Ворон обсмеял меня в пути:
время было — Солнце без пяти.
Ворон сам не знал ни дня, ни ночи,
просто голову шальным морочил:
время было — Солнце без пяти.
Сорок лет как я уже в пути.
Изменилась? Моисей глядит...
Локон солнечный в судьбу впряди
мойре старой — пусть добрее станет
и прядёт побольше светлых тканей.
Время стынет — Солнце без пяти:
есть минутки, чтобы доцвести.
У Мамы-Слонихи родились два сыночка, похожих друг на друга, словно две капельки росы. Одного звали Бо, другого Со. Пока они были маленькими и не задумывались о важных вопросах, им жилось весело. Повзрослев, Со стал всё чаще уходить в себя и грустить. Бо играл, как прежде, с другими слонятами, удивляясь странностям брата, а Со, казалось, что-то ищет и не находит. Его неудовлетворённость наконец стала заметна Маме-Слонихе.
- У тебя что-то болит? - спросила она у Со?
- Нет, - сказал Со, сдерживая слёзы.
Мама-Слониха забеспокоилась.
- Расскажи мне, о чём тоскуешь, - сказала она сыну, - вдруг я смогу помочь твоему горю.
Голос её был тихим, мягким, так что колючий взгляд сына округлился, оплавился от лучей, стремящихся из её глаз прямо в его глаза.
- Я хочу понять, кто я такой, - сказал Со!
- Тебе мало знать, что ты мой сын, что ты - слонёнок?..
Я видела бога забившимся в угол,
как малая пташка, как жалкий птенец.
Он в комнате детской рыдал среди пугал —
и в ужасе вторил: «Отец мой! Отец!»
Ведь маленький мальчик для глупого — мелок,
и всякому глупому радостна драка.
Не богом, так боком — обычное дело:
не знает никто направлений и знаков.
Там плакал ребёнок... Утешенный свыше
он всхлипывал реже и меньше дрожал;
и губы молитву шептали всё тише —
небесную птицу к себе он прижал.
Пусть синяя птица — обычная сказка —
богам на забаву придумана небом.
Волшебною песнью ребёнок обласкан,
и стала реальностью звёздная небыль.
3 февраля 2019
Я скучаю по тебе, мой друг стишок.
Ты ушёл — покинул «стадо» пастушок.
Говорил, но так недолго, так полно —
не успела разглядеть я полотно.
Обаял не до конца — недообнял,
приоткрыл лишь тайну счастья,
промелькнул.
Как прохожий у ворот, чуть постоял
и про тайну цвета солнца мне сверкнул.
26 января 2019
Игумену Серафиму
Собеседник Серафимов — Серафим,
он горит, огнём с другими не сравним.
В небе чертит он для путников маршрут —
крылья дарит, ждёт пока крылом взмахнут,
наберут потоки света — и взлетят,
ощутив хранящий сердце Бога взгляд.
20 января 2019
Человек поразительно не равен сам себе. И намешано в нём всякого разного с избытком, и сам этот избыток какой-то странный, непонятный, даже, кажется порой, ненужный — лишний... Всё ему чего-то недостаёт, что-то нужно и, как правило, то, чего нет и быть не может — разве только в грёзах... То счастья ему захочется, то любви... И что нормальному прагматику со всем этим делать — в наше-то время?..
Помнится, у Ю.Мориц было точное, но всё равно непонятное, ибо поэтическое, высказывание: «Душа — не мера, а избыток»...
А если сердце — в разрыв,
что делать с сердцем?
Ведь мир ему — верный взрыв
и ад инерций...
А что, если невтерпёж
и слишком больно?
Попробуй, не оттолкнёшь —
судьбы невольник,
неведомый друг другим,
небесный школьник —
попробуй, и всполыхнёшь
как богомольник.
И будет сердце — в разрыв,
и боль — как вечность,
раз птицей радужной взмыв,
царит сердечность.
22 декабря 2018
Под низким потолком не выпрямить души,
и даже объяснять не стоит что к чему.
Не пробовавший встать — не получал ушиб,
и не поверит он обзору птичьему.
Ах, этот низкий дом и этот ветхий хлам —
мне хочется бежать подальше от таких.
Дорога напрямик при свете тусклых ламп,
но голос-проводник в среде чужих затих.
11 декабря 2018
Нет, я, конечно, мимо не пройду,
на миг останусь и взгляну украдкой,
пытаясь вспомнить на каком году
жизнь перестала быть твоей загадкой.
Она, как птица, вырвалась в полёт:
не сфинкс, а феникс. Просто горстка пепла.
Ведь я ждала, когда же запоёт
твоя душа — и, пламенея, крепла.
Дорога птиц — дорога не для всех:
такая высь закружит понапрасну
любого, кто искал себе утех,
заискивая к путнику пристрастно.
Нет, я, конечно, мимо не пройду,
на миг останусь и, взглянув украдкой
на дерево дорог, склонюсь к плоду,
чтоб горечь мне сказалась манной сладкой.
4 декабря 2018
Я стала тем, чем видеть вас желала,
что вам дарила, тем сама владею.
Едва жива — тверда, как снег лежалый,
и всё ж хвалю погибшую идею.
Она цветком взошла на небосклоне
и распахнула сердце всем тревогам.
Но я звала того, кто к ней не склонен —
лишь песнею души моей растроган.
2 августа 2018
Оглохла, Господи, — и стала лучше слышать
всё, что не слышат, что не нужно здешним.
Уснула в бодрость, распростившись с внешним,
и утаила в мире то, что мира выше.
Обман настиг забывчивостью пёстрой:
всё знала, слышала, но забывала,
и только Богу руки целовала,
где в них впивался ужас мира острый.
18 ноября 2018
Ни тропочки... Ни листика, ни веточки...
Пути — Господни, а моих уж нет:
ни линии, ни точечки, ни сеточки.
Рассвет мне продал утренний билет,
но в мире полумер мой поезд умер,
и мой билет как будто обезумел.
Не совпадают имя и билет —
такой меня, как на билете, нет.
28 октября 2018
Хрустальный шарик или материк;
галактика — и та хрусталь,
хотя душа великая — как сталь.
Хрусталь, поверьте, очень многолик.
Душа — хрусталь: чужая и своя,
всё вдребезги в который раз,
хоть только что держал её, боясь
разбить и получить удар-отказ...
Ах, руки, вы и в трепете опасны —
не отыскав в заборчике зазор,
дадите повод огоньку погаснуть.
Откуда знать, сколь хрупок этот взор?
Волнительно дрожит моя рука —
тропинка к хрусталю всегда узка:
не прикасаться может? не губить?
Лишь сердце не теряет к сердцу нить.
Хрустальный шарик или материк;
галактика — и та хрусталь,
хотя душа великая — как сталь.
Хрусталь, поверьте, очень многолик.
25 октября 2018
Я для кого-то, может быть, еда:
как рыба или птица.
И что с того, что для меня беда,
едой его осуществиться.
Стремится жить всё то, что ем и я —
но без еды я умираю.
Себе еда — лишь грань небытия
или еды тропинка к раю?
Еда — всегда кому-нибудь беда,
беда, порой, кому-нибудь еда...
23 октября 2018
Горсть зерна бросаю в чьё-то небо:
— На, дружочек, может на потребу!?
Может зря, да кто ж теперь поймёт:
жизнь идёт в полёт или в помёт.
Страшен мор, но ныне и похуже
могут выдумать житьё досужие.
— Вот тебе, дружочек, мой глоток —
выпей на пороге, хоть чуток.
Сушат небо, сушат землю — злющие,
против них в упор поют поющие.
— Пой, дружочек, слово на потребу —
пусть дурное обратится в небыль.
10 октября 2018
