То ли ветра тогда дули такие вольнодумные, все с Альбиона. То ли грипп куриный тому виной? Или свиной? Не знаю. Но факт остается фактом. Завелась в одном стаде овца паршивая, просвещенная. И что ты будешь делать?
Прибежал к «барину» растерянный повар, по совместительству пастух. «Все, — говорит, — блюд из баранины больше не будет, баста! Бараны теперь тоже умные. Говорят, нет такого закона, чтобы в угоду собственному чреву душу живую изводить».
(По мотивам одноименного рассказа О'Генри)
– Подруга плоха! И сказал нынче врач,
Что шансов почти уже нет. –
Сусанна рыдала.
– Не надо, не плачь, –
Жалел ее старый сосед.
- На наш облетающий плющ за окном
Без устали может смотреть:
Внушила себе, что с последним листом
За нею придет ее смерть.
- Одни только глупости в ваших мозгах:
От листьев взялись помирать!
Да ну вас! От сырости ломит в ногах,
Пойду-ка я, барышня, спать.
Давным-давно в далекой восточной стране жил звездочёт. Волосы и борода у него были седы как Млечный путь, а глаза светились, словно две ясные звездочки. Никто точно не знал возраста звездочёта, но люди полагали, что он живет на этой земле уже не одну сотню лет.
Звездочет был старым и мудрым: на любой вопрос он быстро находил ответ. По карте небесных светил и созвездий, а также по движению планет звездочет мог точно определить, когда у лошади родится жеребенок, и отчего у царя болит голова. За этот дар многие люди считали звездочёта волшебником или — волхвом.
Я думал, что в церкви – боги,
А там оказалось – люди.
Сварливы они и строги -
Грехи всё чужие судят.
Я думал – поставлю свечку
И будет в судьбе обнова,
Замолвлю Христу словечко
И заживу фартово.
Я думал, проблемы разом
Исчезнут – напишешь требы.
Я к Богу несу «заказы» -
Побольше всех благ мне бы.
Я думал, что в церкви просто -
Кулич освятил пасхальный...
А храм – это веры остов,
И к Богу путь скорбный, дальний...
История второй дуэли на Чёрной Речке не столь знаменита, скорее всего известна только кругу литературоведов-филологов, тем более, что имя одного из участников этой дуэли было на многие годы изъято из литературной жизни России и насильственно вычеркнуто из памяти русского народа. Возвращено это имя в жизнь, а также его замечательные творения русской литературе, увы, только после 1989 года, во времена «перестройки и гласности». Вторая не столь «знаменитая» дуэль на Чёрной Речке произошла 22 ноября 1909 г через 72 с лишним года после первой (Пушкин — Дантес) между двумя поэтами, если не друзьями, то вполне расположенными и ценившими друг друга на тот момент Николаем Степановичем Гумилёвым и Максимилианом Александровичем Волошиным.
Чёрным пятном на белом -
Жизнь изменила цвет.
Души, сердца – под прицелом,
В каждом мгновенье – след.
Мир оставляет раны,
Тянут грехи ко дну.
Мирной войны ветераны
Прячут свою седину.
Белым пятном на чёрном -
Бог покрывает боль.
Станешь врагу покорным -
Вкус потеряет соль.
Целясь в цель,
обретаю слог,
голос-логос.
Как будто Бог
слово дарит
и цельность вмиг.
Ветхий днями
меня настиг.
Целое,
белое —
пелена.
Проступает
пути
вина.
Логос — суть,
голос — путь:
не
свернуть.
Так называется один из рассказов Леонида Андреева. Как-то пролистывая томик писателя, я задержался глазами на этом произведении и невольно стал его перечитывать. Если в двух словах, ангелочек — это восковая игрушка с елки, которую для бедной детворы устраивали преуспевающие Свешниковы. Сашка, герой повествования, эдакая блеклая, но упрямая травинка из подпола, влюбившись в светозарного ангелочка, увидев его на Рождественской елке, буквально выклянчил игрушку у хозяев, стоя на коленях. И трепетно принес домой. Когда ворчливая мать, наконец, угомонилась на своей кровати, отец с сыном подвесили ангелочка за ниточку на заслонку от печки над кроватью, чтобы лучше можно было любоваться им. Весь Рождественский вечер смотрели они на удивительно изящную, тонкую игрушку, чье-то чужое счастье, думая каждый о своем.
Он боится панически смерти
И кричит от малейшей боли.
О загробной жизни не смейте
Никогда говорить ему боле.
Он старательно держит диету,
Очищает все органы скопом,
Отстоит и молебен, при этом
Сверит жизнь свою по гороскопу.
Он – слуга своей собственной воли,
У Божественной – низкий рейтинг…
Он душевной не ведает боли,
Но боится панически смерти.
1.
Того, кто стоять не может, — жаль,
но противен тот, кто стоять не хочет.
Кто не хочет, тот и не может.
Потому что не хочет. Но ведь не может.
Если бы он захотел...
Но ведь не хочет...
Жаль его? Да!
Но противно.
2.
У кого есть рот — говорит,
у кого есть глаза — смотрит,
у кого есть уши — слушает.
Жаль, что больше всех говорит тот,
кто не смотрит и не слушает.
Заключительный этап существования Пастырско-миссионерской семинарии при Григорие-Бизюковом монастыре Херсоно-Одесской епархии охватывает революционные 1917-1920 гг. Факт пребывания в семинарии и монастыре преподавателей и насельников, просиявших подвигом мученичества и исповедничества, общеизвестен, однако представляется немаловажным выявить 1) максимально полный список лиц преподавателей семинарии и насельников обители, стойко исповедавших веру Христову в годы гонений, как прославленных в лике святых, так и не прославленных, 2) обстоятельства жизнедеятельности монастыря и семинарии в 1917-1920 гг., а также в 1921-1922 гг., когда монастырь был обращен в приходской храм, 3) свидетельства исповедничества и мученичества преподавателей и братии на территории монастыря в 1918-1922 гг. Немаловажным представляется также устранение ошибок и стереотипов, связанных с историей монастыря и семинарии в 1918-1920 гг.
Маленький Вуук живет в городе. На Аляске тоже есть города. Там гудят машины и автобусы, взрослые спешат по делам, и дети с ранцами идут в школу. Вуук пока в школу не ходит. Он пойдет в следующем году. А сейчас он собирает свои вещи.
Альбом для рисования, цветные карандаши, гоночная машинка, старый папин барабан,…что ещё ему может пригодится? Вуук осматривает комнату. Плюшевая собака? Или конструктор?
— В деревне тебе скучать не дадут! — улыбается мама. — И для игрушек совсем не будет времени.
— А что я буду там делать? — спрашивает мальчик.
— Аппа1 тебя займет. — уверяет отец. — станешь настоящим алеутом2!
Вуук завтра отправляется в своё первое путешествие. Он едет к дедушке и бабушке на Рождественские праздники.
От обычного захоронения некрополь отличается известностью захороненного лица. Сама по себе могила для каждого православного христианина есть место молитвы, заупокойных богослужений, поддержания захоронений в благопристойном виде [1, 42]. Благодаря общественной значимости некрополей священнику, миссионеру, церковному педагогу и православному экскурсоводу легче пробудить интерес у слушателей и, пользуясь возможностью, затронуть темы основ православной веры, загробной участи, заупокойных богослужений, важности поминовения на Литургии [2, 51], истории Церкви и государства, подвижничества и святости.
На Северной Бериславщине к особенно известным могилам, массовым и одиночным захоронениям относятся некрополи Григорие-Бизюкова монастыря, Каменской сечи, храма Покрова Пресвятой Богородицы с. Качкаровка и руин храма Архангела Михаила на территории прежнего расселения с. Меловое (теперь Мыловое), перенесенного через залив Днепра после затопления котловины Каховского водохранилища.
Знаешь, любить – это, очень не просто…
Взрослым – не просто. С годами душа,
Не омываясь, греховной коростой
Так зарастает, что трудно дышать –
Души забиты по горло – у взрослых…
Дышит любовь лишь в душе малыша.
Слышал ли ты аромат малыша?
Ландышем, росами… нежно и просто.
Чу… он едва уловим…, но не взрослым!
Взрослая вряд ли услышит душа.
Та, что по горло…, привыкла дышать
Едкостью – паром гниющей коросты.
Вырубали аллею –
Расширяли дорогу,
О потомках радея,
Отлагая тревогу.
Чахнет зелени семя,
Смог накрыл города.
Мы приходим на время –
Губим мир навсегда.
3.03.2011 г.
Загусне біль, загусне втома,
І піде білий-білий сніг.
Гілля, немовби непритомне,
Тамує спогади рясні.
Хиткий мій світ двокольоровий
Сидить сорокою в траві.
Була б лиш матінка здорова,
І молитви були живі…
Прокинусь вранці та безшумно
У просвітлілий вийду двір.
П’янке повітря щось віршує,
Думки вселяючи нові.
Нахилився паркан на дорогу,
Надивитись хотів вдалину,
Там дерева стоять одноногі,
Одягнувши гілля в сивину.
Замела хуртовина пороги,
Кволо хвірткою вітер скрипить,
І хатини – неначе барлоги,
І життя в них не схоже на мить.
Если не купили вам пирожное,
И в кино не взяли вас родители,
То из дома уходить обиженно
Не спеши, есть средство эффективнее.
Лучше пригрози им строгим голосом
Позвонить на «телефон доверия»,
Зарыдают громко мама с папою,
Станут делать все, что пожелаешь ты.
Ну, а если строгое внушение
Вдруг не вразумило папу с мамою,
То звони скорее доброй тетеньке,
Объяснит она, как пишут жалобу.
И потом в приюте с ликованием
Будешь наблюдать в окно с решеткою,
Как рыдают горько мама с папою,
Как жалеют, что тебя не слушались.
(2010г., стихотворение написано для статьи «Вредные советы от ювеналов»)
Сквозь толщу тёмных облаков
За переплётом снов,
Я жажду видеть яркий свет -
Иду на вечный зов.
Глаза из прошлого глядят,
Слова ещё шумят.
Я жажду истины святой -
В ту глубину мой взгляд.
Я погружаюсь в тишину,
Чтоб победить войну.
Я жажду волю Бога знать
И быть рабой Ему.
Д. Фонвизин включил в рукописный журнал «Друг честных людей, или Стародум» (не опубликованный при его жизни) вызвавший восторг Пушкина «Разговор у княгини Халдиной». В нем Пушкин увидал не столько сатиру, сколько правдивое бытоописание — живую картину нравов XVIII века». Статья сия замечательна не только как литературная редкость, но и как любопытное изображение нравов и мнений, господствовавших у нас лет сорок тому назад. Княгиня Халдина говорит Сорванцову «ты», он ей также. Она бранит служанку, зачем не пустила она гостя в уборную.
