Потеряли Азбуку

Потеряли звери Азбуку давно.
Разговаривать друг с другом тяжело.

Как общаться ослику ИА?
Знает он две буквы И да А.

И ворона вся печальная: КАР-КАР,
- Ой! Для птиц это такой большой удар!

ЖУ-ЖУ-Жу - в обиде матушка пчела:
- Насекомых вы забыли сгоряча!

Разругался весь лесной народ
Разбрелись: кто в лес, кто в огород.

Всем давно друг друга не понять!
На кого уж им теперь пенять?

Не теряйте Азбуку друзья,
Людям без общения - нельзя.

Вы составьте много добрых слов,
С каждым словом чувствуя любовь.

Не навреди

Когда идешь своей дорогой,
Когда горит огонь в груди,
Когда мечтаешь, пишешь, строишь,
Чужой душе не навреди.
Стремясь помочь чужому горю,
Рассеять тучи впереди,
Укрыть любимых от простуды,
Ты их душе не навреди.
Ты мудр и прав, ты прям и честен.
Но слабых строго не суди.
И, оказавшись с ними вместе,
Ты их душе не навреди.
Имеет право на ошибку
Любой из грешных на земле.
Все в этом мире слишком зыбко,
Но все, поверь, в своем уме.
У каждого своя дорога.
Дорога поиска пути.
Смири свой гнев, остынь немного.
Чужой душе не навреди.

Не могут сломить напасти...

Не могут сломить напасти,
Смятенье и боль подлога, –
Когда, отвергая страсти,
Душа обретает Бога;
Но если, не дав согреться,
Слепая хула скопилась,
Она оскверняет сердце,
Она отнимает Милость.

Достигнув заветной цели,
Удаче мы тянем руку.
Но годы спустя, оценим
Минувшие дни как муку.
............................
Не может тепла участье,
Коль здрав, привести к ознобу.
Не может наскучить счастье,
Коль счастье высокой пробы.

8.12.2010 г.

Лошадь Вронского

Я — лошадь Вронского,
и жизнь моя
ошибкою его
обречена.
Грехом
и промахом
успех
проходит мимо.
Падение
легко осуществимо.
Победа —
смерть:
я это чую, знаю,
но скорость
всё равно
я набираю.

Я — лошадь Вронского,
одной мне жить
невмочь.
Жаль, что нельзя
судьбу мне превозмочь.
Я так уверенно бегу
и так красиво,
но промах Вронского
проносит счастье
мимо.

Ах, Вронский,
не горюй!
Судьба моя
быть лошадью
твоей.

Совсем
не зря
зовут меня
Фру-Фру*...

Я —
лошадь Вронского
и потому умру.

* Фру-Фру  - от фр. frou-frou (шелест).

Ты веришь…

Ты так красиво, так легко идёшь,
Не замечая жадных глаз прохожих.
И лет на…много выглядишь моложе
Своих подруг, да и соседок тоже!
И вот ещё – ты ненавидишь ложь,
Терпеть её, корявую, не можешь!

Ты любишь снег и первый дождь весны,
Кленовый жёлтый лист обыкновенный.
Далёкие огни ночной вселенной...
И веришь в своё счастье неизменно.
Устав от всех – ты просишь тишины
И помощи у Ксении Блаженной…
2012

Я пришла...

Я пришла издалече. С любовью.
И упрямством уставшей души.
И склонились легко к изголовью
Листья вербы. Куда-то спешит

Мир, наполненный горькою правдой
Или ложью обманчивых глаз,
И всего только здесь нам и надо,
Как любить. Разве трудно сейчас

Стать чуть лучше, чем злые моголы,
что любили, как мы, матерей!
Вновь прозрачно и тихо - на долы
Падал свет от небесных морей.

Ведь всего только нужно, что верить,
Для меня нет желанней наград,
Я пришла ниоткуда - измерить
Всю длину этих улиц, что в ряд

Разбегались от центра вселенной,
Разлетались от боли сердец,
Есть ведь истина сути нетленной,
И не важно, позор иль венец

От людей в этом мире дарован,
Все людское – пустая молва,
где и правда томится в оковах,
И роднее бывает листва,

Чем слова, что порою как горечь,
Лишь тревожат наш хрупкий покой,
Так порою вечернею море
Все наполнится плотной волной.

Мы – садовники…

Беседы с родителями

“…некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает?
Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я не окопаю ее и обложу навозом, – не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее“.

Глава 13 Евангелие от Луки

Мы слишком много говорим, но мало делаем простых, угодных Богу дел. Мы заняты работой, собой. Мир, с его водоворотом подхватил и несет нас и, кажется, нет ни сил, ни желания плыть против течения.
Мы говорим, что у нас растет потерянное поколение.

Что есть Любовь?

Я вновь «К Корúнфянам…» открою,
С благоговением к святым.
«Что есть любовь?» – прочту запоем,
Трудом утешусь неземным:

…Любовь долгá и терпелива,
И милосердствует она.
Без зависти, не горделива,
Не превозносится, скромна.

И не бесчинствует, не злится,
Не ищет выгоды своей.
Не раздражается: сердиться
Вовеки не присуще ей!

Любовь не радуется, если
Увидит ложь перед собой.
Взмахнёт крылом, прольётся песней
При встрече с Истиной живой.

Всё покрывает, всему верит,
На всё надеется всегда.
Переживает все потери –
Всё переносит без труда.

Любовь вовек не перестанет,
Хоть и пророки замолчат,
И упразднится масса знаний,
И повернётся всё назад.

Тогда настанет Совершенство,
Всё обновится сразу вновь.
Займут законное главенство
Надежда, Вера и Любовь!

Из этих трёх – Любовь главнее,
На ней всё держится в веках.
Любовь об Истине радеет.
Любить, иль нет – в твоих руках!

Чужая вещь

Валька приходит домой раскрасневшийся, с блестящими глазами. В руках что-то прячет за спиной.
-Что там у тебя? – спрашивает мама в синем фартуке в горошек, встречая сына в коридоре.
-Ничего… - мнется Валька.
-Ничего? - удивляется мама.
Маму не проведешь! Валька вздыхает и показывает матери руки. Там, в его маленькой розовой ладошке, лежит и красуется машинка. У неё красные лакированный бока и темные зеркальные стекла. Загляденье! – любуется Валентин.

-Откуда у тебя машинка? – спрашивает мать.
-Во дворе нашел. – важно заявляет мальчишка. – В песочнице.
-В песо-о-о-чнице? – растягивает мама и снова глядит на машинку. – Красивая.
Валька тоже смотрит. Машинка кажется ему еще прекраснее. Гоночная, наверное, вон у неё какие фары круглые, а нос тупой – чтобы она не ехала, а летела! Сейчас как разгонюсь у себя в комнате, мечтает Валька. Мать же продолжает:
-Но ведь она чужая…Её, возможно, потерял какой-нибудь маленький мальчик.

Тени на тропинке рисовали

Тени на тропинке рисовали
Вечера прохладные следы,
Тихо по листве лучи стекали
Первой загоревшейся звезды.

Весело хрустел костер дровами,
Сон касался кончиков ресниц.
Дни роняли слезы за плечами,
Повергая душу мою ниц.

Пять талантов серебра, от Бога
В дар полученные, расточил.
Не заметил, как своей свободой
В узы смерти жизнь я заключил.

Невечерний свет ласкал вершины,
А в душе холодный мрак царил.
В бой готовы Ангелов дружины
Против легионов темных сил.

Поле битвы оценил Архангел,
Но приказ начать не отдавал;
Слушал все, что говорил мой Ангел,
С ликом строгим на меня взирал.

Слезы первые в огонь упали,
Покаянья потекли слова,
Трубы ангельские заиграли,
И бежала демонов орда.

Утро капли янтаря роняло
На ночную темную лазурь.
Милость Божью сердце прославляло,
Тишину вкушая после бурь.

4.02.2012 г.

 

 

Строгая Любовь и обидчивые христиане

Тот великий диалог, в котором на вопрос Христа «вы за кого почитаете Меня?» Петр ответил: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:16), был предварен не менее важными словами.
Господь спрашивал: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?», и ученики отвечали, что одни почитают Его за Иоанна Крестителя, другие – за Илию, а иные – за Иеремию или иного от пророков. На эти упомянутые имена стоит обратить пристальное внимание.

Все трое были сильны в духе, жестки в слове, гонимы людьми. Что в них напрочь отсутствует, так это дух льстивого ласкательства и человекоугождения. Они не чесали слушателей за ушком и не облизывали их, как кошка-мать – свое потомство, но к ним скорее относится сказанное: «Я поражал через пророков и бил их словами уст Моих» (Ос. 6:5).

Не хитри, в беде помоги

Трудится лесной народ. Все звери, птицы большие и малые заняты делом. Жучки, паучки и те в работе. Кто запасается на зиму кормом, кто норки чинит, а кто и новые строит. Лето в разгаре, но скоро тихим шагом в лес войдет осень, а вместе с ней и ненастная погода. А там не далеко и до зимы. Поэтому зверьки работают без устали. Шумно в лесу. То ёжики в траве зашуршат: они грибы да ягоды собирают на зиму. То с орешника веточка упадет. Там белочки — трудяги прыгают, снуют, орешки на зиму прячут. То у молодого дуба шум стоит жужжащий. Это, пчёлы последний нектар собрали, тоже к холодам готовятся.

Новости из древнего Рима

Мы проходим по жизни, не останавливаясь, как скорый поезд мимо полустанка. И всюду нас окружает печатное слово. Буквы, сложенные в слова, в виде рекламы загораются даже ночью, когда, казалось бы, читать невозможно…

Если бы в Древнем Риме были газеты…

В том самом Риме, куда вели все дороги, где люмпенам раздавали бесплатный хлеб от императорских щедрот, где можно было без труда потеряться, словно ты маленький ребёнок, оказавшийся на восточном базаре.

Хотя, что значит «если бы были»? Газеты в Риме были.

Начиная с Цезаря, на стенах домов вывешивали листочки с ежедневной важной информацией. Листочки назывались «Ежедневные дела римского народа».

Они тогда не назывались газетами, потому что ещё не было ни Венецианской республики, где появилась пресса в современном виде, ни мелкой монеты с изображением вороны, которая называлась gazzetta и которую платили за ту первую газету в истории.

А в Риме за новости не платили. Они были бесплатны, как дармовой хлеб и кровавые зрелища.

Рынок, люди, ветер, мусор, шум...

Рынок, люди, ветер, мусор, шум…
Взять тюльпанов жёлтых — но цена?!
Рожи!
Звёзд — бесплатно — небо. Время — к двум,
В тишину уходит тишина,
Боже…
2012

Свои и чужие

Так мир поднебесный устроен,
И ложь – что предложат взамен:
Свои ищут в доме покоя,
Чужие – лихих перемен.
Свои берегут и лелеют,
Что дорого и навсегда.
Чужие не жнут и не сеют,
Их правда – разбой и беда.
Чужие – истцы революций,
Вожди бунтарей и невежд,
Радетели лже-конституций,
Крушители ясных надежд.
И вот, изменив, переделав,
Замодернизировав в прах,
Они пожинают в пределах
Земных безнадежность и крах.
И нету им сопротивленья,
И рвем за струною струну.
Как быстро «благие стремленья»
В базар превратили страну.
…Содомской повеяло серой,
Нас бьют по лицу и под дых.
А мы спекулируем верой
В руинах достоинств былых.

Полонез Огинского

Был праздник Троицы – памятный день сошествия Святого Духа на апостолов, учеников Христа. Православный народ не спеша выходил из небольшой церкви у старого кладбища. Освещённый и согретый утренним июньским солнцем, дворик был чист и уютен. Огромная липа в его центре пышно зеленела и скрывала в густой листве радостно щебечущих птиц. Прихожане несли в руках букетики душистых трав. Эта давняя традиция придавала душе особое праздничное настроение.
Сегодня возле церкви многолюдно. Некоторые приехали на праздник из близлежащих сёл. Скоро я заметил высокого, стройного мужчину в костюме и широких тёмных очках. Выйдя из храма и перекрестившись, он, не спеша, направился к распахнутым воротам. Там его строгая, худощавая фигура остановилась. Наши взгляды встретились, и мы приветливо поклонились друг другу.

В храме

Под высокими сводами недавно выстроенного храма начиналась воскресная служба. Зодчие только приступили к росписи внутренних стен и сводов, поэтому внутри стояли леса. Богомольного народа, как всегда, было много, некоторые стояли на балконе, где пел хор. В этом известном в столице храме я бываю не часто, но сегодня здесь у меня должна состояться встреча с известным православным певцом и композитором В.

Отдав записки, я прошёл приложиться к центральной иконе и встал слева, где верующие выстроились на исповедь. Встав в конце длинной очереди, которая во многом состояла из молодёжи, я старался не отвлекаться от молитвы, «в голос» со всеми петь «ектинии» и возносить мысленные прошения к Богу. Но как ни старайся, при большом скоплении народа взгляд не убережёшь. Близко со мной, слева и чуть впереди стояла девушка, лица которой мне не было видно. Она аккуратно и неспешно крестилась и клала поклоны. На её головке была тёмная меховая шапочка с множеством тонких хвостиков сбоку. Сзади из-под шапочки спадали белые прямые волосы. Девушка несколько раз оглянулась назад и в сторону, словно кого-то искала, и продолжала молиться.

Дети чужими не бывают

В киевском лицее №38 прошла презентация аудиокниги «Илья Муромец и Сила Небесная».

Сегодня часто говорят о чудесах. Когда к месту, когда не очень.
Но вот, среди повального прагматизма, взрослые люди вдруг записывают на диск детскую книжку, и сами, рассказывая об этом, сияют как ёлочные игрушки, Тут и вправду, думается о чуде.

В группу, дерзнувшую жить не по общим унылым законам прибыли, вошли следующие лица. Писатель Юрий Лигун (автор романа «Илья Муромец и Сила Небесная», по которому создана аудиоверсия книги). Заслуженный артист Украины, солист Национальной филармонии скрипач Герман Сафонов (он же руководитель студии звукозаписи, исполнитель музыки, звукорежиссер). Издатель Александр Антропов. Композиторы Виталий Калиновский, Михаил Крымов, Игорь Чуб. Актриса театра «Колесо» Ольга Радчук, чьим голосом заговорили герои.

Страницы