Когда слова, свои утратив смыслы,
сравняются с землёй, —
словами станем мы.
Иль чернозёмом...
Всё равно — траве,
трава равна сама себе,
и только.
Вонзится боль копьем
в траву и небо,
и в слово, что срослось
с забытым завтра.
Не вспомнить:
не рыдать,
не рыть нам землю,
вонзая пальцы в тело.
Нет, не вспомнить!
Забыто всё,
печаль теряет слёзы.
Утрата эта —
худшее из зол.
Во второй половине двадцатого века акселерация всех экономических и социальных процессов стала возможной благодаря новым информационным технологиям, и само общество стало принято обозначать как «информационное».
Средства массовой информации позволили создать новые формы отношений, новое мироощущение, новый взгляд на мир и человека в нем. Технология изменяла общественную структуру и общественное сознание значительно эффективнее политических средств и социальных реформ, так как в технологическом обществе большая часть общественных отношений происходит через фильтр технических устройств, используемых индивидуально — телефон, телевизор, компьютер, Интернет. Человек свободен в своем выборе, он может ими пользоваться или нет но без них, сегодня, он не может существовать и должен адаптировать себя ко всем окружающим его машинам.
Красивые слова ласкают, но не лечат,
Опавши, как листва, оставят лишь печаль, –
Когда путям Любви они противоречат,
Когда людских сердец нисколько им не жаль.
Красивые слова полны очарованья,
Но, счастьем поманив, являют миражи.
Как часто за собой они влекут страданья,
От Истины святой уводят в сети лжи!
Красивые слова, почтить желая мудрость,
Хитросплетеньем фраз играют напоказ.
Но что они дают живому сердцу? – Скудность.
Чем выручат они в тяжёлый, скорбный час?
Приникни к Небесам – у Бога нет обмана,
И страждущей душе всегда открыта дверь.
Господь изгонит боль, Господь омоет раны.
…Игре красивых слов, где нет Любви – не верь.
22.02.2011 г.
По тайным линиям судьбы
Печать дороги изучаю,
Из терпких строк слагая быль.
От буйства грёз к венцу печали
Спешить? О, нет – мой путь далёк…
Что ж время гнать, добра не чая?!
Открой мне, жизнь, святой исток,
Где мудрость спрятана в поверьях,
Где в чистой вере славен Бог!
Премудрость, вонмем!*
Настежь – двери!
*Вонмем — то есть будем внимательны. Преподание мира — преподание благодати Божией, без которой невозможно по-настоящему уразуметь Священное Писание.
"Премудрость, вонмем" — будет изречена некая премудрость, которой необходимо внимать.
05.11.2010
После солнечного лета полного радостных хлопот наступает тихая осень. Тогда созревают все овощи и фрукты, и яркие бусы ягод висят на деревьях, кустах и кусточках, и Земля начинает понимать, что она устала. Теперь ей все меньше хочется играть с пестрыми цветами и высокими травами, и всё больше тянет её подремать на ласковом осеннем солнышке. Задремлет утомившаяся Земля, а деревья заботливо накроют её покровом из своих листьев, ветер расскажет ей сказки, которые он слышал в разных концах света, и дождь протяжно запоет свою колыбельную песню. Уснет Земля.
И когда придет зима, она, увидев спящую Землю, укутает её пушистым снежным одеялом. Птицы примолкнут, чтобы не мешать Земле спать, перестанут шептаться деревья, и даже люди будут говорить на улице тише, чтобы не разбудить матушку Землю.
Долго будет спать Земля, и во сне она будет набираться сил. Весною же с первыми теплыми лучами солнышка, она начнет пробуждаться. Она стряхнет с себя зимнее одеяло, умоется прохладными ручейками, и вновь примется хлопотать и обо всех заботиться.
Кричать не надо. Я к тебе иду.
Несу в ладонях тихую звезду.
Несу навечно память о себе.
Смотри беспечно: я иду к тебе…
Через столетья, через каналы рек.
Через траншеи, где война и снег.
Через метели, радуги, мосты.
Через тоску людей, дома, цветы.
К тебе иду я сквозь планшеты дней.
Несу улыбку и изгиб бровей.
Несу звезду на память о себе.
Смотри сквозь слезы: я иду к тебе…
2012 год
Незаурядный в своих талантах человек представляет опасность для демократического общества
и должен быть выброшен за борт. В обществе равных люди должны перестать быть личностями.
Просветитель Жан-Жак Руссо в «Общественном Договоре»
Америка, раньше чем другие страны мира, стала определять человека не тем, кто он как личность, а тем, кто он как работник, так как вся жизнь страны изначально строилась вокруг экономики и для экономики.
Еще в 1951 году, президент Чикагского университета, Эрнест Колвелл, выступая перед выпускниками, говорил о последствиях для общества, к которым может привести экономика, если она станет главной и единственной целью человеческой жизни, — «Экономическое общество, которое мы строим, принесет многие блага, и в то же время уничтожит объем жизни, ее непосредственность и ее многообразие, и в новой атмосфере появится плоская, одномерная человеческая порода».
Всеукраинскому миссионерско-просветительскому журналу «Мгарский колокол», который издаётся Мгарским Спасо-Преображенским монастырём с октября 2002 г., исполняется 10 лет. Да, уже десять лет мы работаем для наших читателей, 10 лет дружим, общаемся и сотрудничаем. Нас читают воцерковлённые люди и светские, только присматривающиеся к церкви; юные и зрелые, а также умудрённые жизненным опытом старики. Это очень широкая аудитория! И каждый находит журнал полезным и интересным для себя. «Мгарский колокол» считают лучшим журналом для семейного чтения. Сопряжённость веры и культуры — одна из изюминок «Мгарского колокола», пришедшаяся по вкусу всем почитателям журнала.
Нам пишут много и многие, часто просят осветить тот или иной вопрос, проблему. Но чаще благодарят за возможность читать лучшие из лучших материалы. Иногда читатели делятся своими переживаниями, горем или просто ищут сочувствия, поддержки, чтобы не разувериться, не отчаяться. Бывает, что ругаются: на власть, на родственников, на церковь, на журнал, но даже ругаясь ищут взаимности, беседы, общения. Это ли не главное в нашем деле — отсутствие равнодушия!
НА КАРТИНУ М.ШАГАЛА «ПОЛЕТ НАД ГОРОДОМ»
Марк Шагал не шагал, он летел,
До Парижа добраться хотел...
Ах, в Париже такой
Выбор шляпок большой!
Марк с женою по небу летел!
ПОБЕДИТЕЛЬ
Комарам я войну объявил:
Окна, двери пошире открыл.
Залетают... Зато
Их убил я штук сто!
Сто врагов я уже победил!
В золотой и лучистой короне
И, с ухмылкою злой на лице,
На высоком, внушительном троне
Жёлтый Дьявол сидел во дворце...
Усмехался сидящий на троне,
Попирая пятою закон...
И, потели от страха ладони
Предводителей стран и племён...
Подносили ключи на подушках,
Гнули спины, лобзали сапог...
Клоун рыжий - в кудрях и веснушках -
Кувыркался у царственных ног...
А над троном, в сандальях крылатых,
Бог Торговли игриво порхал...
Солнце пряталось в тучах лохматых...
Кто-то гвозди в ладонь забивал...
Снова мыслями в юность отчалив,
Поминальной, отдавшись, волне,
И под парусом светлой печали
Я плыву по ушедшей весне,
Где с беспечностью глупого птаха,
Что лететь в неизвестность готов,
Я, вступая без всякого страха
В колыханье висячих мостов,
Пролетаю над бурною речкой –
Мне по нраву родимой сестрой,
И с восторженным ритмом сердечка
В консонансе – душевный настрой;
Воздух горный, как чашечку чая,
С наслаждением пью в тишине…
Не прорасти, никак не прорасти:
цемент и камень вместо жизни —
всюду.
Я семенем лежу в пустыне
новой.
Не прорасти.
Побегом не бежать.
Все двери
заперты.
Но я уже лоза.
Я — жизнь,
во мне стремленье жизни
струиться
и бежать навстречу.
Расту побегом,
и лоза живёт,
пусть, истекая соком
по камням, —
Лозу ищу...
Осень, как ты на ту похожа,
Как похожи реснички елей…
Помню, с ней мы напевом сложным
Колыбельную вместе пели.
Я тогда была чуть моложе –
Ненамного – на миг, не боле…
Только та не была тревожной,…
Что ж ты нынче тревожишь болью?!
Оттого ли, что скрыла память
Колыбель дождевой завесой…,
А дитя, возмужав летами,
Предстоит пред Дорогой Крестной?
Так давай же ему поможем –
Путь молитвой святой устелем.
Осень, ты же на ту похожа,
Как похожи реснички елей!
Отвечала на просьбу мне
Осень слёзною россыпью:
Укрепи его, Господи!
Сбереги его, Господи!
И в два голоса с Осенью:
Помоги ему, Господи, –
Счастья позднего лучику света
Дай благая и многая лета!
Видишь - рушится мир...Оседают уставшие своды
И небесная твердь превращается в звёздную пыль...
Этот мир недостоин божественной, личной свободы -
Всех измазала равно мещанства болотная гниль.
Мы смеялись над Чудом, не верили в тайны Творенья...
Бутафорские стены - антураж омерзительных сцен...
Оставляем в наследство сменяющему поколенью
Лишь дизайн упаковок, анализы курсов и цен...
Поздравительные речи,
Восклицательные знаки,
Шумный звон – хрусталь наречий –
Вы не любите – я знаю.
Вам спокойней в тихой келье,
Где псалом пятидесятый
Тих, как светлый плач капели,
Как поклоны пред Распятьем.
Седовласый архиепископ неспешно листал календарь, а я, недавно рукоположенный дьякон, стоял перед столом, склонив голову. Решалась моя судьба. Наконец владыка Амвросий определился и сказал мне: на Воздвижение готовься к хиротонии. Приедешь днем 26, послужим чин Воздвижения Креста, переночуешь в епархии. И, благословив, отпустил диакона Андрея на приход.
Приход, на котором служил я, был очень интересным. В будущем — Успенский мужской монастырь, а в те времена — приход с. Кузнецово, был очень необычен. Вокруг известного схимонаха Симона (Ширяева) собралось немало искренне стремящихся ко спасению людей. Некоторые из них, как, например, настоятель схиигумен Викторин (Кривоногов), уйдут вслед за схимонахом Симоном, другие же будут бороться с его тоталитарной сектой.
Я знаю — сейчас перерыв,
И временно слёзы не льются.
Янтарный свой глаз приоткрыв,
На мир смотрит лунное блюдце.
Я знаю — и это пройдёт,
Забрезжит заря на рассвете.
Всему есть свой строгий черёд —
И горькой еде, и конфете.
Общество, ставящее развитие экономики как свою главную цель, нуждается в новом безликом человеческом архетипе, функциональной части машины экономики. И первой страной, открыто провозгласившей эту идею нового времени, идею общества-машины, была советская Россия, которая в своей пропаганде, литературе, искусстве говорила, что люди должны стать «винтиками» материального прогресса, «винтиками» индустриального производства. Этот высший человеческий тип, Новый советский человек, писатель 20-ых годов, Андрей Платонов, ненавидевший советскую власть, представил символом индустриализации — человек-паровоз.
В глазах наших светятся горны,
В сердцах взрывается кровь,
Как топка дыша раскалённая,
Как песня гудков наших рёв.
«Поклонение машине стало новой религией большевиков с Лениным как её пророком. Всё общество должно быть организовано на научных технических принципах стать безотказно функционирующей машиной, а человек её винтиком», писал социолог Фулоп-Миллер в 20-ые годы прошлого века.
— Сегодня часто можно услышать, что писатель в современной России абсолютно унижен, но его унижение не сравнимо с унижением читателя. Те в конце концов перечтут «Мертвые души» или «Повести Белкина». А что делать писателю, если его произведения не печатаются? Все еще помнят место, которое занимала литература в России в прошлом веке, когда каждая новая книга была настоящим событием...
— Литература последних двадцати лет находится в полной власти примитивного рынка, поэтому неудивительно, что она — неотъемлемая его часть и по своей сути, и по своей тематике, по набору сюжетов, и по уровню нравственности. Сегодня самой главной мерой качества книги стала её продаваемость. Есть ещё один нововведённый термин — «успешность». Успешность книги определяет и успешность писателя. Приблизительно по такому же принципу измеряется качество голливудских фильмов — чаще всего кинопремии присуждаются тем из них, которые обеспечили лучший кассовый сбор. То же самое происходит сегодня и в нашей литературе. Большая часть комерческих издательств вкладывают средства только в те произведения, от которых ожидается наибольшая прибыль — детективы, пошлые истории о «красивой жизни» и бредовые «фэнтэзи» о приключениях в далёких галактиках. Словом, рыночное общество породило рыночную культуру, частью которой стала и рыночная литература. О художественном мастерстве авторов, или о системе их нравственных оценок в этом случае говорить не приходится, они просто не нужны.
Древний берег Эвксинского Понта,
Окрылённая небом Кубань
Русь хранит, упирая хлеба
В необъятную высь горизонта.
Из историй твоих, из азов я
Благодарной душою вдохну
Плодоносных садов глубину,
И лиманную тишь приазовья.
Из старинных усвою рассказов,
Как стремленье славянских долин,
В журавлиный пристроившись клин,
Озарило надменность Кавказа.
