Омилия

С каждой пенсии бабушка откладывала немного денег. Монетки она бросала в обрезанную картонную коробку, на белом боку которой синели буквы МОЛОКО. Бумажные же купюры бабушка клала в целлофановый пакет, а пакет потом убирала под коробку с монетками.

Копила бабушка долго и аккуратно.

Однажды летом, проверив свои запасы, бабушка сказала внуку: «Отвези меня в село, в котором я родилась». Родилась бабушка во Владимирской области. Но почти всю свою жизнь она провела в Москве. В селе родных и знакомых у неё не осталось. «Отвези меня в родное село. – сказала бабушка. – Я хочу посмотреть, как там сейчас, на моей родине». Внук недавно получил права и на стареньких отцовых Жигулях повёз бабушку в ближайшее воскресенье под Владимир.

Эта осень с весёлой метлою

И цветастым своим опахалом,

Поманив в сентябре теплотою,

В неизвестную даль убежала.

Не успела, промокнув, замёрзнуть,

Любовавшись игрой в догонялки,

Поняла я, искать её поздно,

У окошка уселась за прялку.

Овеян писательской славой 
(Нет в мире преграды стихам) –
Властитель пера светлоглавый –
Ты вновь улыбаешься нам.

Да, ныне стремленья иные,
И век наш былому не рад, 
Но строки твои, как живые,
Пленительной песней звучат.

Но, право, ты сник бы, страдая,
Узрев, на мгновение пусть, –
Как в топке прогресса сгорает
Твоя родниковая Русь. 

13.08.2012 г. 

Бабушке моего мужа девяносто лет.

Она сидит на кухне за столом и чистит картофель. Кожура из-под ножа бабушки выползает тонкая и прозрачная, как лепестки цветов. Бабушка говорит: «Когда в Москве был голод, хлеб нам выдавали по карточкам. Мама утром хлеб порежет. Каждому по равному куску. И даст нам с братом наши куски: «Это вам на весь день». Брат сразу свой кусок съест, а я в платок заверну. За обедом мама спросит: «Сынок, где твой хлеб?» «Съел!» Мама тогда от своего отрежет половину и брату даст. А я на брата сердилась, что он мамин кусок ел».

Хрустальный шарик или материк;
галактика — и та хрусталь,
хотя душа великая — как сталь.
Хрусталь, поверьте, очень многолик.

Душа — хрусталь: чужая и своя,
всё вдребезги в который раз,
хоть только что держал её, боясь
разбить и получить удар-отказ...

Ах, руки, вы и в трепете опасны —
не отыскав в заборчике зазор,
дадите повод огоньку погаснуть.
Откуда знать, сколь хрупок этот взор?

Волнительно дрожит моя рука — 
тропинка к хрусталю всегда узка:
не прикасаться может? не губить?
Лишь сердце не теряет к сердцу нить.

Хрустальный шарик или материк;
галактика — и та хрусталь,
хотя душа великая — как сталь.
Хрусталь, поверьте, очень многолик.

25 октября 2018

Если смешать черный уголь с белилами, можно получить синий цвет. Насыщенный цвет ночного неба.

Миша лежал на неровных досках лесов под самым храмовым сводом и грыз ноготь указательного пальца. Его пальцы – широкие и плоские – по-детски пахли творогом.

Черное и белое могут дать синь. Только надо правильно найти пропорции. Не зря в храмовой росписи для углубления фона используют рефть. Эта смесь тертого елового угля и известкового молока даёт подложке холодную ясную синь.

Я для кого-то, может быть, еда:
как рыба или птица.
И что с того, что для меня беда,
едой его осуществиться.
Стремится жить всё то, что ем и я —
но без еды я умираю.
Себе еда — лишь грань небытия
или еды тропинка к раю?

Еда — всегда кому-нибудь беда,
беда, порой, кому-нибудь еда...

23 октября 2018

Этих листьев обманчивый шорох –
Словно кто-то идёт за тобой.
То замедлит шаги, то ускорит
И твоей управляет судьбой.

Обернёшься – пустая аллея,
Лишь круженье опавшей листвы.
Я уже ни о чём не жалею,
Мои чувства для мира мертвы.

Не зови меня осень, не надо:
Скрыто тленье в твоей красоте!
Я иную затеплил лампаду,
Покорился нездешней мечте.

Окт. 2018

День прошёл. Наконец-то – один.
Ни звонков, ни стихов, ни фейсбука,
Ни конца, ни начала, ни звука.
Вечер, пятница, дождь, апельсин.

Беспощадная тайна окна,
Как твердыня у самого края.
Или что там ещё? Я не знаю.
Но уже и она не страшна.

Вот и ладно. И бог с ним. Пройдёт.
И с каким-то восторгом щенячьим
Я катаю оранжевый мячик
Взад-вперёд, взад-вперёд, взад-вперёд.

Из ловушек, из всех паутин
Только вера одна и спасает,
И не точка в конце, запятая…
Вечер, пятница, дождь, апельсин.
2018

Помолюсь за тебя я, Григорий,
За певучую душу твою,
Не объять Украины просторы,
В них, не помня о часе, стою.

Вижу синь неземную повсюду,
Ту, которую видел и ты,
И полей и лесов изумруды,
И непрожитых будней цветы.

Вижу посох, что пробует землю -
То, что тленно и что - навсегда,
И котомку, что радужно дремлет,
Собирая стихи без труда.

Вижу путь из тревог и сомнений,
Простотою увенчанный быт,
И рубцы волевых отречений,
Философии вижу магнит.

К людям вижу любовь и к Отчизне,
Неподдельную, словно строка,
И глаза, что наполнены жизнью,
Неподдельно вместившей века.

Я ехал в пригородной маршрутке на литургию. За окном мелькали берёзовые рощи, радующие глаз долгожданной зеленью. Ещё совсем нежной, не набравшей силу. Пасха в этом году ранняя, а весна запоздала на добрые полмесяца. Только-только к Троице берёзы опушились робкой листвой.

Чем дольше жил старый Спиридон, тем меньше он любил разговаривать.

Целыми сутками он мог сидеть в своем кресле и молчать. Велюр подлокотников местами уже поистерся, и оттого ткань стала почти сродни его шершавой неровной коже. Спиридон задумчиво поглаживал старые подлокотники, словно кресло это было продолжением его самого.

– Слышал я, что в будущем плебе́и

Воздерза́ют глупо говорить,

Что король совсем не разуме́ет,

Как прекрасно всё вокруг дари́ть!

О, потомки мелкого помо́ла!

Да король ведь в том и состоит,

Что любимой и всем близким горы,

Море, сердце и весь мир дари́т!

Дуб за ночь золото всё обменял на медь.

Был благородным, стал комично-рыжим…

Мы в жизни пыжимся, надеждами мы дышим,

А можем просто, за ночь, не успеть…

Что же случилось с этой девочкой? Почему же она умерла? Там точно произошла какая-то трагедия. Ведь, если бы не было трагедии, то разве о ней бы помнили?

Вика с досадой терла свой лоб и глядела сквозь тьму в потолок. Надо спать,  хорошо бы спать, но разве… можно? В номере было прохладно и темно. И только на тумбочке рядом с кроватью мигали цифры электронных часов, каждую секунду сменяя друг друга. Шло время.

Должно быть, какая-то катастрофа. Вроде даже, Вика припоминала, самолет разбился… Несчастный случай. Так случается, порой. Правда, очень - очень редко.

Когда б волшебник приоткрыл мне дверцу,
я доброе бы попросила дать мне сердце.
Искристо-солнечно оно играло б скерцо
и от него бы можно было всем согреться!

Еще искусные бы попросила дать мне руки,
чтоб тех соединить, кто здесь в разлуке.
Переплела бы параллели в перекрестки,
забыты были б километры, мили, версты…

И быстрые бы умолила дать мне ноги.
Скитальца каждого встречать в конце дороги
горячим чаем, ароматом тмина,
заботою и местом  у камина.

Да напоследок зренье дать такое,
чтоб замечать страдание людское.
Ни делом, словом, взглядом или вздохом
обиды не доставить ненароком.

«Молодец! Молодец! Молодец!» - хлопала в ладоши молодая женщина в мягких шерстяных брюках и таком же мягком приталенном  пиджаке. Её платиновые волосы рассыпались по плечам и казались листьями, позолотевшими в октябре. Легкой рукой женщина смахивала разлетевшиеся листья с плеч и заводила за уши. Нет, не кудрявая береза – плакучая ива.

"А она, красивая, эта женщина – думала сидящая на краю песочницы баба Вера. – Красивая. Статная. Породистая. Только вот, лицо у неё странное немного. Вроде радостное, а вроде и нет".

Яблок нет. Они склеваны птицами с удивительно грустными лицами.

Ну а птицы с веселыми лицами направляются в сторону Ниццы…

Сад, как бабочки, в небе порхает. И мой сад на Юг улетает:

Машет крыльями листьев парящих, направляясь в ненастоящее…

Оставляя меня в унывающем бытии серых дней убывающих…

…серых дней остывающих…

Растоплю я камин до треску под бокал терпко-сладкого хересу-

И слетятся прекрасные птицы, превращая быль в небылицы…

Дуб роняет золото листвы

В чистоту божественной лазури…

Журавли тревожно протянули

Клин навстречу будущей весны…

Благородство мудрости сродни.

Красота похожа на бессмертье…

Как вот эти золотые дни-

Просто селфи Божьей круговерти…

- "Эй, крыши, это территория котов" - сквозь зубы процедил рыжий потрёпанный кот сидящему на крыше ангелу".
-"Прости" - произнес ангел и поежился от холода. "Наша территория храм и небо. Но наши храмы отбирают, а небо требует служения и не принимает отступников и малодушных. И вот я тут. Мёрзну и размышляю".
-"Размышляешь?- хмыкнул кот.-Над чем?".
-"Что делать дальше...ангелы не умирают...их миссия в служении".
- "Размышляет он. - Смягчившись, с деланной серьёзностью сказал кот.- Пошли. Я кажется знаю куда тебя определить".

Известно, что нет худа без добра:

В большой семье об этом знает каждый.

Но потечет ли вспять вода Днепра,

Чтоб напоить одних, других оставить в жажде?

Не истопчите, братья, сгоряча,

И впопыхах дыша в оскал звериный,

В полях невинный цвет - Иванов чай,

Хоть русский он, хоть с Украины!

Последователи великой схизмы -

Лжецы, не сильтесь так раскол чинить,

Надменный пыл свой поубавьте!

И для несения святой харизмы

Давным-давно пора всем уяснить

Простой девиз: не в силе Бог, а в правде!