Омилия

Самая длинная ночь в году.

Тайна заснувшей природы.

Погружается солнце во тьму,

Солнцеворота причуды грядут,

Протуберанцы погоды.

Тайна, не ведомая никому.

Гулкой ночью

                    среди сновидений

Молча рядом с тобою мы шли.

Взявшись за руки,

                            наши две тени

За собой нас куда-то вели.

В день памяти святителя Спиридона Тримифунтского

Квартирный вопрос давно занимал мой ум, я не знала, как подойти к его решению. Денег особых мы не имели, дать их нам было некому. Муж был категорически против «жизни взаймы», то есть кредита. Мы жили в небольшой двухкомнатной квартире, но сын подрастал. Я понимала, что этот вопрос встанет и лучше его решать заранее. Но деловой жилки у нас нет, и я отложила этот вопрос за нереальностью его исполнения.

Слава Господу Богу

В Рождество говорю

Над вертепом убогим

Он явил нам зарю

Самым искренним светом

Оссиял нас с небес

Новой жизни заветом

Для невесты невест

Не говори о человеке плохо,

не говори, не дай ему упасть

от твоего холодного намека,

от буквы, жаждущей распять.

Не говори о человеке худо,

ты человека, друг, не осуждай,

откуда нам с тобою знать, откуда,

ад в сердце у него иль рай?

Даже когда Аля поняла, что ее брак, официально пока существующий, на деле уже распался, ей было очень трудно принять этот факт. Тем более что замужество было первое и единственное, с супругом пережиты не только трудности, но и радости, да и детишки папу любят. Оказалось, что за годы они с мужем как бы «срослись  воедино»  и очень больно было «отрубить» часть себя. Но решение о разрыве Алевтине пришлось принять, потому что, если пользоваться такой же терминологией, в ее мужа «проросла» страсть алкоголизма… Причем для несчастной супруги это  даже не было метафорой,  именно так она и представляла себе, как кадр из фильма «Чужой»: в хорошего, умного, любящего человека «внедрилась» злобная, жуткая сущность извне и паразитирует на нем, пользуясь его телом, разумом, душою…

Декабрь. Канун Рождества. Площадка перед школой-приютом для девочек-сирот. Девочки играют в снежки, шутят, смеются. Веселье переходит в веселый танец. Под конец танца на сцену выходит воспитательница – дама в черном, и сердитыми возгласами и жестами останавливает веселье:

ДАМА: О майн Гот! Югенд фройляйн, щто я фижу! Какой дикий пофедений, как фам не стидно!!! Ну-ка бистро (хлопает в ладоши) – фстали в ряд. Путду фсех я посчитать! (проходя миомо строя, легонько ударяя тросточкой по головам) Айн, цвайн, драйн, фир, фюр, зикс, зибен, ахт, нойн, цейн...

В марте 2016 года Московское издательство сестричества во имя святителя Игнатия выпустило художественную книгу – небольшой сборник произведений протоиерея Алексия Лисняка «Через речку быструю». Книга включает в себя повесть «Город Выдрин, и все кто с ним связан», и избранные рассказы.

Начнем с повести.

Главные герои ее это отец Исаак – настоятель городского храма и музыкант Беркович – бывший директор оперного театра, в начале повести ищущий как прокормиться заслуженный артист России… Еще бывшие ученые, преподаватели вуза, никому в нынешней жизни не нужные, скитающиеся по миру бывшие интеллигентные люди, а попросту бичи, как они себя шутливо называют.

В начале кажется, что в городе Выдрин та самая тишина, которая никогда не кончается. Ленивая, и предсмертная какая-то. Даже достопримечательностей-то нет, если не напиться, конечно. Но тишина эта обманчива, она хранит в себе, бережёт росток новой жизни, от некоторых жителей Выдрина в том числе.

Роятся мысли крошки-внука.
Их, как антенны, ловят руки.
Хотят оставить всюду след –
Лишь только отвернется дед.

– Куда спешишь, смешная малость?
Тебе Вселенная досталась
В наследство, мириады звёзд! –
Ответ демонстративно прост:

Хватает миски, ручки, книжки…
И мчится радостно вприпрыжку
В свой беспорядочный мирок,
В свой персональный уголок.

Смахнёт улыбку дед рукою.
Оставит внука он в покое.
И, чуть взгрустнув, уронит взгляд
На много, много лет назад.

Ель вся пронизана солнцем!

Вижу ее из окна,

Схвачены скрипы морозцем,

Вот заскрипела сосна.

Их просмоленные скрипы

Слышались мне каждый день,

И примороженной липы,

Звучная скрипнула тень.

Молитва в разрушенном храме

От холода все горячей.

Душа согревается Богом

В тающем воске свечей.

И вместе с руинами храма

Она восстает из руин.

И в этом заснеженном мире

Становишься ты не один.

Собираю себя в пучок,
чтобы луч световой,
словно нитку в иголку
продеть и смотреть,
смотреть, смотреть...

Видит только свет,
вне луча видения нет.
Свет - это скорость мысли
и плотность жизни.

Шью себя новой нитью,
ночь летит неясытью:
в утро ложусь тканью
нового мироздания.

Было горько и больно мне
Не от пуль: я смотрела в сердца.
В них решимость идти до конца
В этой жутко-коварной войне.

Плачет сердце: правее меня. 
Все сужу да ряжу - сердце плачет...
Вот - упала, ползу к блиндажу...
Сердце пулям навстречу скачет.
 

Ни слова о любви, и о тебе ни слова… 
Морозно на дорогах и в сумраке ночном 
Качается от ветра и гудит подкова, 
Разбужена внезапно невероятным сном. 

Ни слова о тоске, ни слова о потерях. 
Все в радостном тумане: и грудки снегирей, 
Сугробы белых лиц, кричащие под дверью, 
И над дыханьем улиц улыбки фонарей. 

Ни слова не сказав, не посмотрев нелепо, 
Уйду и сяду к печке, и чай себе налью. 
Забыть о том, что важно: покрывает слепо. 
Сияет, как планета. Стало для поэта 
Сильнее, чем обеты. Крепче, чем запреты, 
Как воздух, свет и лето. Последнее. Люблю. 

16. 12. 2016

Говоришь, что тебе одиноко,
Что печаль твоё сердце грызёт, 
Что унынье тяжёлым оброком
Распрямиться в пути не даёт -

Оглянись, посмотри ясным оком-
Сколько горя, взаимных обид,
Как гуляет по миру пороком
Безысходности сумрачный лик.

Все нуждаются в  доброй улыбке,
Взгляде ласковом, верной руке,
И кому-то от тяжести липкой
Ещё хуже, страшней, чем тебе.

Кто-то ждёт состраданья, как нищий,
Отыщи в своём сердце тепла.
Будто ветром огонь в пепелище,
Разгорится любовь добела.

И захочется вновь её искры
Отдавать в необъятном долгу,
Удивляясь, как радость игристо
Наполняет на каждом шагу.

Глянцевая поверхность мира шероховата на ощупь, она не может до конца скрыть рубцы, оставленные неумолимым временем на теле живой материи. Эти рубцы пытаются замаскировать выхолощенной казенной радостью от вещей, приобретенных в кредит у многорукого спрута денежной цивилизации. Или превратить в очередное реалити-шоу. Но подлинная жизнь – она там, за обложкой глянца, вдали компьютерного монитора, отмеченная шрамами. Но мало у кого хватит мужества посмотреть в глаза неприглядной правде бытия. Человек не сумел создать справедливое настоящее для обитателей своих городов, он лишь открыл пути бегства.

Небо ищет убитую птицу,
птице убитой небо снится:
воздух на крыльях, ветер в лапах,
в ноздрях земли безбрежной запах.
Синь океана в глазах таится
даже у мёртвой, забитой птицы;
даже у той, что летать боится
синь океана в душе ютится.
Птица и небо срослись навеки,
как андрогинные человеки,
как сообщающиеся сосуды.
Небо любви, поцелуй Иуды -
в птичьих глазах - никак не забуду.

Разбитое корыто,
если и вправду разбито,
а не от лени треснуло -
если бы... Да, если бы
не было позабыто,
если бы было полито,
и посажено в землю,
проросло бы.

Внемлю и поливаю
рану корыта в надежде -
оно не будет прежним,
но живее станет.
Порастёт жизнью:
кривой, непрошеной,
взъерошенной.

Жажда не утолима:
не проходи мимо
разбитого кем-то корыта -
пусть оно будет политым.

Отгорела -
Огненной листвой
Сбросила с себя наряд ненужный.
Оголила -
Ветвей скелет свой,
Обнажая раненную душу.
И уснула –
Словно умерла
Иссушившись ветром и невзгодой.
Это всё зима…
Зима!
Зима?
Может, зря виню я непогоду?