Омилия

Путь – понятие глубоко личное, если не принимать за него пути стандартизированных обществом потребления удовольствий. Где-то глубоко внутри человека горит искра, которая освящает бетонное основание цивилизации городов. И в свете этого огня коробки многоэтажек кажутся жалким подобием жизни, втиснутой в квадратуру лабиринта. Сколько не броди, упрешься лишь в стену. Выход лежит далеко за пределами расчетных нагрузок оснований прорезающих небо остроконечных вершин торжествующего однообразия бетонных клетушек “счастья”. 

От кормы разлетаются птицы, верные счастью летать, 
Им хватает и чести прожить без измен, и соленого мира прибоя,

Уплывать по воде от бетонного плена, точно восстать
В час, когда обманули, в миг, когда подошли к полю вечного боя. 

-Пап, смотри, подснежники!

-И как ты углядел, глазастый?,- удивился Володин, оглядываясь. Действительно, под окнами корпуса, на проталинке, под кустом, совсем незаметные, тихонько покачивались среди куртинки уверенных узких листьев белые цветочки.

-А листики у них- прямо как стрелы, да, пап?

Володин посмотрел.

-Да. И как сил- то хватает у них, такие нежные, а ведь сквозь снег пробились!

-Они как стрелы весны, да?

-Как ты сказал?

-Стрелы весны. Они маленькие, слабые, а всё равно бойцы. И я боец, да?

ГЛАВА 7. НА ОЗЕРЕ

Ну и напасть свалилась на бедную голову Ивана Тихоновича! Нет, право, вот и не верь после того в приметы. А началось все с того, как в лесу ни с того ни с сего завопила неясыть. И это-то утром, когда совы обычно спят. Иван Тихонович охотник бывалый, любой шорох в лесу может опознать, а уж крики птиц и следы животных – о том и говорить не стоит, охотник всё одно, что хороший пес, но от пронзительного крика неясыти у него по спине побежали мурашки.

               ***

Ослаби, остави, прости

Мои прегрешения, Боже,

Душа моя сбилась с пути,

Она заблудилась, похоже.

От крылечка до крылечка
Вокруг храма крестный ход
У меня фонарь со свечкой,
Ярко светит и не жжет.

Ночка непогожая
Солнца свет погас.
В небе матерь Божия
Помолись за нас,
Чтоб ночами длинными,
Не боясь- уснуть.
Матушка , родимая,
нас не позабудь.
Скоро стужа зимняя
Всюду заметет
И колючим инеем
Ветки обошьет.

Добры ангел, если  слышишь ты
Прилетай и я открою двери.
Защити меня от темноты
В ней живут чудовища и звери.

Ныне бесстыдству – воля,
Правит людьми корысть,
Зло разлилось, как море,
В суетном меркнет жизнь.

Чести удел осмеян,
Ядом сочится лесть.
Славой порок овеян,
Вместо прощенья – месть.

Полон горя отплыл кораблик

К островам громового счастья,

Вслед опять вот точили сабли

Командиры с волчиной пастью.

Нам порою бывает непросто.
Смотрим смерти лихой мы в глаза.
Души братьев, как звёздную россыпь,
Прячет кротких небес бирюза.

Согласно определению Священного Писания Церковь есть Тело Христово (1 Кор. 12:27). Как правило, мы воспринимаем данную характеристику Церкви как отвлеченное философское понятие. Мы приблизительно понимаем, о чем идет речь, но мало чувствуем онтологическую суть апостольских слов. И в этом отношении мы заметно отличаемся от верующих апостольской общины, которые очень ярко переживали эту важнейшую сторону природы Церкви.

Дорогие омилийцы и гости сайта! В марте выходит в свет моя новая книга. С разрешения издателя представляю пролог романа «Пророк и цари», неотредактированный вариант, потому как он мне нравится больше, чем причесанный и приглаженный.

Камнем рвалась с горы,
только б услышать
всхлип реки и стон
зимнего воздуха.

Слёзы высохли раньше,
чем звук достиг дна.

Стекло разбилось —
горе дробит всё,
как память и кости.

Шёпот ветра бежит,
не оставив следа.

Природы лучи и метели,

И бархат листвы золотой,

Мечты и желания Емели

Россия взяла на постой.

Молитва Юрия Кузнецова

– А вот, кстати, интересно, в чем именно заклю­чалась ваша редакторская работа?

– Конечно, Кузнецов все сам принес. Это было избранное. Серия «Поэтическая Россия». Была такая. Там фотография очень хорошая его, где он мо­лодой. Я настоял на ней, говорю: «Юрий Поликарпо­вич, давайте вот эту фотографию!» Ну, я все вычитал, конечно… Хотя он потом говорил, мы в такси ехали, что там есть опечатки все-таки… Есть. Но порядок он сам определял, я не вмешивался. У него как раз такая волна пошла: в «Худ. лите», в «Современнике», в «Молодой гвардии»… Три сборника.

Иногда ледяное «Спасибо»
Пробормочешь в ответ, как всегда,
И почувствуешь – мир этот зыбок,
А слова, вообще, ерунда.

Бабка Фроська завелась с утра: швырялась ложками, вилками, хваталась за ножик, крутила им у своего носа и кричала:

-Доиграетесь, чертяки, вот отпишу всё Ванятке, на улице жить будете!

Её дочка Люська и внучка Еленка метались возле неё с коробкой таблеток и кружкой сладкой воды. К вечеру бабка, скушав три тарелки позавчерашнего борща, миску овощного плова, успокоилась и уселась у окна.

- Ой ! -вскрикнула она.

В полутёмном дворе частного дома что-то зашипело, убегая к небу, хлопнуло и осветило округу. Послышались приглушённые крики, взрослый гогот вперемешку со смехом детворы. Поёжившись костлявыми плечами и подтянув узел маминого платка к подбородку, бабка Фроська, близоруко щурится, хмурит поседевшие брови и спрашивает саму себя:

Весна! Весна! Распутица-
Снегов прощальных спутница!
Ручей воркует с лужицей,
И сказочно тепло.

На градуснике нолики,
И солнечные кролики,
И зайчики и кролики
Запрыгнули в окно!

Прохожие волнуются,
Что гололёд на улице,
Лишь солнышко зажмурится -
На лужицах стекло.

Сосульки виснут лесенкой,
Капели звонкой песенкой
Весну встречают весело
С ручьями заодно.