Устала Родина от дрязг,
Устала слышать брань людскую.
Пора бы уж убрать всю грязь,
И болтовню прервать пустую.
Она, как МАТЬ, кормила всех,
И берегла сынов и дочек,
И со слезой несла свой грех,
Читать учила между строчек.
Всё было! Всё пережила.
Прощала всех и доверяла.
Но на коленях НИКОГДА
И ни за кем не ковыляла.
Если бы был в те дни Гидрометцентр, то в его сообщении по Средиземноморью был бы прогноз о штиле. Но пророк ступает на борт корабля, и стихия встает на дыбы. Потому что многое можно предсказать, но только не реакцию Бога на поведение тех, на кого Бог внимательно смотрит. Вот ни с того, ни с сего потемнел небосвод и ударила молния. Сотни авиарейсов вдруг отложены на неопределенное время. Мы можем привычно ругать в это время синоптиков за ошибку в прогнозе. Но быть может это новый Иона решил лететь куда-то, прочь от места, куда посылает его Господь? И вот сотни тысяч людей остались на земле, и спят, скрутившись на неудобных креслах аэропорта ради непослушного пророка пока последний не образумится. Так можно думать, если мы непросто читаем Библию, но пытаемся усвоить себе способ библейского мышления.
Голод по всей земле при Иосифе был ради того, чтобы, понуждаемые пустыми желудками, пришли в Египет за хлебом Иосифовы братья.
От сплетен соседских бабусь
Страдает какой-нибудь дядя,
А я почему-то не злюсь
На бабок всезнающих глядя.
Я с Музой гоняю чаи
Часами, и горя не знаю.
Все мысли худые мои,
Как змеи, шипя, уползают.
Затишьем весны поглощён,
Не помню о старой обиде,
И хочется в жизни ещё
Хорошее что-то увидеть.
120 лет назад перестало биться сердце Николая Семёновича Лескова (1831–1895). 5 марта 1895 года самобытнейший писатель русский ушёл из жизни, сбросил надетые на него на земле «кожаные ризы». Однако духом своим и талантом он живёт с нами. «Думаю и верю, что „весь я не умру“. Но какая-то духовная постать уйдёт из тела и будет продолжать вечную жизнь», — писал Лесков 2 марта 1894 года — за год до кончины, цитируя пушкинский «памятник нерукотворный».
Главную свою задачу писатель видел в том, чтобы возжечь в людях «проблески разумения о смысле жизни» (XI, 477), чтобы «что-нибудь доброе и запало в ум» (XI, 472) и сердце читателя. Это «доброе направление» замечательный художник слова связывал с христианством, с Новым Заветом, отмечая: «я имел в виду <…> важность Евангелия, в котором, по моему убеждению, сокрыт глубочайший смысл жизни» (XI, 233). О «важности Евангелия», в котором «есть всё, — даже то, чего нет», Лесков размышлял, говорил и писал постоянно — начиная от первой публикации и до последних дней своих.
Ах, весна, поспеши, если это возможно,
Приходи, твоего возвращения жду!
Для тебя я открою окно осторожно,
Чтоб увидеть, как ты закружилась в саду.
Чтоб увидеть, как снег разольётся слезою,
Соберётся в ручьи, убыстряя свой бег,
Чтоб увидеть, как небо сверкнёт бирюзою,
И опустит оттенок на искристый снег.
Валерий Залотуха, писатель, кинодраматург, автор сценария к фильмам «Мусульманин», «72 метра», «Макаров» и др., написал роман «Свечка», который вышел в этом году. Прихожанка, принимавшая участие в издании этого двухтомника, принесла мне два увесистых нарядных «кирпичика», каждый почти в тысячу страниц: «Будете читать?» Я принял роман с благодарностью, но поначалу, признаюсь честно, отнесся к нему скептически. И дело даже не в объеме повествования, которое диаметрально противоположно наличию свободного времени, а в моем недоверии к современным авторам. К счастью, я начал читать с начала второго тома и... утонул в повествовании с головой... Отложив второй том, я принялся за первый и — прочитал все «от корки до корки». Удивительный роман, жесткий, проникновенный! Я не считаю, что Православие — это баба Капа в пегом платочке, которая строго следит за тем, чтобы каждый зевающий крестил рот (чтобы не влетел туда бес), чтобы на Усекновение главы Иоанна Предтечи не взять в руки ничего режущего и не съесть ничего круглого; которая каждое промывание костей ближнего сопровождает магической присказкой: «Прими, Господи, не в осуждение, а в рассуждение!» Но и меня коробили некоторые пассажи романа. Не со всем я был согласен, по ходу чтения у меня появлялись вопросы к автору и, оказывается, и автор терпеливо ждал, когда я закончу чтение, он тоже хотел пообщаться со мной, интересовался моим мнением, как говорила все та же прихожанка...
Солнышко сияет
В небе голубом,
Незаметно тает
Рыхлый снег кругом.
Чинят птицы в рощах
Гнездышки свои,
Пёрышки полощут
В лужах воробьи.
Птичий гомон слышен,
Карканье ворон,
Хор котов на крышах
Да сосулек звон.
В сумраке сером божница
Скрыта. Какие грехи?
Ветер такой, что не спится —
Сердце полно чепухи.
То, как ужаленный, вскочишь,
Смотришь в оконный проём,
То вдруг возьмёшься средь ночи
Срочно писать ни о чём.
Завтра забот — выше крыши,
Только тебе наплевать,
Если сейчас не напишешь,
Вспомнишь ли это опять?
Всемирный день писателя отмечается 3 марта, по решению 48-го конгресса Международного ПЕН-клуба (International PEN Club), состоявшегося 12—18 января 1986 года.
ПЕН-клуб был основан в Лондоне в 1921 году. Название организации — аббревиатура, образованная первыми буквами английских слов Poets — поэты, Essayists — очеркисты, Novelists — романисты. Интересно, что аббревиатура в данном случае совпадает со словом pen — в переводе с английского — ручка.
Идея создания организации принадлежит английской писательнице Кэтрин Эми Доусон-Скотт (Mrs. C. A. Dawson Scott). Первым президентом ПЕН-клуба стал Джон Голсуорси (John Galsworthy). В 1923 году состоялся первый международный конгресс ПЕН-клуба в Лондоне, в то время пен-центры были созданы в 11 странах мира. На сегодняшний день подобные центры действуют в 130 странах.
Странная и злокачественная тенденция последних лет — приплетать к оценке поэта его социальную позицию, инкриминировать ему те или иные факты его биографии, пенять на его участие или не-участие в общественных движениях, в разрешении политических и экономических проблем или, напротив, в игнорировании их...
Несколько лет назад я приехала на поэтический форум в Гавану. Наутро после многочасового перелета, едва продрав глаза, спускаюсь в кафе, чтобы выпить крепчайшего кофе, и там вдруг откуда ни возьмись на меня налетает Евгений Евтушенко. Ни тебе «здрасьте», ни «привет», а сразу быка за рога:
— Где у твоего (!) Фета про соляные бунты?
Я невольно вздрогнула и проснулась!
— Чего? — стояла, лупая все еще не сфокусированными глазами.
— Где у него про крестьянские восстания? А где о бомбистах? Где его Лиссабон? — напирал поэт.
Это, конечно, аллюзия на рассуждение из Дневников Достоевского, который писал, что если бы стихотворение «Шепот, робкое дыханье» появилось во время Лиссабонского землетрясения, то оно выглядело бы странно, если не безнравственно.
Но вот так... В Гаване... Ранним утром... Едва продрав глаза...
Олеся Николаева получила премию правительства РФ за сборник новелл «Небесный огонь и другие рассказы».
27 февраля 2015 г. премьер-министр России Дмитрий Медведев вручил премии правительства РФ в области культуры за 2014 год, сообщает официальный сайт. Церемония вручения прошла в Горках. В ней принимали участие министр культуры Владимир Мединский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский.
Высоких наград удостоены 57 человек, в том числе писательница, поэтесса, прозаик, лауреат Патриаршей литературной премии Олеся Николаева за сборник новелл «Небесный огонь и другие рассказы».
«Война учебников истории» между Россией и Украиной перешла на высший уровень. К мероприятиям, посвященным тысячелетию со дня смерти крестителя Руси князя Владимира, готовятся обе страны, но в нынешнем Киеве князь объявлен ни много ни мало основателем Украины — средневекового европейского государства. Соответствующий указ Порошенко уже подписал.
Петр Порошенко продолжает заниматься срочными и неотложными делами, направленными на скорейшее превращение Украины в процветающую европейскую державу. Например, 25 февраля он подписал указ «О чествовании памяти князя Киевского Владимира Великого — создателя средневекового европейского государства Руси-Украины».
В 190-ю годовщину со дня выхода в свет первой главы «Евгения Онегина» Президентская библиотека предлагает вспомнить этот исторический факт, опираясь на свои уникальные фонды, которые позволяют проанализировать не только литературный процесс двухсотлетней давности, но и актуальную во все времена в России тему «поэт и власть».
Как известно, в 1826 году, после коронации, император Николай I вызвал Пушкина в Москву из Михайловского. В доступной на портале Президентской библиотеки электронной копии книги 1903 года «Выписки из писем графа Александра Христофоровича Бенкендорфа к императору Николаю I о Пушкине» читаем:
«Л.Н. Майков в своей статье «Пушкин в изображении барона М. А. Корфа» приводит следующее место из записок Корфа: «Я имел раз счастие обедать у Государя. За столом речь зашла о Лицее и оттуда — о Пушкине.
Протоиерей Евгений Н., новый настоятель кладбищенского Свято-Лазаревского храма, уединившись в том самом кабинете, где еще совсем недавно, почитывая Мережковского и Андрея Белого, сиживал его трагически погибший предшественник, протоиерей Александр Кузнецов, предавался мрачным раздумьям. Он думал о том, что сегодня вечером ему опять придется совершать Богослужение, так сказать, для Ангелов. Ведь всем известно — они незримо присутствуют на каждой церковной службе. Кажется даже, будто, чем меньше в храме прихожан, тем больше Ангелов. В таком случае, Богослужения отца Евгения посещают одни Ангелы. Потому что почти все прежние прихожане Свято-Лазаревского храма покинули его. Первой ушла городская интеллигенция, чьим духовным отцом был покойный протоиерей Александр Кузнецов. Причем ушла отнюдь не тихо и незаметно, как это в обычае у людей простых и неученых, а по-интеллигентски. То есть, громко хлопнув дверью. И ославив отца Евгения на всю Михайловскую область этаким новым Дантесом, который расправился с отцом Александром, как из зависти к его уму и учености, так и ради того, чтобы самому стать настоятелем Свято-Лазаревского храма. Улики налицо: их отец Александр мертв, а место покойного занял отец Евгений. Что тут возразить? Все равно не поверят… да и поди их теперь сыщи!
Министерство культуры РФ выделило 20 млн рублей на ремонт Дома-музея Федора Достоевского в новгородском городе Старая Русса, где длительное время жил и работал классик, сообщил «Интерфаксу» представитель музея.
«В первую очередь нам нужно отремонтировать обветшавшую крышу, которая постоянно течет. Предполагается заменить кровлю, стропила и, возможно, балки, а также убрать с крыши многолетний мусор. Крыша на музее не ремонтировалась с послевоенных времен. Кровлю меняли около четверти века назад», — сказал собеседник агентства.
Воронежцы предложили собрать средства на установку памятника классику детской литературы методом «народного финансирования» — краундфандинга.
Проект монумента Самуилу Маршаку работы местного скульптора Максима Дикунова уже получил одобрение городской комиссии по культурному наследию. Определено и место для его установки — в центре города, рядом с домом, где начинающий поэт жил в 1916–1917 гг. Есть и обещания со стороны мэрии о финансовой поддержке, однако городские власти дали понять, что на весь комплекс работ по изготовлению и установке памятника их явно не хватит. После этого и родилась идея «коллективного меценатства»: представители общественности рассчитывают, что недостающее можно собрать «всем миром».
Я люблю Украину, как прежде,
В каждой веточке вижу её.
В каждом листике мамина нежность
Мне с утра воробьями поёт.
Мне дороже журчащее поле –
Самых чудных, неведомых стран.
И, гуляя лесами, невольно
Исцелял свою душу от ран.
Только знаю, что лишний отныне
Я средь тех, кто в Европу идёт.
И такая досада нахлынет,
Что не понял я свой же народ...
Когда насыщенная жизнь Юлии Николаевны Вознесенской — где были и лагеря, и высылка за границу, и потеря мужа — перетекла в старость, она решила описать, какой радостной может быть эта пора. Так появились рассказы «Жила-была старушка в зеленых башмаках». Своими наблюдениями и мыслями о зиме человеческой жизни Юлия Николаевна делится с читателями.
— Однажды мне захотелось написать книгу для старушек и стариков. Книгу о том, что старость может быть очень даже красивой и живой. Чтобы, когда им нездоровится или просто станет грустно, они могли взять мою книжку и… И получить задуманный мной терапевтический эффект! Книгу я посвятила памяти поэтессы Татьяны Гнедич — она прошла через войну, через тюрьму, но это был самый красивый старый человек моей молодости, я ее очень любила и люблю.
«Тень проходящего Петра.
Деяния Апостолов гл.5 ст.15».
Рассвет был чуден, начинался день,
Цвела сирень неистово, духмяно.
Катилось утро яблоком румяным,
На все, вокруг отбрасывая тень.
И как змея, извилиста, длинна
Тень заползала подо что угодно,
Была предмету своему подобна,
Ему служила преданно она.
Январские забылись фейерверки.
Сегодня люди все, как на подбор —
Колышутся у сердца бутоньерки.
Начало марта, полдень, «мэрцишор».
Мелькают на одеждах то и дело
Приветливые искорки весны.
Весь город тонет в цвете в красно-белом
На фоне неземной голубизны.
