Стемнело, в сумрачной неволе,
Как солнце новое, фонарь.
Луна свечой на аналое —
Небесной храмины алтарь.
Светило блёклое знакомо —
Извечный спутник в темноте,
Но старенький фонарь у дома
Уютно греет сердце мне.
Накрыл он жёлтым покрывалом
Крыльцо, ромашки и скамью.
Как много можно видеть в малом —
Так светом правды гонит тьму
И Духом дышит из писаний
Мой Бог, созданье возлюбя.
Не думай, что иду сама, изведав цели,
прокладывая тропы и мосты.
О нет, лечу на крыльях нежности в тоннеле
понятий детских и простых.
Та птица, что меня несёт всё выше-выше,
не спрашивая умно у меня
о способах движения над крышей,
танцует в небе, всех благодаря.
А я — глупа, и птица это знает:
лелея жизнь во мне, она взлетает.
Некогда народные сказки заменяли простому человеку школу. Сегодня чтение народных сказок стало уделом самых маленьких. Однако умеем ли мы правильно объяснять сказки, не рано ли отворачиваемся от них?
Православный писатель Александр Посохов в одной из своих публикаций говорит: «В «Репке» все существа, от дедки до кошки, суть тело, мышка — дух». Именно благодаря мышке, олицетворяющей собой силы Святого Духа, и справляются герои с репкой, вытягивая её из земли.
Далее Посохов пишет: «Иванушка-дурачок в русских сказках — это Плоть в предельном состоянии, пред-духовном». Такая же история приключилась и Емелей. Был он никем, а стал зятем царевым. Не воровством, не трудом высокое положение занял. Кажется, всё, что он умел — только сказать: «По щучьему велению, по моему хотению». Но раньше-то читали сказку по-другому, объясняю я своей дочери: «По Божьему хотению»! И нашим бабушкам было понятно, почему щука отблагодарила Емелю не единожды, а многократно. Прямо-таки повела его по жизни. Емеля «взял» щуку не только добротой, но и полнейшим к ней доверием! Рыба здесь олицетворяет высшую премудрость, Иисуса Христа, а волшебные слова молитву!
Поистине уникальную коллекцию документов, книг, фотографий, связанных с жизнью и творчеством Сергея Есенина, передал в дар музею-заповеднику в Константиново Рязанской области известный британский есениновед Гордон Маквей. Примечательно, что это произошло именно в 2016 году, объявленного Годом языка и литературы России и Великобритании, что ещё раз доказывает надполитичность литературных и культурных связей.
Гордон Маквей известный всему международному сообществу ученых литературовед, посвятивший большую часть своей жизни изучению творчества Есенина, а также Клюева, Чехова. Автор книг «Есенин. Жизнь» (1976) и «Айседора и Есенин» (1980).
Смотрит утро глазами зелёными
В душу, закрытую наглухо.
Пахнет анисовым яблоком,
Что спокойно лежит под иконами.
Бьют по сердцу досадные промахи,
Глупые несовпадения.
Хочется хоть на мгновение
Под душистые ветви черёмухи.
Застоялся аквариум времени.
Рвёшься из зоны молчания
Сквозь берега оправдания,
Будто ветер, без роду и племени.
Скажу одну притчу о красоте.
К одному старцу мать привела маленького мальчика и сказала, что тот хочет услышать от него главный вопрос.
Старец и спрашивает у дитяти: «Как ты думаешь, что такое красота?»
Мальчик заплакал и убежал.
На второй день старец задает тот же вопрос малышу: «Деточка, скажи мне, что такое красота?».
Мальчик засмеялся и убежал.
То, что случилось в древнем православном Переславле-Залесском 7 июля, повергло в шок весь город: в своей келье был зверски убит наместник Свято-Троицкого Данилова монастыря игумен Даниил.
Достаточно скромная, если не сказать бедная обитель мгновенно стала «звездой» телеэкрана, предметом досужих разговоров всей страны, что, безусловно, только усугубляло скорбь православных переславцев, не знающих, чем избыть свое безмерное горе.
— Что вы скажете об игумене Данииле? — спросил репортер одного из центральных каналов телевидения послушника обители… Тот долго с ужасом и удивлением смотрел в равнодушно-мертвый «глаз» объектива телекамеры, а потом, когда осознал, что весь этот происшедший безумный ужас не сон, простодушно по-детски расплакался…
— А вот все хорошее, светлое, доброе, чистое, что только может быть в человеке, в нем и было…
13 июля 2016 г. в Омске при комплексном благоустройстве улицы Ленина, на месте которой 200 лет назад находилась оборонительная крепость, археологи наткнулись на важную историческую находку — каменную кладку, принадлежавшую этой крепости. Со слов сотрудника Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, краеведа Игоря Коновалова следует, что эта кладка, предположительно — часть фундамента, на котором стояла небезызвестная казарма каторжного острога, в котором в 1850–1854 г. отбывал наказание Фёдор Михайлович Достоевский. Впечатления от этой тюрьмы он мастерски описал в «Записках из Мёртвого дома».
Как всеобщее невежество стало причиной развития науки? Чему учили в средневековых школах? Почему в Византии было очень мало университетов? И куда заводит усердие в логике?
После Августина в философии наступают так называемые «темные века»: на протяжении почти 500 лет на Западе нет ни одного более или менее интересного философа, кроме, пожалуй, Северина Боэция (ок. 480–524) и Иоанна Скота Эриугены (815–877). Боэция называют одним из последних римлян, а Иоанна Скота Эриугену, хотя он и жил в IХ веке, часто относят уже к предтечам схоластики.
Этот период — время переселения народов, время разрушения западной части Римской империи, время становления Римской Католической церкви в современном ее виде. И время упадка философии, хотя богословие, конечно, развивалось: были интересные мыслители, интересные западные богословы. Философская мысль пробудилась в начале II тысячелетия. И она получила всем хорошо известное название — схоластика.
«… но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк., XIV, 36)
Старик и подросток сидели на берегу угомонившегося на ночь моря под звёздным небом. Для каждого человека звёзды светят по-разному. Старик видел их восемь десятков лет, и вид ночного неба навевал ему мысли о вечности. Что там, за порогом, отделяющим жизнь и смерть?
Подросток же с восторгом взирал на светящееся полотно, уходящее в бесконечность. Он запрокинул голову назад, и рот его, открытый от изумления, мог изрекать только междометия: «ах!», «ух!», «о!».
— Дед! А правда, если увидишь падающую звезду и загадаешь желание, оно сбудется?
Блажен тот муж, который не идет
На шумные советы нечестивых,
Он, словно древо при потоках вод
Посаженное, чтобы терпеливо
И в час урочный принести свой плод.
Не доверяя страстному порыву,
Он созерцает жизни небосвод —
Внимательно, спокойно и пытливо.
А нечестивым нужен гнев и страх,
И нрав, и торг, где верят темной силе,
Рвут удила и ткани сухожилий,
Мешают языки, религии и стили
И юность сердца обращают в прах,
В горсть раздраженья вавилонской пыли.
«Какое прекрасное лицо! Такие женские лица я видел только на старинных гравюрах и вдруг здесь…» — подумал Головкин. Лицо действительно было прекрасно — высокий чистый лоб, на который якобы случайно спала белокурая прядка, яркие синие глаза, румянец, и не нарисованный, а природный, это Головкин определять умел. Восхитила его белая, как будто никогда не видевшая солнечного света кожа, очаровательная шляпка с небольшой вуалью, шея, прикрытая якобы небрежно повязанным шарфиком… Он успел рассмотреть даже пальцы, украшенные дорогими перстнями… Женщина улыбалась каким-то своим мыслям, взгляд её, не задерживаясь, пробежал по Головкину и устремился вверх, строго очерченный профиль проплыл мимо и Головкин с трудом подавил в себе желание обернуться.
У меня есть убежище счастья,
Где в пустынном краю — тишина,
Рыбаки раскидали там снасти,
Обернулась песками весна.
Много силы потрачено всуе
На кумиров эбеновых рек,
Только воин на скалах рисует
Образ мира — земли оберег.
И в тропическом пекле тумана
Стройный вырос до звезд баобаб,
Проложили здесь рельсы обмана,
А по ним плелся сломленный раб.
Пусто — когда не больно,
Когда не вернёшь назад
В городе хлебосольном
Стремительный чей-то взгляд.
Вспомнится, и захочешь
Засунуть себя в толпу
Внутренних одиночеств,
Нашедших свою тропу.
Тают полоски дыма
Речного костра вдали.
Тянет неудержимо
Куда-то на край земли.
Сорвалось с оси колесо:
Не хочется – по бездорожью…
Конечно, мы можем не все,
Но — кое-что! — с помощью Божьей…
…Хоть малость. Хоть чашку воды…
Хоть доброе слово молитвы…
Невидимо тают следы —
Не ангелы ль вышли на битву?
В объятьях земной красоты
В пожаре вражды и обмана
Хоругви несут, как бинты
На рваные раны…
2016
Вы видели, как заяц корчит тигра?
А я видала — дико, просто жуть:
от страха заяц делает гримасы
такие, что и лев может струхнуть.
О, бедный заяц, глупый забияка,
смешна твоя тигриная атака.
— Геронда, как вести себя с человеком, когда он раздражён, взвинчен?
— С терпением.
— А если у меня его нет?
— Надо пойти купить! Продаётся в супермаркетах!.. Гляди: если человек кипит гневом, что бы ты ему ни говорил, никакого толку не будет. В такой момент лучше замолчать и творить Иисусову молитву. От молитвы он утихнет, успокоится, и потом можно прийти с ним к взаимопониманию. Посмотри, ведь и рыбаки не выходят рыбачить, если на море волнение. Они терпеливо ждут, пока погода не наладится.
— Геронда, а чем объясняется нетерпение людей?
— Оно объясняется тем, что у них внутри очень много... мира! Бог поставил спасение людей в зависимость от их терпения. «Претерпе́вый же до конца́, той спасе́н бу́дет» (Мф. 10:22) — говорит Евангелие. Бог даёт людям трудности, различные испытания ради того, чтобы они поднаторели в терпении.
Терпение начинается с любви. Чтобы ты терпел человека, тебе должно быть за него больно.
Российское авторское общество (РАО) поставило под угрозу концертную деятельность музея-усадьбы Сергея Рахманинова в селе Ивановка Тамбовской области, заявил директор музея-усадьбы Александр Ермаков:
«Они потребовали заплатить за концерты Международного Рахманиновского фестиваля, «Сиреневую ночь в Ивановке» и другие концерты, прошедшие на территории музея-усадьбы в этом году».
По его словам, агенты филиала РАО из Воронежа требуют от музея заплатить авторские отчисления за использование музыки композитора на концертах в музее. Всего 300 тыс. рублей.
Вместе с тем Ермаков отметил, что все концерты в музее-усадьбе бесплатные и организуются для привлечения туристов. Билеты продаются только на посещение музейной экспозиции.
Речь пойдёт, конечно, не о привычной игре в пазлы, когда картинку, разделённую на множество мелких деталей, собирают воедино. Хочется поговорить о другом — насущном и важном, и при этом напоминающем пазлы.
Многие из нас сумели найти в жизни какие-то островки истины, которые нам дороги, ибо сердце вполне узнало их, как истинные. Мы дорожим такими «осколками» Правды Христовой как сокровищами. Ещё бы не дорожить! Ведь они согревают и питают душу, зовут на путь добродетелей. Но разве не похожи добытые нами фрагменты истины на те же пазлы?
Представьте себе человека, который гордится (пусть даже втайне от себя) тем, что является не то чтобы обладателем, а просто держателем, носителем (в смысле носильщика) пары-тройки фрагментов-идей, а то и вовсе имеет в наличии лишь один. Зато он подлинный, и при этом — мой! Такой человек свой фрагментик пазла возводит чуть ли не в абсолют, забывая, что без видения целой картинки в нём смысла мало. Частичка целого обретает смысл только в соотношении с другими частями, в единстве с другими созидая некий пейзаж или портрет.
Так и с теми или иными нашими умными (воображаемыми) добродетелями. Знание о спасении, подаренное Самим Спасителем, едино и неделимо — оно целостно. Если всё духовное знание и вероучение поделить на фрагменты, на части, картина с Образом спасения распадётся на куски, и каждый возьмёт себе по кусочку целого, потеряется смысл. Именно это мы зачастую совершаем, сражаясь за ту или иную свою правдочку.
У них в доме везде карты — в коридоре висит карта, в спальне, в кабинете мужа.
Леша говорит, любовь к географии — его семейная черта. В детстве маленький Лешка ползал по огромной карте России, которую его папа расстелил для сына на полу. Ползал и смотрел. Маршруты прокладывал. Там и ходить научился, наверное.
Но, глядя на мужа, в задумчивости взирающего на нарисованные реки и долины нашей страны, Нюте казалось, тут дело не только в семейных традициях, а в другом, более древнем, исконном стремлении человека охватить весь мир, стать его хозяином. Стремлении, идущем ещё от Адама. Стремлении деятельном и по-мужски конкретным. Так, Леша, когда смотрел на карту, видел города и села, в которых он уже побывал, или в которые ещё поедет. Цепь населенных пунктов складывалась у него в дорогу, а дорога в план действий.
