Лагерь для переселенцев располагался в небольшом, уютном городке. Тогда, в 90-ых годах прошлого столетия, по приглашению доброго дяди Коля, канцлера ФРГ, переезжали в Германию те, кого называли этническими немцами. Их встречали хорошо, платили компенсации, давали подъемные. После того кризиса и хаоса, что царил в бывшем СССР на стыке веков и систем, поголовной нищеты и отсутствия законов, простые люди наконец почувствовали, как хороша бывает жизнь. Если раньше приходилось считать копейки, выживая без зарплаты, которую не платили месяцами, то теперь можно было купить даже автомобиль; если раньше мясные продукты были дефицитом и элементом роскоши, то теперь все разнообразие немецкой колбасной промышленности раскрывало свое великолепие в любом магазине.
Был конец мая. В это время Германии уже лето. Территория лагеря – красивое загородное поместье, предоставленное переселенцам как перевалочный пункт, где проходила интеграция, – утопало в зелени. Потом люди разъедутся по городам, они получат квартиры, работу, но сейчас это маленькая колония, где живут «русаки» одной дружной семьей. С утра они учат язык, узнают о культуре страны, постигают тайны немецкого менталитета, а вечером собираются вместе, делятся новостями и впечатлениями. Безнадежность прошлого сменилась на предвкушение новой, счастливой жизни. Русский человек преобразился, стал лучше, добрее.
После ужина Анатолий вышел на улицу, обошел здание и присоединился к группе мужчин. Мужчины пили пиво. Оглушительное разнообразие всяческих марок этого пенного напитка в магазинах, привело мужчин к желанию испробовать их все, без исключения. Заранее не сговаривались, просто покупали разные виды и несли сюда, в уютное место позади общежития, где под огромным дубом спрятались столик и скамейки. Жены не злобно поругивали мужей, но совершенно небыли против (русская женщина самая добрая из всех жен, когда у нее все хорошо в быту).
Конечно, пиво тут вкусное, но наше «жигулевское» лучше, – сказал Петр Николаевич, открывший баночку «Radeberger» и сделав первый глоток.
А ты попробуй бутылочное, вкус совсем другой, – сказал ему Виталий, молодой человек в костюме адидас.
Послушай, Виталий,-- сказал ему Анатолий, – к людям старшего возраста нужно обращатся на «вы». И в спортивном костюме не всегда ходить, ты не в совдепии возле ларька стоишь, ты теперь в культурной стране. Немцы костюм такой надевают, когда спортом занимаются или дома на диване отдыхают.
А я чё, сейчас, типа, не отдыхаю что ли? – с усмешкой возразил Виталий.
Я вообще говорю, – сказал Анатолий, – ты в нем на уроки ходишь.
Ну и что такого? Классный костюм.
Понимаешь, Виталий, это дома он считался классным. Адидасы, там, всякие, найки и пумы дефицитом были, стоили дорого, и потому статус владельца определяли. Ты наверно в России в братках ходил, новым русским был? Здесь таких нет.
Диалог внезапно был прерван донесшимся со стороны дороги звуком лихо тормозящей машины.
Мишка приехал, – сказал Вадим, юноша лет 17-ти, в глазах его явно читался восторг и восхищение.
Круто он гоняет, и тачка у него крутая, Ауди, штук пятнадцать стоит.
У него деньги есть, он в Казахстане директором был каким то, – сказал кто то.
Не директором, а бизнесменом, – возразили ему.
Да какая разница, денег наворовал, любую машину купит, – сказал Петр Николаевич.
У дяди Пети все богатые воры, – засмеялся Вадим. – Старая закалка старого коммуниста.
Вы тоже можете себе машину купить, – сказал Виталий. – Вам же хорошую пенсию теперь платят. Кредит оформите и все. Вон, Женька, с тридцать второй комнаты, купили себе мерседес пятигодовалый. А он в России бизнесменом не работал. Жена вообще продавщицей в магазине была.
Значит бандитом был, – ответил Петр Николаевич.
Вот батя у меня такой же, чуть что, сразу бандит, – засмеялся Виталий. – Подстригся коротко – бандит, на завод не пошел работать – бандит.
Появился Михаил. Со всеми поздоровался. Сразу оказался в центре внимания. Тема разговора сменилась.
Ты опять лихачешь? – спросил его кто то. Это был почти риторический вопрос, который не требовал ответа.
Ну как машина? – спросил Вадим.
Нормально, сегодня до ста восьмидесяти разогнался.
Не боишься полиции?
Не догонят, – улыбался Михаил и все улыбнулись вместе с ним.
Вот смотрю я на вас, мужики, слушаю, и поражаюсь,-- произнёс печально Анатолий. -- Все разговоры только о деньгах. Кто что купил, кто на чем ездит. Немцы не зря нас варварами считают, русиш мафия называют. Все бескультурье с собой в цивилизованную страну притащили. А я, вот, сегодня заметил, что березы здесь не те. Гулял по лесу, родину вспоминал, и заметил. Такие же березы, и цвет, и листочки, а все же отличаются. Не те берёзы.
Все засмеялись. Виталий сказал:
Тебе, в натуре, надо с Лехой познакомиться, он в соседнем лагере, двадцать километров отсюда. Приезжал к нам как то, тоже все про ностальгию говорил.
Точно, – ответили ему, – он пьяный нам стихи читал.
Какой Леха?-- спросил Анатолий.
Да ты знаешь его, черненький такой. С Омска он, по моему.
Не помню.
Ну как же, жена у него высокая такая, выше его.
Да не помню.
Ну ты что! Алексей Герд, Алекс, двое пацанов у него и дочка.
Не знаю, не видел такого.
Кстати, они тоже на ауди ездят, недавно купили. Ауди 100, зеленого цвета, двухлитровая.
А.., да, да, теперь вспомнил, – ответил ему Анатолий.