Омилия

«Итак не бойтесь их: ибо нет ничего сокровенного, что не
открылось бы, и тайного, что не было бы узнано». (Мат.10, 26)

— Мне недавно знакомая паспортистка рассказала историю, которая с ней произошла, — говорит мне Лидия. — Год назад пришел к ней один как их называют, «новый грузин» и просит: «Сделай мне новый паспорт. Сколько надо, заплачу. Придумай какую хочешь фамилию. Мне надо уехать в Россию насовсем». Этого человека она знала давно и без расспросов поняла новый паспорт ему нужен, чтобы не платить алименты своим двум детям. Зная, что ничего криминального за ним не числится, паспортистка согласилась. Оставалось только выбрать новую фамилию. Она долго думала, перебирая в уме все возможные варианты. Неожиданно в сознании всплыли имя, отчество и фамилия, сочетание, которое показалось ей единственно правильным и подходящим. И она тут же оформила документы. Бизнесмену было все равно, он рассчитался, как договорились, и пошел по этому паспорту делать новые права. Вскоре он, как и собирался, закончил все дела в Тбилиси и отправился на своей машине в Россию. Уже за территорией Грузии его остановило ГАИ с проверкой. Он спокойно предъявляет документы и вдруг гаишник говорит: «Вы арестованы». В отделении ему объявили: «Вы, находящийся во всероссийском розыске, вор-рецидивист, сбежавший из мест заключения. На вас числится несколько квартирных краж».

«Душа по природе своей христианка». (Тертуллиан)

По роду деятельности приходится сталкиваться с совершенно разными людьми и выслушивать по поводу и без повода всякое.

Так получилось и тогда, вечером 26 января 1996 г. Был последний урок. 14-летняя ученица старательно разбирала какой-то скучный английский текст, я слушала ее краем уха, подумывая: «Скорей бы домой».

И вдруг ни с того, ни с сего она спрашивает:

«Всякое дыхание да хвалит Господа». (Пс. 150.6)

Живет у нас во дворе одноногий сапожник— дядя Сандро. Каждый день сидит и стучит молотком в своей будке-каморке. Как-то раз зашел у нас с ним разговор о животных. Точнее о том, какие сейчас дети растут жестокие, насмотрятся этих видиков, а потом кошек, собак мучают. А зачем мучают — и сами не знают.

—... Хуже всего то, что за это потом придется отвечать, — продолжил мою мысль дядя Сандро, не прекращая работы. — А то, что потом за животных Бог строго спрашивает, это я тебе по собственному опыту могу сказать. Ногу-то я потерял из-за кошки.

«Молитва матери со дна моря достает» (Народная мудрость)

Звонок. В трубке голос немолодой женщины:

— Ты можешь сейчас ко мне прийти?

— А что случилось?

— Я только что потушила пожар. Надо все убрать.

Время у меня было, и идти было недалеко — на соседнюю улицу. Прихожу, и что я вижу. На балконном окне крошечной комнатки висят остатки обгоревших занавесок. В полуметре от окна — обугленный паркет. В углу— нетронутый огнем святой угол с бумажными иконами.

— Это просто чудо какое-то,— возбужденно рассказывает мне обитательница однокомнатной, еще бодрая пожилая женщина с живыми глазами и совершенно седыми волосами. Мы знаем друг друга по церкви. Из рассказов общих знакомых известно, что она преподаватель английского языка. Ей за 70, а может около 80. К вере пришла около 20 лет назад, потеряв младшего сына. А однокомнатную эту снимает из-за сложной обстановки дома.

Об основании Кашветской церкви есть предание. На этом месте жила «…кем-то соблазненная девица. Она, подкупленная врагами преп. Давида Гареджийского (пам. В четверг по Вознесении), оклеветала святого подвижника. На суде пр. Давид коснулся посохом чрева клеветницы и спросил зачатого ребенка: «Я ли отец твой?». Из утробы послышался голос: «Не ты», — и назван был какой-то кузнец. Тогда св. Давид сказал: «Да родишь ты камень!» И клеветница родила камень. Такое обличение лжи и послужило причиной постройки церкви на этом месте». (Стр. 11–12, «Преподобный Давид Гареджийский и его Святая Лавра» Сост. Олег Шведов, 1996 г.)

«Давайте, и дастся вам мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною
отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам». (Лк. гл.6.38)

2001 г. Встреча c бывшей ученицей Линой после 2–3-х. недельного перерыва.

— Где ты? Как ты?

— Мама в больницу попала. Я за ней ухаживала. Предынсультное состояние.

— С чего это вдруг? Еще молодая для инсульта.

— Да так. Сама говорит: «Бог наказал». Несколько месяцев тому назад мы взяли у соседей 100 долларов на проценты. А они потом попросили свое назад. Мама пошла, отдала деньги и, подходя к их дому, пожелала: «Чтоб вам эти деньги на лекарства ушли!» Вскоре ее замучило давление. Что ни делали, никак не могли сбить. Пришлось уложить ее в больницу. Лекарства, врачи. Пришлось опять в долг брать. Одним словом, 200 лар ушло, пока мы ее оттуда вывели.

«...Христианския кончины живота нашего, безболезнены, непостыдны,
мирны и доброго ответа на Страшнем судищи Христове просим». (Ектения св. Литургии)

— Во, время пошло, люди, как мухи, мрут, — констатирует Римма, выпуская кольцо дыма и прослеживая его исчезновение в прокуренной кухне хрущевки.— У клиентки моей на прошлой неделе муж умер. И так умер — просто слов нет! Причем, ведь, нестарый мужик был, лет под 50. ...Неплохие деньги, кстати делал. Технолог по этим спрайтам, кока-колам. Я там как раз убирала, так что видела все, как было. И не болел ничем. Вдруг, значит, ему резко плохо стало. Решил, грипп. Работу пропустил. А ему все хуже и хуже. Через неделю вообще встать не мог. Его скорей на рентген повезли. А этот, очкастый (я у него месяц назад убирала) как глянул и говорит: «У него рак 4 ой степени. Позвоночник в 3-х местах метастазами перекушен». Метастазы, дескать, на нерв ударили, вот он ничего и не чувствует. Жена, понятное дело, наплела ему, что в легких причина. А он — таки сообразил и говорит, нет, мол, я скоро умру.

«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить
о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18.19)

Неказистый дом в Нахаловке [*]. Сад с вечно распахнутой калиткой. Поблизости кто-то выводит нетвердым голосом: «Банда из Ростова прибыла в Одессу совершать бандитские дела…» В тени, на плитке жарятся бадриджаны.

— Ты знаешь, я залетела-сообщает мне Лида, кладя новую партию на шипящую сковородку. — Придется аборт делать.

— А может не надо? Родишь второго.

 Эта история произошла у меня на глазах. Друг попросил меня стать крестным его сына. Я с радостью согласился. Беке было 10 месяцев. Он был такой веселый и спокойный малыш, что его отец говорил: «Кажется. Он не чувствует ни холода, ни боли. Настоящий воин у меня растет!»

После крещения накрыли стол. Беку уложили спать. Через какое-то время его мама сказала: «Когда меняла ему одежду, сняла крест, а одеть забыла». Я тут же встал и предложил: «Я крестный, позвольте уж мне на ребенка одеть крест!»

— Недавно со мной такая история произошла, если бы кто рассказал, я бы сам не поверил — говорит мне при встрече Семен.

— Ты же знаешь, я одну старушку навещаю время от времени. Это мать моих одноклассников. Оба её сына — близнецы умерли несколько лет назад от голода. Оба были неженатые, так что их мать осталась совсем одна. Чтоб самой как-то жить, записала она свою 3-х комнатку на соседей, чтоб за ней смотрели и кормили. Те конечно особенно не перетруждаются, но всё же дают какие-то продукты. И, разумеется, ждут, не дождутся, когда её похоронят. Очень им не нравится, что я её проведываю. Знают, что она не одна. Рассказал я как-то всю эту ситуацию моему духовнику. А он говорит: «Будь осторожен, а то они и тебя убьют». Он ведь так просто ничего не говорит. Удивился я, конечно, но и как предупреждение это не воспринял.

 «Вем, яко не величество прегрешений, ни грехов множество превосходит Бога
моего многое долготерпение и человеколюбие крайнее».
(Из молитвы св. Симеона Нового Богослова) 

— Новость хочешь? — приветствовала меня соседка Нона. — На Делиси [1], что произошло, знаешь? — Мой муж только что инспектора знакомого встретил, — продолжала она, видя мою неосведомленность. — Так что это точно. Из первых рук, значит.

— Где ты пропадаешь? У нас тут чудо самое настоящее произошло — так встретила меня моя соседка на крещение и принялась за рассказ.

— Утром, значит, стою я глажу и в полуха телевизор слушаю, московский канал. Вдруг ведущая говорит: «Сегодня Православная Церковь отмечает праздник Крещения и во всех церквях состоится освящение воды. По поверию в этот день открываются небеса и Дух Святой сходит на воду и всям вода освящается».

Ох, думаю, чего не выдумают и глажу себе дальше. А ведущая продолжает: «Раньше верили,что если кто увидит раскрытые небеса и успеет сказать свое желание,то оно непременно исполнится. Внимание, посмотрите на небо. Сейчас с минуты на минуту небеса должны раскрыться и только после этого священники начнут водосвятие». Бросила я утюг, подошла к окну и вижу: на небе от края до края появилась сверкающая золотистая линия, будто самолет пролетел. Я скорей детей звать». Идите, — кричу — сюда, смотрите, что творится». Они прибежали. «Давайте, — говорю — загадывайте желание».

 «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете;
стучите и отворят вам». (Мат. гл.7,7) 

Стол с нехитрой закуской, горящая свеча по середине. Пятеро за поминальной трапезой 9-го дня. После первых традиционных тостов кто-то из сидящих просит Елену рассказать поподробней о жизни ее матери, уже перешедшего в вечность. И вот, что мы слышим…

«Так мы многие составляем одно тело во Христе,
а порознь один для другого члены». (Рим. Гл.12, 5)

«Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены;
славится ли один член, с ним радуются все члены». (1 Кор., гл. 12, 26) 
 

В 1993–1994 г., я работала мастером в ПТУ. Тогда по стечению разных обстоятельств стала ходить в церковь и познакомилась там с женщиной, которая давала мне духовные книги и отвечала на многочисленные возникающие вопросы. Так Елена стала моим поводырем.

Все познаваемое вызывало у меня восторг и большую радость. Эти эмоции я выплескивала на моих учениц. Разница между нами была небольшая (мне 24, им по 17) и потому реакция у многих была идентична.

Она неслась сквозь лес безудержно, безостановочно, стремительно, так что ничего вокруг нельзя было рассмотреть. Темные силуэты бесконечного множества деревьев, смазанные скоростью, сливались в единое целое. Казалось, она бежит по темно-зеленому коридору. Но куда? Зачем? Чувствовалось, что бежит напряженно, что стремится убежать от кого-то или чего-то, и что ей непременно надо убежать...

Оля проснулась. Этот сон ей часто снился, как какое-то наваждение или, наоборот, откровение. Она уж и считать перестала, сколько раз этот образ всплывал в ее сонном воображении. Проснувшись, она тут же засыпала, стараясь приказать себе увидеть во сне что-нибудь приятное.

В семьдесят пятый день рожденья под самое утро Агнии Львовне был послан дивный сон: приснилось ей, будто лежит она на лугу и вдыхает густые и теплые запахи разнотравья, смотрит бездумно в глубокое синее небо, а над головой у нее колышутся ромашки и маки, васильки да лютики: потом на чистое небо набежала пушистая серая тучка с темным брюшком, и на запрокинутое лицо ее упали первые капли ласкового летнего дождя… И Агния Львовна проснулась, сожалея об уходящем сне. Но сон покидал ее как-то странно, не полностью: ни луга, ни синего неба с тучкой уже не было, а запахи оставались, и дождь все так же продолжал капать ей на лицо. Она открыла глаза: над ее головой колыхались маки и ромашки, васильки да лютики, а на лицо падали капли с мокрого букета.

                             * * *
Пробиралась весна между спящих ветвей
Белокурых берез и раскидистых кленов,
И молитва текла, словно чистый ручей
Среди тронутых первою зеленью склонов.

Слава Богу за все. За рассвет и закат
И за полные чаши прохладных озер,
За сверкающий в небе ночном звездопад,
За дыханье весны. Слава Богу за все.

Наливались в садах соком сладким плоды,
Соловьиная песня лилась сладкозвучно,
И молитва была, словно капли росы
На цветущих лугах ранним ласковым утром.

Слава Богу за все. За простой черный хлеб,
За румяный калач и за липовый мед,
За уставшему путнику данный ночлег,
За полуденный зной. Слава Богу за все.

Аромат источала поспевшая рожь,
Самоцветами листья светились у кленов,
И молитва лилась, как грибной тихий дождь
На покрытые желтою краскою склоны.

                     * * *
Вечер краску синюю пролил
На стволы берез и стекла окон.
Я в молитве с Богом говорил,
Достигал небес мой тихий шепот:

«Господи, хочу счастливым быть,
Разве для страданий мы родились?
Помоги по морю жизни плыть,
Чтобы мы о скалы не разбились».

В небе ночь светильники зажгла,
Силуэты окон растворились,
Серебром блестели купола,
И кресты, как маяки, светились.

«Господи, хочу увидеть свет,
Разве быть слепыми мы родились?
Пеленой глаза окутал грех.
Даруй слезы, чтоб они открылись».

Отразилось в зеркалах росы
Солнце золотистыми лучами,
И душа в объятьях красоты
Славит Бога бренными устами.

«Господи, кто может разлучить,
Если две любви соединились?
Лишь с Тобой счастливым можно быть,
Чтоб любить Христа, мы и родились».

                   * * *
Затеплю восковую свечу
На исходе промокшего дня
И под шелест дождя прошепчу:
«Иисусе, помилуй меня».

Покаянье коснется души,
И скажу, ничего не тая:
«Недостойно, неправедно жил.
Иисусе, помилуй меня».

И в очищенном сердце взойдет
Невечернего света заря.
Со слезами оно воззовет:
«Иисусе, помилуй меня».

По крупице себе соберу
Слов евангельских золото я.
И согреет тепло твоих рук.
«Иисусе, помилуй меня».

День погаснет за влажным окном,
Ночь прославит благого Царя.
Буду кротко просить об одном:
«Иисусе, помилуй меня».

                           21.11.2007 г.

                      * * *
Горел костер июльского заката,
И ветер пенил гребни облаков.
Пестрели маков красные заплаты
На покрывале полевых цветов.

По небу дрожь от грома пробежала,
Гроза писала первую главу,
И молнии сверкающее жало
Пронзило придорожную траву.

Залили струи отблески заката,
Дорога потерялась в темноте.
Усталость заковала тело в латы.
Вдруг показался храм невдалеке.

Гроза плела из молний паутину,
Шаги давались путнику с трудом.
Ступени. Двери. Храма середина.
Святые смотрят ласково с икон.

За окнами стихии бушевали.
Свеча горела. Тихо капал воск.
Слова молитвы губы повторяли,
Хотелось плакать, не скрывая слез.

Стекла вода с умытого порога,
И грозный ветер незаметно стих.
Ступени. Крест. И новая дорога.
Спаси раба, Господь, и сохрани.