Омилия

На Дне рождения у бабушки было шумно и весело: кроме повзрослевших внуков пришли ещё и четверо младших. Набегавшись, дети заинтересовались старыми книгами. Среди них оказались даже учебники восьмидесятых годов.

Забравшись с ногами в кресла, две девятилетние кузины занялись изучением серьезных наук. Маша сосредоточенно читала толстую «Физику» для техникумов, Даша же углубилась в учебник истории. Стало тихо, почти как в библиотеке. Взрослые вели себя смирно, а другие две сестрички, совсем ещё маленькие, резвились в соседней комнате, откуда раздавались лишь приглушённые звуки.

Уютный отель на берегу моря. Категория «все включено». В ресторане роскошный «шведский» стол, красивое оформление и огромное разнообразие блюд. Зелень, салаты, деликатесы, много мяса и всяческих сладостей.

У моей подруги умер хомяк.

Она  прорыдала об этом по телефону и попросила приехать.

Нинка человек творческий, нежный и трепетный. Надо поддержать в трудную минуту. Я помчалась.

В промороженной электричке много о чём думается. Ехать до городка Н было неблизко. За морозными узорами на стёклах мелькали уютно укутанные сугробами по самые окна домики, полузанесённые заборы, сады, серые сарайчики, ёлки…

Неделю назад мы с Нинкой долго, до самой репетиции, сидели на окне в нашем ДК, пустом и гулком в выходной. Дом Культуры располагался в старом особняке, с лепниной на высоких потолках и чужими воспоминаниями в таинственных сумерках.

Подарили мне баранину. Несколько кусков. Грудинка, две ноги. Баранина хорошая, свежая… Замариновал шашлык (не пользуйтесь маринадом: лук, соль, перец, соевый соус по желанию и щепотка зиры- вот и все, что нужно для шашлыка из баранины) затушил с овощами, приготовил харчо. Специально за алычой для харчо ездил. Получилось объядение. Пальчики оближешь. Пришлось коньяк грузинский покупать для достоверности. Стал убирать все это в холодильник- и начались проблемы… Не секрет, что у каждого в холодильнике есть что-то такое, что выкинуть жалко, а есть не хочется. Вот и у меня для чего-то стоит в холодильнике трехлитровая банка с грибами, покрытыми сверху «лечебной» плесенью. Взять бы их да выкинуть, как вот и эту трехлитровую банку с огурцами.

Я тревожу небесные силы
Неосознанно день ото дня.
Одиночества голос унылый
Беспощадно терзает меня.

Отложив суету городскую,
Залегаю на самое дно.
И тоскую, тоскую, тоскую,
И смотрю непрерывно в окно.

Видит Бог, я пытаюсь смириться,
Я почти что смирился уже,
Но всё чаще немая лисица
Вновь и вновь оживает в душе.

Вроде лето и море свободы.
Всё естественно, планы тверды.
А я жду, словно с моря погоды,
Непонятной какой-то звезды.

Непременно счастливой, счастливой,
Голубой, как лесной василёк.
Пусть весь вечер сегодня дождливо,
Пусть я тысячу раз одинок.

Чертами зыбкими, немыми, золотыми

Нетронутое, кроткое являя...

Где тени тёмные отчётливо-литые

И сумерек завеса селевая,

И снова ночь – лукавая царица –
Мне душу продырявила насквозь
Желанием, которому не сбыться.
Всё нужное давно уже сбылось.

Реальная действительность достала.
Непрошеные мысли – ни о чём.
Унылого бросаю маргинала,
Учуянного вдруг в себе самом.

Вроде как было терпимо.
Нет ни тоски, ни печали.
Но, пролетавшие мимо,
Утки с утра прокричали.

Острым ноябрьским клином
Врезали с ходу по двери.
Годы сказали: с почином!
Зря ты в такое не верил.

Лагерь для переселенцев располагался в небольшом, уютном городке. Тогда, в 90-ых годах прошлого столетия, по приглашению доброго дяди Коля, канцлера ФРГ, переезжали в Германию те, кого называли этническими немцами. Их встречали хорошо, платили компенсации, давали подъемные. После того кризиса и хаоса, что царил в бывшем СССР на стыке веков и систем, поголовной нищеты и отсутствия законов, простые люди наконец почувствовали, как хороша бывает жизнь. Если раньше приходилось считать копейки, выживая без зарплаты, которую не платили месяцами, то теперь можно было купить даже автомобиль; если раньше мясные продукты были дефицитом и элементом роскоши, то теперь все разнообразие немецкой колбасной промышленности раскрывало свое великолепие в любом магазине.

Аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи, и не скор буди во время наведения: прилепися Ему и не отступи, да возрастеши на последок твой.

                                                                                         Сир. 2, 1-3.

Аз есмь Алфа и Омега, Начаток и Конец, Первый и Последний.

                                                                      Апок. 22, 13.

Так тихость постная объемлет древ вершины!

И даже белка, где-то средь ветвей застыв,

Остановила бег. День Первый! Здесь лишь иней

Владеет зыбко. Призрачный ветров мотив

Так далеко... Здесь лес в снегах простёрся тайной,

Он бился 
Головой
В стекло,
Пытаясь 
Истину
Разъять...

Рассудок 
Кровью
Залило,
Опять 
Растерзана
Тетрадь...

Кровотечение 
Души
В остывшем 
Сердце
Жгло 
Костер...

Но ум 
Безпочвенный
Остер
Как 
Нож
Убийцы,
Иль 
Судьбы
Безпечной
Приговор...

Взошел
На тронный 
Пьедестал
Тот, 
Кто 
Себя
До 
Смерти
Не 
Узнал...

Но 
Тут 
Упал...

И бездны
Адской
На краю,
Он вдруг
Прозрел
И закричал:
"Спаси!
Не 
Ведал,
Что 
Люблю!"

Пока в СССР на практике проверяли позитивные и негативные стороны коллективизма, Запад, в противовес, изучал дискурс индивидуализма и т. н. индивидуальных свобод. С исчезновением Советского союза конец пришёл тому и другому, главным трендом становится человеконенавистничество.

Перед размышляющим о судьбах мира человеком как бы лежат две отыгранные карты: коллективизм и индивидуализм, лишь христианство предлагает ему нечто иное, в некотором смысле соединяющее в себе то и другое — соборность. И тем оно так неприятно нацеленным на фашизм сильным мира сего. Христианство как третий путь должно быть ликвидировано всеми доступными способами, в том числе путём подлога, искажения его сути, потому надо особенно внимательно следить за этой стороной борьбы, менее всего бросающейся в глаза.

В чём суть соборности понятно из слов самого Христа «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди». То есть, для осуществления этого принципа достаточно самому взаимодействовать с другими во имя Христово, в измерении любви, и тогда каждый, кто способен ответить во Христе — ответит.

Пусть снаружи мороз – орхидея сокрыта в дыханьи...
Разве ты уже не умеешь сжать зубы? 
Игумен Паисий (Савосин), «Камень для одного»

Скрипеть зубами — стёрлись зубы,
мой «камень» превращён в песок,
и кровь моя — берёзы сок —
струится в теле слишком быстро.
Пою — песком наполнен рот,
слова цежу сквозь Слово — губы
пустыня сушит; режет искры
на медь для торжища высот.

1

Воды бурлят и сцепляются в волны,

Май обласкает древесную вязь -

Узел ветров. Ярко вспыхнули кроны,

Тьму разрезая, светлеет листва.

Закатный солнца ручеёк
Струится огненной прохладой,
И вот уже не здесь, не рядом,
А близ ресниц и тёмным садом
Проходит ночь. И речь её...

Каждая страна требует своего языка. Также и эта, поскольку речь пойдёт о совершенно отдельной стране, которая как таковая требует особого языка. Однако она не равняется всем прочим, как и ни одной из известных стран в отдельности, и она не может быть названа «одной из». Вместе с тем, она и не совершенно внеположна всем существующим странам, где только ни существует человек, и местностям, какие только ни сотворены Господом...

Все люди Ангелы,

Но ангельское в нас

Покрыто слоем копоти и грязи,

Сквозь толщу эту

силой Благодати

Свет неземной является подчас.

Душе моя,

Ты рождена для Жизни,

Мятешься всуе, умножая тлен.

Недолго ждать –

Настанет время тризны,

Что ты обрящешь суеты взамен?

В этот день выгоняют коней

И лицо умывают росой.

Девки ловят белесой косой

Развесёлых и статных парней.