Всякий поэт — священнослужитель. Он ищет связи с неведомым, принимает тяжесть мира и разделяет его боль. У Яна Твардовского — поэта, который в 33 года стал священником, — это единство особенно крепко и гармонично. Ему, выпускнику естественно-математической гимназии, университетскому филологу, солдату Армии Крайовой, путь указала война: на фоне горя теряло смысл все, кроме веры. Таким, как он, нет покоя. «Господи я не достоин сна» — он просит бессонницы, чтобы больше успеть. Поэзия Твардовского созвучна его деятельной человечности. Он — воин-добротворец, ратник божий.
Сразу после рукоположения Твардовский был законоучителем в школе для детей-инвалидов — физически обделенных, но духовно зрячих. Его испытующий взгляд — это и взгляд ребенка. Есть у Твардовского книга стихов, иллюстрированная детскими рисунками. И эти картинки — более чем впопад. Он ведь и сам «верит Богу как дитя». И сам, как дитя, изумлен и восхищен чудом жизни, доверчиво благодарен необъятному миру. «Знаки доверия» — называлась одна из первых книг отца Яна. «Не бойся любить», «Не грусти» — не устает он призывать другими книгами.
Его поэзия раскрывает подлинную жизнь — без иллюзорных и суетных целей. Мягко, с улыбкой, словно невзначай, мимоходом, он, говоря о простом, приобщает к сокровенному. Не пугает риторикой, не поучает, не давит архаизмами. Это стихи вполголоса, вне патетики. Они не врываются, а тихо и прочно входят в душу. Поэт мыслит конкретно и афористично, обходится без «высоких каблуков метафор». Его заботит правда. Он — из тех, кто творит новый язык религии. Вот то самое дело, без которого вера мертва.
«Я пришел не затем чтобы вас обратить в свою веру» — так он назвал свое избранное. Вот уже скоро три четверти века он «еретически» пытает религию мирскими парадоксами. Богословие и все, что с ним связано, — для него лишь часть реальности: даруя читателю-прихожанину духовное укрепление, он не требует от него ни единомыслия, ни аскетизма. Поэзия Твардовского лукава, стоически мудра и неоднозначна. Не только пастырь, отец-наставник, но и грешный, страдающий человек, он воспитывает красоту души, заражая тем, как сам видит мир.
Поэзия — общий дар, говорит Твардовский. Это слово «ничье и для всех», «пространство, в котором каждый мог бы отыскать себя». Особость его почерка — в возвращении к евангельской простоте. Крупный, сильный образ, действенная недосказанность — стиль Твардовского-поэта. Он не приемлет выспренности. Владея всеми оттенками слога и звука, он выбирает строгую свободу верлибра. Несомненно, среди польских священнослужителей (не исключая и Кароля Войтылы) это самый неожиданный поэт, способный удивляться и удивлять.
«Научи меня быть меньше малого» — его заветная просьба. Он чужд тщеславия. Но книги Твардовского выходят огромными тиражами. О нем написано множество ученых статей. В контексте всеобщего признания и почитания значим лейтмотив его поэзии — мысль о тщетности толкований слова: «Бога легче всего найти / когда не пишешь о Боге». Веру не подменить знанием: «Бог слишком велик, чтоб уместиться в голове». Поэзия Твардовского — выражение христианства, освобожденного от того, что он назвал «терроризмом понятий». Он не излагает догмы, не истолковывает мир, но — опознаёт его. Не создает знаки веры, а — верует. «Веровать значит верить / и когда чудес не бывает»: прозревшему не нужны аргументы.
Отец Ян Твардовский говорит о себе, что он не поэт, а «ксендз, который пишет стихи». Слову «поэзия» он предпочитает слово «стихи»: оно ближе к земле, «не задирает носа и ходит пешком». Дерево его поэзии корнями прорастает в пульсирующую ткань жизни. В вертограде земном на всякой твари отблеск благодати и все достойно имени. Оттого поэт так тщательно подробен в запечатлении бытия. Для него Бог — не только Бог человеков, но и кленов, незабудок, божьих коровок, скворцов, поросят... В пестроте природы раскрывается мир, выражающий волю Творца.
Поэт, завороженный драмой жизни, смиренно и благодарно прикасается к тайне творения. Заповедь Яна Твардовского — «писать такие стихи, которые помогают улыбаться и любить». По его разумению, поэт призван видеть мир ясно — не в трагическом конфликте, а во взаимодополнении противоположностей. Зримое определяет грань незримого, и лишь в парадоксе постижимо то, что превыше разума. «Вера непрочна / когда нет неверия». «Даже Бога который был бы похож только на Бога / не существует». Так в полноте видения сближаются сущности, разлученные логикой.
Совпадение имени поэта с именем легендарного «польского Фауста», чернокнижника Яна Твардовского, похоже на уравновешивающую антитезу. Не гордыней и ревностью, не оккультными экзерсисами — но любовью, отзывчивостью, человечностью своей священник и поэт участвует в вечном чуде возрождения добра. Его работа на земле — заклятье мрака. Здесь глубочайшее смирение перед тайной в сочетании с неуемной пытливостью. Здесь ключ ко многому, что кажется трагически неразрешимым. И даже: «Слава Богу есть смерть / чтоб нам узнать еще больше».
Поэзия Твардовского учит радоваться каждому мигу бытия и примечать знаки вечности, готовит душу к встрече с неведомым. Прощая человеку слабость, поэт напоминает: «Главное в жизни — не мешать Богу действовать через тебя». Везде на пути своем он встречает «улыбку Господа Бога», все у него пронизано мягким юмором нежданных сопоставлений. На его лице невозможна гримаса желчной иронии. И точно так же в его стихах нет ханжеской набожности, «формального» христианства. Им чужда клерикальная риторика.
Его стихи — запечатленное созерцание, молитва, сердечный разговор, по-детски искренний и простодушный. Это, по словам С.Аверинцева, стихи «умные и в то же время тихие, наделенные завидным иммунитетом против позы и фразы». Они адресованы всем, кто умеет удивляться, — верующим и неверующим (а веруем ли мы — знает только Бог). За пеленой внешнего Ян Твардовский видит вечную драму выбора. Он не дает забыть, что по вольной воле каждый может либо стать собою, либо предать себя. Вечность всегда с нами, говорит поэт, надо только жить, помня об этом, тогда и откроется то «невозможное», которое «неизбежно».
...Честь Вам и многая лета, дорогой отец Ян. Будьте здоровы, и пусть Ваш маленький сад посреди камней города расцветает и радует Вас, как радует и укрепляет многих Ваше слово.
