Омилия

Беседа с иереем Владимиром Войтовым, клириком Храма Рождества Христова г. Обнинска

Что такое счастье? Существует много светских определений этого понятия. К примеру, в толковом словаре можно прочитать: «Счастье – чувство и состояние полного, высшего удовлетворения...» Если же вести речь об определении слова «счастье» с духовной точки зрения, то это, в первую очередь, единение с Богом. Не зря о том, что православному нужно быть счастливым, писали многие наши святые. Так, преп. Варсонофий Оптинский учил, что исполнение заповедей приносит людям высшее счастье... Об этом пишут и современные пастыри, допустим, прот. Николай Щелочков: «Настоящее счастье – иметь мир души, любовь к ближним и согласие между собою. Имея это, всегда будешь чувствовать радость в душе. Чувство духовной радости наполняет не только наши души, но и вокруг все окружающее Божественною Благодатию. Особенно во время молитвы, как это случается на Пасхальном Богослужении, когда все ликуют в радости праздника Пасхи, обнимают друг друга, целуют.

— Давайте почистим ковры — это жутко интересное занятие! — сказала мама, но нам с папой предложение не понравилось.
 — Вы ничего не понимаете, — сказала мама. — У нас три комнаты, в каждой комнате по ковру, плюс две собаки и ещё пара знакомых, которые то и дело ходят к нам в гости, не разуваясь. От таких походов приличные ковры страдают. А в прошлом месяце я ещё сережку потеряла. Где-то в пределах ковров. Надо найти. А потом будем пить чай и есть колбасу без хлеба, идет?
 — Тогда, конечно, — воскликнул папа, которому никогда не разрешали есть колбасу без хлеба. — Хотя это и обидно — я тебе сережки дарю, а ты их в коврах теряешь!

41

Итак, — начал свой рассказ доктор Мокеев, — наш врачебный эшелон выехал в середине июля. Ещё в дороге начальник госпиталя нас предупредил, что эпидемия холеры необычайно жестокая, вследствие жары и заражённой воды. Она распространяется быстро и захватывает всё новые и новые области.
К такому повороту событий мы были готовы. Правительство выделило нам палатки для полевого лагеря, медикаменты, продукты. Оно лишь не смогло предусмотреть, что местное население решительно откажется показываться врачам.
Оказывается, что незадолго до лета, по деревням проехались какие-то революционно настроенные студенты, которые всем рассказывали, что царское правительство задумало извести население их провинции и заселить эти земли приезжими немцами. Ну не бред ли!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
О том, как я предпочел несбыточное

Наконец, мы добрались до «родового гнезда» Лукия, и я увидел высокий узкий дом, похожий на скворечню, со всех сторон зажатый заборами. В каком-то смысле его можно было даже назвать скромной виллой: во дворе торчали несколько деревьев, и виднелся угол заброшенного мраморного бассейна.

А на плоской крыше так и вовсе обнаружился прекрасный зимний сад, выращенный руками Капитолины. В расписных кадках и горшках повсюду зеленели тонкие деревца и благоухали цветы, как будто сестре было мало весны в городе. Под диковинными кустиками, как в шалаше, стояло низкое ложе и мраморный столик с разложенным на нем женским вышиванием. Я узнал знакомую отцовскую чернильницу в виде бронзовой лилии, разноцветные клубки ниток, вазочку с засахаренными орехами…. Капитолина с детства была сластеной и любила от всех прятаться. Судя по всему, это было ее любимое место в доме.

Что значит любить дитя и защищать его? Казалось бы, все просто - Причастие, молитва, воскресная школа, совместные прогулки, хоро­шие врачи и школа. Но вот ребенок уже третий раз за вечер подходит к маме и спрашивает с тревогой: «Мама, ты меня любишь?". Какой будет мамин ответ? Отстраненный: «Все роди­тели любят своих детей», раздраженный: «Не мешай, я устала», или заботливый: «Конечно, люблю. Дай я тебя обниму»?
Почему при таком обилии родительских забот дети умудряются чувствовать себя безза­щитными, ненужными, страдают от страхов и не хотят становиться самостоятельными? И как требовать послушания, наказывать, если отно­шения и так "не клеятся"? 

Судьба моя – сплошная драка.
И часто на пределе сил,
Я выбирался вновь из мрака,
Как будто кто-то выводил,
А веры было – кот наплакал
И я особо не просил…

И балансируя на грани,
Как и положено душе,
Которой скучно без страданий,
Любое гибельно клише,
Я становился всё упрямей,
Как дух наживы в торгаше.

А унывать – себе дороже.
Покуда вертится земля,
Под толстой, огрубевшей кожей,
Живёт совсем другое «я».
Но, Боже, тысячу раз Боже,
Помилуй!!! Выпусти меня!!!
2009

Ступеней стая поднималась ввысь,
Туда, где Вечность голову кружила,
И где колонны с видом старожилов
Под кровлю золотую вознеслись.
И девочку как будто подхватил
Нездешний ветер. Ангельские крылья
Ее взнесли без всякого усилья,
Куда самой ей не хватило б сил
Подняться. Все внизу – и руки Анны,
И взор отца, и свечи юных дев.
Но вниз ни разу и не поглядев,
Она всходила. Ей совсем не странно
Казалось, что вот-вот она войдет
В Святилище Святых: она руками
Была готова взять любое пламя,
А ножками ступить на небосвод.
Уж восхищенных уст не слышен гул,
Иное слышно: ангельское пенье.
И ей, преодолевшей все ступени,
Крыло, как руку, ангел протянул.
 

Предательство друга?!…
- Подумаешь штука!
Забыл, не успел, потерял, опоздал.
- Тебе впредь хорошая будет наука …
Зачем ты, дружок мой, так мне доверял?

Твои непогоды, твои незадачи,
А в сердце моем тишина и уют.
И ты не стучи, не зови, неудачник,
Тебя здесь с бедою твоею не ждут.

В моем небосводе другие проблемы.
Тебе о них с радостью я расскажу.
Но ты со своею задачей-дилеммой
За дверью постой, я - внутри посижу. 

Тебя я забуду, ты снова приходишь,
И плачешь, и стонешь, и в сердце стучишь.
Тебе б я помог, но все так происходит:
Я ЗАНЯТ другим! А ты снова кричишь.

Возьми вот баранку, возьми вот конфетку.
Не хочешь? А зря! Ну, я сам пососу.
Чего ж тебе надо? Понять тебя ?! Детка !!!
Ой, стойте – чихну, так щекочет в носу.

Ну ты не кручинься, все как-то решится.
Ступай себе с Богом. Вот - Бог, вот - порог.
Приди лучше завтра. Иль в среду к обеду.
Вот в среду, к обеду, тебе б я помог.

Что для нас привычнее: брать или давать? И что — приятнее: радоваться или радовать? Опыт свидетельствует, что нам привычнее потреблять. Однако, при желании, можно отучить себя от этой некрасивой привычки.

Существует, к примеру, психологическая игра, которая пытается научить обратному. К сожалению, я забыла ее правила, зато помню суть.

Откуда берутся без спросу вопросы,
Особенно в дождь у окна.
Ох, мама родная: зачем я стал взрослым?
Хватило бы детства сполна.

«Сожрут» меня тихо здесь страсти-мордасти,
Я с ними один на один.
И мне всё равно, кто там будет у власти:
Брюнет или снова блондин.

Себя не изменишь – другим не поможешь,
Подсказка на все времена.
И мир в наших душах намного дороже,
Чем ложь, автомат и война.

Ах, голуби-птицы мои: гули-гули,
Дарите небесный покой.
Хоть вы меня, милые, не обманули
И каждое утро со мной.
2009

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
О том, как я впервые побывал в Риме

В Риме состоялись грандиозные празднества, посвященные двадцатилетию правления Диоклетиана.
Старший август давно объявил, что после двадцати лет правления он добровольно откажется от трона и отпразднует это событие триумфом.

«Страной должны управлять сильные и молодые, — все чаще повторял он в своих публичных речах. Поначалу никто не верил, что Диоклетиан добровольно откажется от власти. Когда это римские императоры сами покидали трон? Они до последнего издыхания дрались за пурпурную мантию, и отступали лишь перед сильнейшим.

Но вскоре поползли слухи, что Галерий пригрозил старшему августу войной, если тот не сдержит своего обещания. И народ стал гадать: кто после Диоклетиана возьмет в руки бразды правления империей?

Когда, много лет назад, работала учителем воскресной школы Киево-Печерской Лавры, заметила, что маленьким детям (5-6 лет) очень не интересно, когда их знания проверяют обычными вопросами. Придумывала для них разные игры и загадки… и вот одна из них.

И на заре тысячелетий
Жил муж Иосиф в ……
С ним Дева чистая жила,
-Его обручницей была.

Но вот от Августа указ:
Чтоб им явиться в сей же час,
А вместе с ними людям всем
В Давидов город ….

И предстояло им пройти
Три долгих-долгих дня пути.

Честнейшую на всей земле
Вез наш Иосиф на …..
А вслед за ними шел бычок
Совсем уж был он старичок.

Но в Вифлееме добрый люд
Места все занял где живут
Обычно люди - есть места
Лишь для домашнего ….

Печальна весть была сия,
Но без скорбей мои друзья
Не может быть наш путь земной.
Рассказ продолжу дальше свой:

Я ничего Вам не сказала

Жена ребенка ожидала.
О том ее оповестил
Архангел славный …..

Эти стихотворные инсценировки я ставлю с ребятами. Может быть, православным педагогам пригодится.

Ведущий: Жил отец с сыновьями в далекой дали.
Там стада они мирно, прилежно пасли.
И в степи полудикой без дел не скучали:
Пели песни, трудились, не зная печали.

Появляется старший брат. У него в руке дудочка, он поет.
- Мои овцы по простору
Разбредутся далеко,
Я к шатрам вернусь не скоро –
Здесь мне дышится легко!
Аи –ай, любимый край! Здесь мне дышится легко!

Я люблю полынный ветер,
Запах свежий чабреца…
Поднимаюсь на рассвете,
Чтоб порадовать отца.
Аи- ай, любимый край! Чтоб порадовать отца.

В долине текла река, а по обеим её сторонам высились два больших, густонаселенных города - город писателей и город читателей. Понятно и нет нужды пояснять, что в городе писателей все жители писали книги - сказки, стихи, повести и большие романы, научные труды и просто анекдоты.
А город читателей был знаменит тем, что каждый его житель больше всего на свете любил читать и слушать - сказки, стихи, повести и большие романы, научные труды и просто анекдоты. Поэтому два города жили душа в душу. У каждого писательбуржца был свой читательградец. Ах, да! Города назывались просто и совсем немудрено - Писательбург и Читательград.

Обмен книгами и впечатлениями о прочитанном осуществлялся у них легко - жители Писательбурга и Читательграда собирались каждый у своей стороны реки и начинался дикий галдеж. Писательбуржцы громко зачитывали свои повести, сказки, рассказы и научные труды, читательградцы так же громко выкрикивали свое мнение о трудах писательградцев.
От этого шума многие повести и рассказы путались между собой, а у писательбуржцев и читательградцев потом долго болели головы, уши и губы. Попробуй-ка, покричи через реку часок!

Православие – дар Божий нашему народу. Православие – надежный путь к совершенству, обожению. Только, к сожалению, не все понимают, какой потенциал жизни и здоровья, как духовного, так и телесного – заложен в нашей спасительной вере. Не потому ли в России, которую уже невозможно представить без храмов с золотыми куполами и колокольного благовеста, ныне усиленно пропагандируются экзотические системы самосовершенствования и оздоровления, типа йоги, цигуна и проч. А ведь, выражаясь светским языком, православное подвижничество (аскетика) и есть самая лучшая методика для укрепления духа и тела. Более того, вера православная делает человека не только гармоничным, сильным (в широком смысле слова), но и открывает его душе врата вечности. (Что нельзя сказать о заморских практиках). Святитель Феофан Затворник писал: «Таков уж закон – противиться себе в худом и нудить себя на доброе». И то, и другое следует делать с полной самоотдачей, сражаясь со грехом, слабостью, «до крови», призывая Господа на помощь. Не случайно Православие называют ещё «узким путем», ведущим в Царствие Небесное.

— В сосновом бору, под большой пушистой сосной стоял Пряничный дом. Да-да, не удивляйтесь, в самом настоящем лесу под душистой сосной с каплями смолы и шишками, стоял Пряничный дом.

Никто из обитателей леса уже не помнил, когда он появился тут, видно это случилось очень давно. Только всегда в нём жили ежи. Собственно и сами Ежиха и Ёж затруднялись сказать, как у их предков появился этот чудесный дом. Для них это были просто родные стены, которые так чудно пахли, то имбирём, то корицей или миндалём — в зависимости от погоды и настроения обитателей дома.

Семейное предание говорило, что дом будет стоять, пока в нём царят мир и любовь. Поэтому всех ежат, прежде всего, учили любить друг друга и уважать соседей.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
О том, как я принял участие в преследованиях христиан

Как-то мы с Лукием отправились в термы послушать выступления заезжих риторов. Впрочем, их заумные речи быстро навеяли на нас скуку. После того, как опытные банщики натерли наши тела благовонными мазями, мы устроились в тепидарии — теплом отделении бани, чтобы снять пробу с нового сорта фалернского вина, только что завезенного из Италии.

Прежде, чем сделать первый глоток, Лукий плеснул вино на пол под ноги мраморному Геркулесу, и сразу же горячо заговорил о политике. Когда он чем-то был сильно взволнован, мне по опыту было известно, что лучше дать ему выговориться. Лениво прикрыв глаза, я молча выслушивал его рассуждения, стараясь в полной мере оценить тонкий вкус фалернского.