Омилия

В детстве я часто слышала, как моего любимого папу Костю называют «простачком» или «простофилей» умные и самоуверенные люди, знающие, «как надо жить». Я очень переживала, потому что обожала отца, считала его самым лучшим, и обижалась за него. Но, повзрослев, я поняла, что не так уж и страшно, если над тобой подтрунивают или считают недотепой! Ведь люди очень часто смотрят друг на друга поверхностно, не замечая главного в человеке: его души.

Человек с университетским образованием, в прошлом — инженер в институте при оборонном заводе, в настоящее время — кандидат наук, доцент и преподаватель университета, папа внешне мало соответствует привычному для всех понятию «интеллигент»!

Человек всегда стремится проводить свои дни беспечально, но реальность такова, что скорби рано или поздно посещают каждого. Оказавшись в болезненных, стесняющих, с трудом переносимых обстоятельствах, страдалец часто не может обойтись без помощи других людей. И насколько утешает и поддерживает его искреннее сочувствие благотворящего, настолько же больно ранит пренебрежение или высокомерие «благодетеля»…

Речным ветерком в листопаде,
Молчание строго храня,
Приходит во сне баба Надя
И крестит, и крестит меня.

Гляжу я на руки простые,
И чувствую всем естеством,
Что смутные страхи ночные
Не значат уже ничего.

Так хочется в сказку поверить,
Тревожные думы отсечь.
Встречать бабу Надю у двери,
Касаться родных этих плеч…

Он сидел за соседним столиком и ждал. Соломенные волосы, потертая кожаная куртка, лицо с колючей щетиной на подбородке, и такими же колючими глазами. Когда молодежь вскочила, и не убрав за собой, шумно вышла из кафе, он спокойно сел на опустевшее место и с достоинством начал есть остатки бутербродов.

Я вытирала салфеткой рот сынишки, перепачканный мороженым, и думала: «Возьмёт ли он деньги или лучше не предлагать?» Он поднял голову и полоснул острым взглядом, я поняла — не возьмет. Бедность порой горда и принципиальна.

Сверху, из квартиры на пятом этаже, были слышны шаги — топ, топ, топ. Лексо поднял бритую голову и прислушался. Нет, точно не послышалось — наверху кто-то ходил. Судя по тяжести шагов, мужчина.

Уже лет пять или даже больше эта квартира была заперта. Старики, жившие там, по очереди умерли, а сын-наследник сгинул где-то в России.

Лексо подсел к телефону. Набрал номер соседки Этери, чтобы задать интересующий его вопрос. Потом добрые полчаса вслушивался в журчащий из трубки ручеек информации, лишь иногда вставляя реплики:

— Не может быть...
— Смотри, какое дело!
— Совсем совесть потерял...

Потом Лексо повесил трубку и позвал жену Ию, копошившуюся на кухне:

          Грегор Замза обнаружил, что он у себя   
          в постели превратился в страшное насекомое
                                                        Ф. Кафка

Говорят, что напился, а то и травки
Покурил — и с ним случился конфуз.
Сдали нервы — он вспомнил рассказ Кафки,
Пошел в полицию, сказал: — Сдаюсь…

Оправдания нет! Устал от снега,
Устал, что нас возвышает обман.
Явка с повинной. Зовут меня Грегор.
Я стал насекомым. Я — таракан!

Скорби очищают нас. Через скорби мы уподобляемся Христу и чтобы угодить Богу и приносить жертву Господу в правде, нужно очистить себя, как ювелир очищает золото и серебро. У пророка Малахии есть такие слова: «Он — как огонь расплавляющий и как щелок очищающий, и сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия и переплавит их, как золото и серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде (Мал. 3:2-3).»

Мы знаем многих подвижников, которых прославил Бог, проведя через горнило испытаний, скорбей и болезней, неся «иго» и «бремя» Христово, научаясь от Него кротости и смирению. Сегодня мы чтим память прп. Авраамия Ростовского. Прп. Авраамий угодил Господу тем, что отсекал страсти, которые воюют на плоть, стяжал дела Духа, которые противятся делам плоти. Те, кто живут по плоти, Богу угодить не могут. Евангелие учит нас, что невозможно работать двух господам, Богу и мамоне.

Я из тех христианок, что всегда носят юбки в пол, не красят лицо, а длинные волосы стягивают косой. У меня двое маленьких детей, которые всегда со мной. Я отчаянно мечтаю о третьем, хорошо бы одновременно с четвертым. Я не приемлю духи, и потому пахнет от меня либо потом, либо тестом, либо ладаном. Возможно, всем сразу. А однажды в Лавре нам с детьми дали милостыню — «Купите, детям пряник!» — улыбнулась моему недоумению приятная ухоженная дама. Я — православный экстремал.

Когда я только пришла к вере, мне было двадцать. Я бегала по утрам, изучала иностранные языки, а по вечерам ходила на занятия по йоге. Я думала, что Великий Пост — это замечательная возможность похудеть, и шептала про себя Иисусову молитву во время осанн, пытаясь совместить несовместимое. Я была тонка и любила поэзию и литературу.

Лидия Васильевна, или, попросту, баба Лида, жила одна в коммунальной квартире, почти в центре города. Дочка Оля, поздний ребенок, проживала отдельно, на окраине. Там ей, инвалиду детства (слабослышащей), год назад предоставили место в общежитии от Новосибирского Оловокомбината, где она работала. Мама с дочкой виделись редко. Оля приезжала только в воскресенье, а баба Лида ни разу не была у нее, не решаясь отправиться одна в такую даль, с пересадками….

Стихи Екатерины Новиковой-Станкевич
Музыка Татьяны Панченко

1.

Блестят кокарды в солнечных лучах,
Чеканит шаг суворовское братство.
Как у отцов, погоны на плечах:
Вам защищать  родной земли богатства!

А он  гудит, мой колокольный звон.
А он плывет и тает по округе.
И в тон ему слышны со всех сторон
Щебечущие звонкие пичуги.

А он живой  мне сердце бередит,
О  Господи, прости за все плохое.
А он,  поет  и дух мой веселит,
По вере нам воздастся — преблагое.

Тихо скучаю всю ночь по теплу
Ласковых рук листопада.
Сверху звезда, раскрошившая мглу,
Падает. Значит, так надо.

Осень пускает за тёмным окном
Молнии белые стрелы.
Целая вечность в мгновенье одном
Передо мной пролетела.

Как бы успеть все, как бы сделать,
Сколько песен уйдет в могилу?
Да и кому до песен дело,
Если слова не имеют силы?
Как поросли сердца червонцем,
Как натянули очки на глазки,
Чтобы не видеть света солнца,
Чтобы не слышать песен сказки.

Первый раз в жизни я услышала молитву, когда мне едва исполнилось 18 лет и я была еще не крещена, не думала переступать порог церкви и периодически пыталась спорить с набожной бабушкой о существовании Бога…

 Умер мой любимый дедушка Мирон Андреевич. Он долго и тяжело болел, и поэтому даже любящие дети — мой папа и дядя с тетей — тихо говорили: «Отмучился…» Наверное, так оно и было, но от этих слов мне не становилось легче, и я безостановочно плакала, пронзенная мыслью о том, что дедушка ушел от нас навсегда. Так, в слезах и в самом сумрачном состоянии души, я доехала до кладбища.

Во время тяжелой болезни я была потрясена выказанной мне поддержкой и любовью друзей, впервые реально ощутила не только близость смерти, но и невероятную близость Бога, перестала оглядываться на мнение других людей и начала быть «сама собой». Я думала, что, выйдя из больницы, буду жить по-другому, что каждый день моей жизни наполнится смыслом — ведь я теперь опытно знаю, как хрупка перегородка, отделяющая жизнь «здесь» от ухода «туда». Ощутив краткость дней, я решила проводить оставшееся мне время жизни, радуясь! Я понимала, что мне придется выйти на работу, но при мысли о том, что необходимо вернуться к «статической», сидячей работе в бухгалтерии, мне становилось грустно, хотя своим сотрудникам я была благодарна безмерно за оказанную мне помощь и поддержку…