Был вечер, какой часто приносит грусть в маленьких провинциальных городках. Жара, стоявшая весь день, уже отступила, и далекие звезды тихо мерцали над горизонтом, обозначая глубину разлетающейся по спирали вселенной. Улицы пустели, дневная суета отступала, а маленькие уютные ресторанчики наполнялись привычными для приморских городков разговорами. Клаксоны автомобилей то заполняли городское пространство шумом, то замолкали, а особый вечерний шум, похожий на гомон чеканящих всплески волн, наполнял окружающее пространство.
Ресторанчик «Даль», расположенный у золотисто-песочного берега, наполнялся неторопливыми посетителями, настроенными на приятный и легкий разговор о мелочах. Городок имел одно неоспоримое преимущество: он находился на Лазурном побережье, но так распорядилась судьба, что у него даже не оказалось точного названия. Его жители, привыкшие к размеренности во всем, казались счастливыми и довольными неторопливой жизнью и чередованием отдыха и работы. Ничего особенного здесь никогда не случалось. Время текло незаметно, а ветра, скользящие к берегу по теплым пенистым волнам, каждый день продували маленькие тенистые улочки, принося легкий бриз Средиземного моря и свежесть гигантских пространств, пока однажды всю эту идиллию не нарушили события, показавшиеся невероятными даже безоговорочно верившим в чудеса чудакам.
Это случилось в июле. Хотя, может быть, и в начале августа, сейчас уже никто точно не скажет когда. К городскому берегу прибило небольшую старую лодку. Казалось, она отбилась от съемочной группы, снимавшей фильм о морских исторических сражениях. Форма лодки была причудлива: старое, промоченное соленой водой дерево, напоминало тень от триеры. Днище лодки плотно легло на серебристый песок. В лодке лежал человек, и его облик ввел бы в недоумение самого искушенного знатока прошлого. Изможденное лицо мужчины с потрескавшимися губами хранило печать внутреннего страдания и напряжения. Сильные, мускулистые руки были натружены, а ладони сбиты и в кровавых мозолях. Красный, с подбоем плащ, прикрывал золотые доспехи, все в следах от ударов мечей и наконечников копий. А лицо, обожженное солнцем, хранило отпечаток мужественной и простой красоты. Светлые волосы, захваченные в хвост, выбивались из-под повязки, наложенной умелой рукой лекаря.
Лодку прибило к берегу. Луна, уже шедшая на убыль, освещала пляж серебристым, холодным светом, стирая с песка его желтизну и отбирая у волн прозрачность. Как и любой другой пляж маленьких провинциальных городков, этот кусочек суши стал излюбленным местом встречи влюбленных. Он превратился в место первых свиданий и поцелуев, робких объятий нежности, всегда чистых в своих ожиданиях. Да и сам городок сохранил весьма пуританские нравы. Четыре христианских базилики украшали его извилитстые узкие улочки с многочисленными ресторанчиками и кафе. И, к слову сказать, они никогда не пустовали.
Вот и сегодня, Софи и Жерар, молодые люди, приехавшие в родной город на каникулы, сидели на корпусе старой лодки и, любуясь звездным небом, падающим на море легкой тканью, что по линии горизонта сливается с глубиной, болтали о милых пустяках, кажущихся важными сердцу двоих. Первым лодку заметила Софи. Дернув Жерара за руку, она воскликнула:
- Милый, посмотри, там лодка. Она не пришвартована, странно...
Со стороны лодки ветер донес тяжелый стон. Взяв друг друга за руки, молодые люди приблизились к ней.
- Господи, он ранен, - воскликнула девушка, - что будем делать?
Но мужчина, распластанный на дне лодки, начал приходить в себя. Он приподнялся на руках и устремил на них взгляд своих пронзительно - голубых глаз. Странно, но в это мгновение они услышали плеск бушующих волн и скрежет металла, скрип гнущегося дерева и рев обезумевшей толпы. Синяя безграничность океана окружала рвущуюся вперед на лобовое столкновение эскадру греческих кораблей. Мышцы гребцов наливались яростной силой, необузданной ничем в это мгновение. Вода кипела, и лишь тихий свет луны покрывал серебром и холодом эту картину.
- Что это было?
- Ты тоже это видел? - спросила девушка.
Молодой воин заговорил. Язык, на котором он говорил, не был им знаком. Но молодые люди неожиданно осознали, что понимают его. И даже не язык, а человека, говорящего на нем.
- Я три дня провел один в море, - говорил воин, - после того последнего сражения, когда потерял всех своих друзей, и она была похищена...
- Кто она?
- Моя жена и мать моего сына. Я поклялся временем, что было отпущено мне судьбой, найти ее. Где я нахожусь?
- Вы в городке, что находится рядом с Ниццей.
- Но почему вы так странно одеты? - спросил мужчина.
- О каком сражении вы говорите? - спросил Жерар, - здесь не было никаких сражений уже многие десятилетия.
- То сражение оказалось самым страшным в моей жизни. Металл и дерево превращались в огонь и, охваченные жадными языками пламени, остовы двух корабельных армад, нашей и вражеской, шли ко дну. Люди пытались выжить, уповая только на Господа.
- Жерар, мне кажется, этому человека нужна помощь, давай вызовем полицию.
- Да, иди к автомату и позвони, я останусь здесь.
Девушка побежала в сторону дороги, где стоял телефон-автомат.
- Я потерял сознание, - продолжал мужчина, - а, очнувшись, понял, что пробыл в таком состоянии очень долго. Течение отнесло меня в сторону от сражения. Звездное небо заполняло собой все кругом, оно плясало на волнах, от горизонта до горизонта было только оно - огромное, бездонное и спокойное. Я снова потерял сознание и пришел в себя только тогда, когда последняя звезда исчезла в наступившей утренней прохладе и жаркий огненный шар уже касался своими лучами волн, пробиваясь в глубину огромной чаши, под названием море.
Со стороны дороги раздались легкие шаги.
- Они сейчас приедут, быстро заговорила Софи, - я вызвала их.
Раздался вой сирен и две патрульных машины остановились на дороге. Торопясь, оттуда выбежали трое полицейских.
- Что случилось? - спросил один из них.
- Вот, мы нашли его в лодке на берегу.
Полицейские остановились рядом.
- Как вас зовут? - спросил один из них, - что с вами случилось?
- Меня зовут Александр, - заговорил воин на странном языке, который снова чудным образом был понятен всем, - я очень устал и ослаб, я прошу у вас помощи и крова.
- Его нужно отвести в госпиталь.
- Вы можете встать? - спросил второй полицейский.
- Да, я думаю что да, с вашей помощью.
Мужчина, опираясь на плечи, подставленные ему, встал.Его кожанные сандалии, туго стягивавшие ноги, заскрипели, а полы красного с подбоем плаща заколыхались на ветру, обнажая золотые доспехи воина, хранившие следы прошлых битв. И он снова потерял сознание.
Этой же ночью в местный госпиталь поступил странный больной, без имени и прошлого, без фамилии и родственников, претендовавщих на наследство. Проверка отпечатков пальцев не дала никаких результатов. Его не было ни в одной картотеке. Но самой странной была история этого человека, и то, что он говорил на устаревшем греческом диалекте, который считался мертвым и наполовину утраченным. Но самым поразительным оказалось то, что его понимали все, не знавшие древнего языка.
Записанный с его слов протокол был невероятен по своему содержанию и абсурден. Александр рассказывал историю древнего воина, посвятившего себя войне и морю. Иногда в перерывах между походами он возвращался домой, в скромный дом на краю золотого поля, которое почти до самого горизонта прорезала дорога. Здесь его ждала жена и ребенок, сын, мечтавший о холодном соленом море, что вспенивается от острой кормы корабля. О том море, что под звездным небом, огромном, бездонном и спокойном, словно сама тишина, шепотом своих волн зовет смелые души в поход мужества. В эти короткие мгновения встреч люди понимали всю ценность их любви, и, понимая, находили силы для ожидания и веры.
Так рождалась легенда маленького городка, чью размеренную жизнь нарушили странные события, объяснить которые вряд ли может разум современного человека. Возможно, их просто придумали глупые романтики - одиночки, верящие в любовь. А может быть, они просто выплыли из памяти какого-нибудь чудака.
На следующий день в городе только и разговоров было, что о странном незнакомце в красном с подбоем плаще. Кто-то говорил, что это русский, решивший получить французское гражданство или серб, скрывавшийся от мести высокопоставленного чиновника, или даже от правосудия Гаагского трибунала. Многие просто ничему не верили и считали, что найденный человек сбежал из какой-то больницы, правда, никто не мог сказать из какой. Одним словом, люди придумали множество досужих сплетен и невероятных историй.
Наступил вечер. Море поражало спокойствием, как никогда. По его кромке медленно шла женщина с ребенком лет семи, одетая в легкое белое платье, подпоясанное черным с золотой вышивкой ремнем. Ее руки украшали браслеты в форме цветов с лепестками из хрупких и звонких драгоценных камней. Черная копна волос ниспадала мягким водопадом на точеные плечи. Мальчик был одет в белую тунику с таким же черным, вышитым золотом поясом. Они медленно шли вдоль линии прибоя и говорили о море. Казалось, что это их обычный путь, прогулка по родным местам в минуты вечернего отдыха или случайного раздумия. Но время от времени в море вместе со звездами отражалось золотое поле, на кромке которого стоял маленький дом, к которому вела дорога, обозначив пространство до самого горизонта.
После того вечера в городе ходило много толков и разговоров. Кто-то говорил, что в полнолуние из синей глубины моря появился странный корабль с гребцами по двум сторонам и с резными нишами для орудий. Внезапно поднявшийся ветер доносил до города плеск от десятков весел и скрип деревянной палубы. Пространство у берега наполнялось иногда монотонным гомоном человеческих голосов, уставших от долгой морской дороги и упорного труда. Некоторые старики видели в первые минуты предрассветных сумерек на линии горизонта все тот же корабль, который вдруг, словно мираж в пустыне, растворялся в первых лучах восходящего солнца, привычно скользящего по водной глади и рассыпающего своей щедрой рукой сотни маленьких искорок, пляшущих на устремленных к берегу, чуть пенящихся волнах.
Вот только на следующее утро в больнице не оказалось воина, как будто бы ничего и не случилось, и это был лишь странный сон, приснившейся сразу многим людям. Куда-то исчезли протоколы допроса, и недоумевающие полицейские не знали, как выпутаться из столь щекотливой ситуации. Все происходящее приписали массовому гипнозу или выдумкам подростков.
И еще одна странная вещь поразила многих. На следующий вечер, Софи и Жерар, прогуливавшиеся по берегу моря, нашли на пляже золотой браслет в виде маленькой нежной лилии с тонкими хрупкими лепестками. Еще долго в плеске волн вот-вот да и слышался счастливый женский смех и радостный голос ребенка.
Что это было, так и не смогли объяснить. Может быть время, что неумолимо отсчитывает секунды, часы и дни, вдруг сбилось, открыв прошлому дорогу в настоящее. Или это действительно был сон, странно и необъяснимо с позиции материалистической логики приснившийся сразу стольким людям в один неприметный день. Но с той поры в этой деревушке только и разговоров было, что о корабле и море, да о том, как порой звезды, устремленные к окраинам видимого, отражаясь в волнах теплого моря, посеребренного светом луны, танцуют свой символичный танец на границе прибоя секунд и человеческой жизни, то ли выдуманной, то ли подслушанной в шепоте вечности.
