Наутро, после Рождества,
ты стал ли лучше, брат?
Встал, как всегда, душа черства,
доел ночной салат...
И нет ни голоса, ни слез,
ни слова — для Него.
То ль ангел вести не донес,
иль глух ты до того,
что не услышал даже звон,
не тщился отличить
живую жизнь и мертвый сон,
слепец в глухой ночи.