Владимир Романенко: Рыночная литература?

— Сегодня часто можно услышать, что писатель в современной России абсолютно унижен, но его унижение не сравнимо с унижением читателя. Те в конце концов перечтут «Мертвые души» или «Повести Белкина». А что делать писателю, если его произведения не печатаются? Все еще помнят место, которое занимала литература в России в прошлом веке, когда каждая новая книга была настоящим событием...

— Литература последних двадцати лет находится в полной власти примитивного рынка, поэтому неудивительно, что она — неотъемлемая его часть и по своей сути, и по своей тематике, по набору сюжетов, и по уровню нравственности. Сегодня самой главной мерой качества книги стала её продаваемость. Есть ещё один нововведённый термин — «успешность». Успешность книги определяет и успешность писателя. Приблизительно по такому же принципу измеряется качество голливудских фильмов — чаще всего кинопремии присуждаются тем из них, которые обеспечили лучший кассовый сбор. То же самое происходит сегодня и в нашей литературе. Большая часть комерческих издательств вкладывают средства только в те произведения, от которых ожидается наибольшая прибыль — детективы, пошлые истории о «красивой жизни» и бредовые «фэнтэзи» о приключениях в далёких галактиках. Словом, рыночное общество породило рыночную культуру, частью которой стала и рыночная литература. О художественном мастерстве авторов, или о системе их нравственных оценок в этом случае говорить не приходится, они просто не нужны.

— Во второй половине прошлого века культура окончательно перешла на рельсы аудиовизуальности. Изображение, картинка для современного человека доходчивей вербальных построений. Это, безусловно, связано с закатом культуры Слова, где Слово есть Бог. Неверно понимать, что возвращается эра язычества. Языческая Эллада дала нам прекрасные образцы словесности. Сейчас в окно стучится эра, о которой мы вообще не имеем представления....

— К сожалению, слово всё более и более утрачивает свою действенность. Хуже того — чистым русским языком с соблюдением всех литературных норм, пользуются сегодня немногие. Преподавание языка и литературы в школах сокращено. Нет литературных радиопередач, которые были когда-то очень популярны. На радио и телевидении нет дикторов, речь которых всегда была эталонной. Ведь им подражали вольно или невольно все зрители и слушатели! Сегодня юная часть нашего общества стыдится грамотной речи, считает её пережитком, предпочитает общаться на уродливом «классно-круто-прикольном» сленге, или т.н. «олбанском языке» из Интернета. Удивительно, но даже интонации в речи стали какими-то англоязычными, особенно у прекрасной половины. Девушки разговаривают, «задирая» вверх окончания слов и повизгивая в конце фраз... Большая часть кинопродукции, которая попадает на наши экраны — это бесконечное мелькание, драк, беготня, и для человека, который привык воспринимать подобные «творения», вдумчивое чтение становится невыносимо скучным.

— Возможно, все наши проблемы упираются в культурную деградацию? Ведь русская культура сложилась именно как культура с сильным религиозным началом, даже если в ней работали атеисты. Они также вращались вокруг «вечных истин», пусть формально и отрицая их. Когда же «вечные истины» и полемика вокруг них были списаны в музей и окутались молчанием, то вместе с ними туда же отправилась, в частности, и русская литература. Теперь она тоже, в основном, «молчит»...

— Здесь надо разделить две проблемы — проблему литературного творчества и проблему издательства. У нас в стране есть немало авторов вполне достойно продолжающих традиции русской литературы, но их произведения, как правило, не печатают и всячески замалчивают.

Немало усилий к этому прилагает и «либеральная», а по существу антироссийская часть литературного сообщества — и критики, и писатели. Претендуя на «правдивое» отражение жизни, они интересуются исключительно негативной её стороной, и почему-то именно эти авторы занимают лидирующие позиции в тиражах книг и в периодических изданиях. У меня создалось впечатление, что сегодня востребована исключительно та литература, которая отражает умирание, распад, нигилизм, мрачное уныние. Если произведение о сложностях современного бытия, — то обязательно грязь, нищета, бандиты, воры, жулики. Если это о судьбе молодой женщины — то непременно о провинциалке — авантюристке, желающей выйти замуж за миллионера любой ценой. Если об Отечественной Войне, то обязательно о том, как «зверствующее НКВД» воевало практически на стороне гитлеровцев против собственной Красной Армии. В общем и целом — грязь, грязь, грязь и ничего больше. Я уже не говорю о том, что нормальных людей, тружеников, героев в современной литературе просто не осталось, создаётся впечатление, что в нашей стране они поголовно вымерли. Сегодня книги, наполненные всяческой нечистью, как миллионы зеркал отражают изображения этой нечисти в реальный мир и тем самым многократно умножают её. Люди, читающие подобное с малолетства, неизбежно уверуют в то, что мир и должен быть именно таким — злым, жестоким, грязным, и для того, чтобы в нём выжить, надо уподобиться ему. Я, честно говоря, будучи мальчишкой, воспитывался на романах В.Каверина, Д. Гранина и Ю.Германа, в этих книгах — удивительно светлый мир. В них тоже есть перипетии борьбы добра и зла, но, как правило, на одного подлеца Ромашова приходится с десятки благородных и отважных Григорьевых. К сожалению, у значительной части публики уже воспитан вкус к литературной грязи, и чистые, благородные герои ей не нужны. Зато нужен «драйв», «сильные личности» из криминала, мордобой, погоня за богатством и пр.

— Бесспорно, серьезными проблемами современной российской литературы являются падение интереса к книгам и небольшое количество произведений, доходящее до жителей небольших городов и российской глубинки... Недаром ведь глава правительства РФ Владимир Путин отметил, что до 40% взрослых россиян не читает книг...

— До жителей российской глубинки доходит в основном лишь бульварное чтиво авторов, которые у всех постоянно на слуху — Маринина, Донцова, Акунин и пр. Мне не раз доводилось слышать от коллег, что теперь надо говорить не «Маринина», а «проект Маринина», не «Донцова», а «проект Донцова» и т. п. Право, не берусь утверждать, что это так, но у меня возникают сильные сомнения относительно возможности написать 6 — 7 романов в год одним человеком, подозреваю, что над ними трудится некоторое сообщество. Псевдолитература, поставленная «на поток», взрослому читателю уже не интересна, поэтому её не читают. А другой почти нет, вот и получите эти самые 40%. Следует отметить, что в российской провинции много одарённых поэтов и писателей, есть они и в нашей республике, только столичным издателям наши земляки неинтересны. Им нужны «бренды» — «раскрученные» телевиденьем и прессой авторы, имена которых давно превратились в торговые марки. Хорошо, что ещё сохранились региональные издательства, которые не забывают своих земляков.

Тезис некоторых околокультурных столичных деятелей о том, что писатель обязательно должен быть богатым, («а если нет денег, нечего лезть в писатели!») и должен сам себя издавать за свои средства в большинстве случаев абсолютно неприемлем. Талантливый литератор — это совсем не одно и то же, что талантливый бизнесмен, большинство известных писателей и поэтов прошлого были, мягко говоря, небогатыми. К тому же получается замкнутый круг — если книги писателя никто не издаёт и они не продаются, откуда же ему эти средства брать? Таким образом, свобода литературного творчества нейтрализована свободой тех, кто даёт деньги на издание и выбирает, что издавать, а что нет.

— Падение общего культурного уровня, когда телевизор и Интернет практически полностью заменили книгу, влечет за собой вал низкопробной литературы только для развлечения. Читать — лень. Думать над прочитанным — лень еще больше. А если еще и нужно приложить некоторые усилия, чтобы отыскать нормальную вещь, то это вообще тяжкий труд. И так по кругу. Есть спрос на Донцову — будет еще больше Донцовой, и меньше переизданий, скажем, Лермонтова. Вот если снимут криминальный сериал, скажем, про Есенина — тогда продажи взлетят. Интересно же узнать, чего он там писал-то. Последний пример — далеко ходить не надо. Вышел «Высоцкий. Спасибо, что живой», и в книжных магазинах бум, всем неожиданно нужны стихи В.Высоцкого. Как недавно услышала в книжном магазине от парня лет 17-ти: «Ну надо же в теме быть, чего этот наркоман написал!...»

— Различные телевизионные экранизации и популяризации оказывают довольно сильное влияние на ориентацию интереса аудитории к тем или иным писателям и поэтам. Оставим в стороне качество телевизионных опусов. Их содержание зачастую сомнительно а их образы явно отличается от реально существовавших деятелей литературы, но уже само напоминание зрителям о том, что такие люди были, и что они оставили след в нашей культуре, уже полезно. Вполне возможно, что прочтение их книг и книг о них, написанных на более серьёзном уровне, расставит всё по местам. Боюсь, что других действенных способов обратить внимание на произведения русской литературы сегодня уже не осталось. Вкусы массового зрителя давно воспитывает только телевидение и это воспитание в последние годы имеет далеко не позитивные результаты.

— Еще одна, на мой взгляд немаловажная проблема: в современной российской литературе нет ключевой идеи. Нет нового героя нашего времени, на которого можно было бы равняться или хотя бы антигероя, которого можно ненавидеть. Современная литература это штампы и стереотипы, бесконечное описание эпохи потребление и людей, живущих для того, чтобы приобрести новую модель «Бентли». Ну... или разрушить мир, потому что скучно. Только читать это еще скучнее, потому что не веришь наркотическому бреду главного героя. Филологи могут сейчас возразить, что в эпоху постмодернизма принято такое изображение реальности: фрагментарное, поверхностное, мифологичное. Но как отличить постмодернистскую вещь от посредственной литературы?

— Это, пожалуй, самая трудная проблема отечественной литературы — отсутствие настоящего, положительного героя. По мнению многих авторитетных литературных критиков, инертный, депрессивный, душевно вялый персонаж — наиболее популярный «герой» нашей современной литературы (ради примера можно привести роман Данилина «Горизонтальное положение»). Возможно, это происходит от огромной душевной усталости, от необходимости постоянной борьбы за существование. Однако усталость — не оправдание деградации. Задача для нас, писателей и состоит в том, чтобы создать нового, духовно сильного героя, преодолевающего унылое и деструктивное бытие и умеющего поселить надежду в других людях, напомнив им в который раз об истинных ценностях.

В недалёком прошлом такой герой действовал на всеобщее благо, жертвуя чем-то личным, а иногда своей жизнью. Сегодня, когда процветает психология эгоизма, когда всеми средствами поддерживаются индивидуалистические тенденции, махровый гедонизм (в русском варианте — пофигизм), такая трактовка героя идёт абсолютно вразрез с целью, оглашённой министром образования Фурсенко в качестве государственной задачи: «Воспитать грамотного потребителя». Заметьте — не воина, не созидателя, не учёного, а ПОТРЕБИТЕЛЯ, ничтожное существо, для которого цель жизни — минимально затраченные усилия и максимально наполненное корыто. Но потребитель по определению не может быть героем, он не может тратить себя не на себя. Отказавшись от настоящего героя в литературе, мы, таким образом откажемся и от всего героического прошлого, и от славного будущего. Но если мы хотим воспитать поколение патриотов, которым небезразлична судьба России, нам неминуемо придётся найти героя и нашего времени.

Что касается постмодернизма, его основой во многом является психология индивидуализма. Но почему современная российская литература обязательно должна следовать в русле постмодернизма? Это литературное течении оказалось вполне созвучным кризису культуры ( и не только культуры!), который поразил Европу. Конечно, кризисные явления в области культуры и нравственности существуют и у нас. Но в России есть свои богатые и глубокие традиции, как в прозе, так и в поэзии, и российским писателям и поэтам незачем плестись вслед за европейской литературной модой, поливая чёрной тушью образ своей страны лишь для того, чтобы кто-то «там, на литературном Олимпе», дружески похлопал по плечу. Я думаю, что писатель должен жить, прежде всего, для своего Отечества, а свои произведения оценивать, отвечая на самый важный вопрос — стал ли мир лучше и светлее после того, как новая книга вышла в свет?

Беседовала Ольга Михайлова, г.Карачаево-Черкесия
«День республики» № 46-47 от 3.03.2012 г.