Омилия

Когда изнуряюще жаркий май
Сменит прохладный июль:
С дождями, бегущими через край
Гремящих небесных кастрюль.

Цветы так впечатаются в асфальт,
Что смоет вода пыльцу.
Художник возьмет в палитре кобальт
И смерть прикоснется к лицу.

Разреши мне, Господи, быть как кремень,
Но внутри не окаменеть.
Если горьким с утра становится день,
И от жизни осталась треть:

Дай мне, Господи, счастье прожить в аду,
Не прося райских кущ взамен.
Непрестанно я к смерти своей иду,
Но не стану сдаваться в плен.

Не зову я лужи по имени, —
На лицо они все одинаковы.
Мне б на солнца лучик их выменять,
На рассвет золотистый и маковый.

Облака периною серою
Уплывают и чуточку хмурятся.
Птичья песня робкою серною
Убегает знакомою улицей.

Бом-бом, бом-бом, бом-бом… По дому разливается мелодичный звон часов. В комнатах уютно и спокойно. Кажется, время в этом уголке города течёт по-особому, размеренно, не так, как в шумном, суетном деловом центре. Александра тянуло сюда, в одноэтажный дом, к деду и бабушке, где прошли его детские годы. Только нет уже черешни во дворе, но абрикос ещё полон сил, и уже сейчас, в начале лета, заметно, что июльский урожай будет хорошим… «Бом-бом, бом-бом…», — отмеряют время часы.

Санька вдруг вспомнил, как карапузом он залез на стол, чтобы дотянуться до них, да не заметил, что оказался рядом с горячим утюгом, который остывал после глажки белья… Как же было больно, когда маленькая нежная ножка коснулась его! Сколько надо было иметь терпения, чтобы не зареветь, не выдать себя, что полез туда, куда не разрешалось!..

Леночку крестили в Рязани, в Никольском соборе. Крестным был очень уважаемый человек, военный в отставке. История его жизни была необычна и трагична. В лихие девяностые, будучи офицером ФСБ, он подвергся нападению и был зверски избит, долго лечился по больницам, но паралич, вызванный кровоизлиянием в головной мозг, лечению не поддавался. Молодой и полный сил мужчина оказался прикованным к постели.

Однажды приехал к нему друг, желающий помочь всеми силами, как раз тогда все были наслышаны о чудотворной иконе Божией Матери «Споручница грешных», что в селе Срезнево. И решил друг, будучи верующим человеком, отвезти страждущего болезнью человека к этой чудотворной иконе. Больной плохо соображал, да и коммунистом был по жизни, хоть и крещеным в детстве. Так и говорится в Евангельской притче о том, что принесли к Иисусу Христу расслабленного четверо друзей и спустили его, разобрав крышу, не имея возможности пробраться внутрь по множеству народа, окружавшего дом.

— …Они совсем не подходят друг к другу! — таков был общий вердикт соседей после того, как Рамаз женился на Сопико.

И приводили кучу весьма весомых доказательств:

— Он худой, как с креста снятый, а она — как диванная подушка.

— Рамаз черный как жук, а Сопико рыжая до неприличия.

— Разведутся они в скором времени. Потому что где это видано, чтоб такие разные люди вместе жили. Сто процентов — и года не продержатся.

Скандалы у молодоженов начались с первого месяца, чем и подтвердили мудрость коллективного разума. Со стороны виднее — факт.

Вы думали… я пустая!
Пустая в живых мирах
И злая в надежде рая,
Зануда в своих дарах!
Я силы ищу на дали,
А дали уходят ввысь,
Тут, рядом, о всем гадали
И с радостью  отреклись.
Придумали дни и время,
Навесили сотни слов
На истину — вот и бремя,
Что толку....то сны из снов!

— Ихь шпацирие, ду шпацирст, вир шпацирен… Ох, этот немецкий! Ну, зачем он нужен?! Ведь прекрасно все разговаривают по-русски и друг друга понимают: и Бэллочка-караимка, и Нина из Осетии, и даже Валька-немец — все говорят на русском языке», — рассуждала Инночка.

— Инна, дочка! — из столовой раздался голос мамы, — сходи-ка в булочную за хлебом.

«Ну, вот, опять Инна. Конечно, Шура и Сима — старшие, у них — другие, более важные, дела; а Верочка и Люда — совсем малыши… Всё хозяйство на мне», — важно подытожила восьмилетняя Инна.

— Не забудь принести сдачу, — мама протянула авоську и кошелёк.

Сокровенная тайна,
Утаенное слово...

На фундаменте веры
Возрождаемся снова...

Созидается сердце
В пламенеющем свете...

Перед вечной любовью
Мы от века
В ответе...

Пустая комната. Прохлада. Тишина.
В туманный цвет предметы красит сумрак.
В их сокровенные глубины сна
Еще не проникает утро.

Ночь, не спеши! Ты мой оплот
Раздумий чистых и молений.
В тебе таинственно растет
При свете брошенное семя.

День первый

Мир перевернулся. Человек смело вмешивается в Божественные тайны, нарушая гармонию мира, потому что он хочет иметь то, что хочет он сам. А если не имеет – то вырвет у Бога любой ценой. Наука далеко шагнула вперед.

Проработав врачом УЗИ 15 лет, для себя я сделала открытие: на одну женщину, решившуюся на аборт, приходится одна женщина, которая не может забеременеть. Это как расплата одних за грех других, ведь все люди между собою так или иначе связаны незримым образом. Как повысить рождаемость? Это просто – ограничить, а, если возможно, вообще отменить аборты. Тогда и бесплодных женщин станет меньше. Это моя интуитивная гипотеза. Но наука идет по другому пути – повышаем рождаемость путем ЭКО, насилуя человеческую природу и Божий промысел о человеке. Сказать легко, доказать трудно, а что касается отдельного человека, так он вообще склонен думать только о своих хотениях. Заботливое государство выделило квоты, то есть материальное обеспечение для ЭКО, которые лоббируются заинтересованными людьми. Ведь это очень дорогое удовольствие и очень прибыльный бизнес, построенный на бедах и страстях человеческих. А гуманистическое благородство этого дела на лицо – помощь обрасти счастье материнства. ЭКО – это экстракорпоральное оплодотворение (ребенок в пробирке), новые репродуктивные технологии.

Мазок судьбы, награда или рок,
Проклятье или Божье попущение?
Но, где талант, там — рядом и порок,
Нелепое какое-то сращение.

Не угадать заранее сюжет.
И хочется до крайности, до ревности
Переломить в себе попсовый  бред
О твёрдый камень серой повседневности.

Желаешь быть счастливым? Нет проблем!
И жизнь летит, как первое свидание.
И, вроде, не красавица совсем,
Присмотришься — само очарование.

Пока сторонник общеевропейских ценностей и приверженец евроинтеграции Гамлет бездействует в своем преступном благодушии, тайные агенты КГБ и ФСБ Розенкранц и Гильденстерн исподтишка травят всех вокруг ничего не подозревающим Полонием.

 Рейнальдо, приближенный Полония, в это время крайне возмущен отсутствием в Эльсиноре более-менее приличного футбольного поля, не говоря уже о команде. Его утешает только Офелия, дочка Полония, рекламирующая непотопляемые платья фирмы «розенкранц Энд гильденстерн», все не решающаяся уйти в монастырь и этим постоянно повышающая свой ежедневный рейтинг.