив, да и сердце закрыто...
Ум опутала помысла нить.
Снова ты о своём... Кто духовен?
Ну, зачем ты меня превознёс?
Я страстями как раб поневолен.
Тут рыдать бы... да нету и слёз.
Скульптура, изображающая открытуя книга со знаменитым стихотворением «Парус» Михаила Лермонтова, появилась в Пензе. Белоснежная рукопись располагается перед областной библиотекой, носящей имя поэта.
Появление такого арт-объекта напрямую связано с уходящим Годом литературы. Во всех регионах страны проводились различные просветительские акции, посвященные книге, чтению. Пенза не была исключением. Наоборот, она стремилась различными способами прославить печатное слово.
«Мне очень понравилась эта идея. Парус — символ чего-то чистого и нежного, а также движения и стойкости, — отметила директор областной библиотеки им. Лермонтова Марина Осипова. — Памятники книге установлены во многих странах мира. Каждое государство выбирает автора и материал, из которого изготавливается скульптура».
Мы не знаем, куда прилетит снаряд
Мы не знаем, когда это будет.
И хоть часто дома по соседству горят,
Ко всему привыкают люди.
Под обстрелом живем. Или — под расстрелом?
Вы за что нас приговорили?
Черные платки. А лица — белее мела белого.
Сыновей и мужей на войне убили.
Оправдания нет безумной этой войне.
Мир во зле, кругом смерти пир.
… Но идет Рождество. В темном небе —
просвет.
И: «Мужайтесь. Я победил мир».
Рассказано давно, как девы слепы,
А юноши утратили свой взор,
Нанизывают бантиками скрепы
На перекроенный в разбег простор.
Поют о сказке в узких панталонах,
Надменно по углам вразлет плюют,
На елочках бумажные короны,
У елок корни — пластиковый спрут.
Довольно лжи и сладких воркований
На поле оцифрованных идей,
Смонтировали сгорбленные краны
На сантиметры воли разглядеть!
А взор туманный и всегда обманны
Слова безумия в земли судьбе.
Оставим, это поле с дураками,
Для дураков шнырять и гладко врать,
И не дано им власти над годами,
Как и пред вечностью «умом» блистать!
Как лепту
бедная вдовица,
несу Тебе таланта боль,
иначе превратится
в тридцать серебренников
жизнь. Изволь
принять —
давай разделим
святую трапезу
из слов:
они душой уже зарделись,
они разделись
до основ.
Жизнь
досыта накормит чудом
голодных,
если примут дар.
И лепта станет
изумрудом.
Что за звуки? Где беда?
Кто посмел влететь сюда?
Появился самолёт:
в небе Венином пилот
совершает свой полёт.
Как? Зачем? Куда? Откуда?
Чья безумная причуда?
Здесь собака-задирака
очень страшная живёт.
Улетай, спеши, пилот,
не то съест твой самолёт.
Природа знак равенства вечность: чем дальше от наших, тем краше —
Весенней пасхальной стихирой вода по оврагам звучит,
И верба уже пожелтела, и каждый цветущий барашек
Едва ли теперь не мерцает что твой огонёк от свечи.
Дыхание тёплого ветра, волнуется лес воскрешённый,
Цвет чёрный меняет на бурый с отливами зелени ель.
И может быть даже старею, но радует глаз искушённый
Не что-то иное, а просто живое создание шмель.
Аристотель оказал влияние не только на философию, но и на богословие. Хотя отцы Церкви по-разному относились к этому мыслителю.
Вообще всех богословов первых веков христианства можно условно разделить на три категории: те, которые не любили философию и не попали под влияние ни одного философа; те, которые попали под влияние Платона, и те, которые попали под влияние Аристотеля. Есть, конечно, и те, кто в той или иной мере усвоил учение скептиков или стоиков, но таких гораздо меньше.
Наиболее значительный и известный из святых отцов, бывший под влиянием Платона, — блаженный Августин; наиболее известные святые, бывшие под влиянием Аристотеля, — преподобный Иоанн Дамаскин и отцы-каппадокийцы.
Правительство Греции одобрило закон о легализации однополых браков. 22 декабря 2015 г. в ходе голосования из 300 представителей однопалатного парламента республики 194 выступили за принятие законопроекта, 55 — против.
Премьер-министр страны Алексис Ципрас обратился к парламенту до голосования и извинился перед населением за то, что законопроект не был рассмотрен до сих пор. Ципрас обозначил начало нового пути для правительства и граждан Греции. «Теперь ЛГБТ-сообщество и его последователи увидят светлое будущее для своей страны», — сказал политик.
Первые однополые браки были зарегистрированы в Греции в июне 2008 года. Представители нетрадиционной ориентации обнаружили брешь в законе 1982 года, который не уточняет половую принадлежность людей, вступающих в союз.
Греция стала первой православной страной, узаконившей однополые союзы, и 26-й — среди европейских государств. Против принятия закона неоднократно выступала Греческая (Элладская) Православная Церковь, которая даже делала по этому поводу специальные заявления.
Павшая звезда на небосклоне
Радость обещает и удачу.
Звякнув, серебрушка на ладони
Дарит пищу и вино в придачу.
Просят для себя и ближних люди
Счастья от щедрот земного рая.
Каждый на своём получит блюде —
Вровень установленного края.
Постучался только — не вошёл,
был иль не был, кто теперь расскажет.
Ты как будто шёл, но не дошёл —
остановлен безыскусным стражем.
Я ждала, я так тебя ждала —
опустела. Отпустила даже,
хоть тобой одним жила. Была
безотказно верным персонажем.
Друг мой, стих, о чём же ты затих,
среди слов растерянно-ничьих?
«Искусственные народы». Не столь давно мы с содроганием столкнулись с тем, как малороссов — естественную и неотъемлемую часть русского народа — подменили «украинцами». Создается впечатление, что рождение несуществующих этносов из политических пробирок всегда происходит по одному и тому же сценарию. История подменяется исторической мифологией, жизнеспособность подпитывается агрессией по отношению к тому народу, от которого искусственный этнос пытается отпочковаться. А затем, с пугающей неизбежностью, рукотворное существо жаждет напиться настоящей людской кровью. Возможно ли поворотить деструктивные процессы вспять? Поворотить, пока не случилось непоправимого?
Автор и ведущая программы «Час писателя» писатель Елена Чудинова беседует с исполнительным секретарём русско-сербского братства Марией Мельковой. В студии пойдет разговор о попытках создания «черногорского народа» и том, как эти попытки, провалились.
Слово митрополита Калужского и Боровского Климента на круглом столе «Диалог писателя с эпохой».
Для людей, занимающихся литературной деятельностью, историей литературы, литературной критикой или обычного любителя литературного чтения, уходящий год не был обычным. Указом президента Российской Федерации он был объявлен Годом литературы. Это сделано для того, чтобы напомнить россиянам об исключительной важности литературного творчества для нашей культуры и его значимости в деле становления личности человека.
Но, наверное, одна из главных задач Года литературы — пробудить интерес российской молодежи к чтению хороших и качественных книг и популяризировать само чтение как путь духовного развития, и в то же время как форму досуга. Читать и понимать книгу, значить уметь владеть словом и удивительными возможностями нашего родного языка, который по праву входит в число самых выразительных и образных языков мира.
